маленькая женщина (скромные размеры жилища как будто указывали на
небольшой рост хозяйки), которая опрятность возвела в добродетель и,
понимая, что блистать роскошью ей не дано, решила блистать чистотой.
Доктора она приняла в крошечной гостиной, и именно такую гостиную он и
ожидал здесь увидеть - подобие идеально выметенной беседки, там и сям
осененной бумажной листвой, среди которой поблескивали гроздья стекляруса;
необходимая для цветения температура поддерживалась в этой оранжерее (если
позволено мне продлить сравнение) при помощи синеватого, сухого на вид
огня, выглядывавшего из чугунной печки, которая издавала сильный запах
лака. Стены были украшены гравюрами, убранными розовой кисеей, а столики -
томами выдержек из великих поэтов, переплетенными по большей части в
черную материю, по которой разбегались неяркие узоры золотистых цветов.
Доктор успел подробно ознакомиться с убранством комнаты, ибо миссис
Монтгомери заставила себя ждать непростительно (по мнению доктора) долго:
лишь через десять минут за дверью зашуршало, и - разглаживая
накрахмаленное поплиновое платье, испуганно краснея округлыми щечками,
появилась хозяйка.
какой-то сверхъестественной свежестью и живостью. Но эти качества явно
дополняла еще и непритворная скромность, и доктору достаточно было одного
взгляда, чтобы почувствовать уважение к хозяйке дома. Решительная
маленькая женщина, весьма неглупая, сознающая свои способности в
хозяйственных делах и свою ограниченность в делах светских, - вот как
доктор мысленно определил миссис Монтгомери, которая, как он сразу понял,
польщена его визитом и считает, что доктор Слоупер оказал ей большую
честь. Для хозяйки красного домика на Второй авеню доктор Слоупер был
человеком выдающимся, одним из самых знаменитых граждан города Нью-Йорка,
и, взволнованно глядя на него, сжимая одетые в митенки руки, поплиновая
миссис Монтгомери, кажется, говорила себе, что именно таким и должен быть
почетный гость. Она стала извиняться за то, что долго не выходила, но
доктор прервал ее.
обдумать то, что хочу вам сказать, и решил, как мне лучше начать.
поняли из моего письма, что мне нужно задать вам кое-какие вопросы, на
которые вам, возможно, не захочется отвечать.
разговор.
на моей дочери, и я хочу знать, что он за человек. Я решил, что лучше
всего спросить у вас. И вот я здесь.
Она находилась в состоянии величайшего душевного напряжения. Ее
хорошенькие глазки, сиявшие какой-то особенной, лучистой скромностью, не
отрывались от лица доктора; она сосредоточенно внимала каждому его слову.
По лицу миссис Монтгомери было видно, что идея прийти к ней за советом
восхищает ее, но высказывать мнение о предметах, выходящих за пределы ее
обихода, она боится.
признавал, что ее реплика не имеет прямого отношения к цели визита.
заставить вас говорить о неприятных вещах, и вы едва ли получите от этого
удовольствие. Что за человек ваш брат?
улыбнулась и долго не отвечала, так что доктор даже начал сердиться. Когда
же наконец хозяйка отозвалась, ответ ее он счел малоудовлетворительным:
не трудно.
сказала миссис Монтгомери.
Монтгомери.
за вашего брата, счастье ее будет полностью зависеть от того, хороший ли
он человек. Она - добрейшее существо и никогда не причинит ему ни малейших
огорчений. А вот мистер Таунзенд, если он окажется не таким, как мне
хотелось бы, может сделать Кэтрин очень несчастной. Поэтому я и прошу вас
пролить на его натуру немного света, так сказать. Разумеется, ничто вас к
этому не обязывает. Дочь моя вам никто, вы ее даже не видели, а я,
наверное, кажусь вам назойливым, дурно воспитанным стариком. Вы имеете
полное право объявить, что мой визит бестактен, и указать мне на дверь. Но
мне кажется, вы этого не сделаете; мне кажется, что судьба моей бедной
дочери и моя собственная судьба должны пробудить в вас участие. Я уверен,
что если бы вы только раз увидели Кэтрин, вы бы почувствовали интерес к
ней. Не потому, что она интересный, как говорится, человек, а потому, что
вы бы ее обязательно пожалели. Она так добра, так простодушна, ее так
легко погубить! Дурному мужу будет легче легкого сделать ее несчастной: у
нее не хватит ни ума, ни характера, чтобы взять над ним верх, а страдать
она будет чрезвычайно. Я вижу, - закончил доктор с самой вкрадчивой, самой
профессиональной докторской улыбкой, на какую он был способен, - вы уже
заинтересовались!
помочь, - добавила миссис Монтгомери.
то есть выступить моим, так сказать, свидетелем.
просьбе доктора она может отнестись лишь с величайшей серьезностью.
благах, которые достанутся будущему мужу моей дочери. Наследство, которое
оставила ей мать, приносит Кэтрин десять тысяч в год; вдобавок, если я
одобрю ее брак, она после моей смерти будет получать еще около двадцати
тысяч.
баснословном богатстве его дочери; никогда прежде ей не доводилось
слышать, чтобы люди с такой легкостью говорили о тысячных суммах. Она даже
слегка покраснела от возбуждения и тихонько сказала:
распоряжаться только десятью тысячами, которые Кэтрин ежегодно получает от
материнского наследства. Мое же состояние, заработанное многолетним
трудом, все до последнего цента будет завещано моим племянникам и
племянницам.
на соломенные коврики, устилавшие пол ее гостиной.
дурно так поступать с вашим братом?
в приданое за женой. По-моему, это было бы неправильно.
больше. Но как бы ни старался ваш брат, моих денег он не получит. Если
Кэтрин выйдет замуж без моего согласия, я не оставлю ей ни цента.
что визит затянется, засомневался: глаза-то у нее честные, но, может быть,
она все же подыгрывает брату? В то же время доктору было немного стыдно
причинять этой женщине такие мучения, и его тронула покорность, с какою
миссис Монтгомери их принимала. "Если она мошенница, - думал доктор, - она
теперь должна рассердиться. Разве что она ведет совсем уж тонкую игру.
Нет, маловероятно, что она способна на такие тонкости".
Монтгомери.
славный малый, и я уверен, что говорить с ним - большое удовольствие. Но
вот как зять он мне не нравится. Если бы от зятя требовалось только
участие в семейных трапезах, я бы сказал, что лучше вашего брата никого не
сыскать - сотрапезник он великолепный. Но ему придется исполнять еще и
другие обязанности: ведь главное - чтобы он взял на себя заботу о моей
дочери, которая на редкость плохо умеет о себе позаботиться. Вот тут-то
мистер Таунзенд и не подходит. Признаюсь, у меня нет о нем никаких данных
- всего лишь впечатления; но я привык доверять своим впечатлениям. Вы,
Шилова Юлия
Корнев Павел
Акунин Борис
Андреев Николай
Контровский Владимир
Херберт Фрэнк