протестантской церковью и зданием школы, - и вдруг - ж-ж-ж! - не успели вы
глазом моргнуть, как зеленая стена снова подступила к самым окнам -
поваленные деревья, пни, коряги, стоячая болотная вода, - все опять сначала,
словно некая таинственная сила перенесла вас назад.
кому-нибудь взбредет на ум сойти, как едва ли найдутся люди, которые
вздумали бы тут сесть, Он мчится по дороге, изобилующей стрелками и стыками,
а между тем на ней нет ни застав, ни полисменов, ни сигналов, - ничего,
кроме деревянной арки, на которой написано: "Услышав звонок, берегись
локомотива". И он несется все вперед, - то нырнет в лес, то снова выскочит
на свет, протарахтит по хрупким аркадам, прогрохочет по твердой земле,
пролетит под деревянным виадуком, который на миг, точно вдруг моргнувшее
веко, перекрывает свет, разбудит задремавшее эхо на главной улице большого
города и мчится дальше - стремглав, наугад, по самой середине пути. Мимо
ремесленников, занятых своим трудом, мимо жителей, сидящих у дверей и окон
домов, мимо мальчишек, запускающих змея и играющих в камушки, мимо
посасывающих трубку мужчин, и болтающих женщин, и ползающих детей, и
роющихся в мусоре свиней, и шарахающихся, пятящихся, не привыкших к шуму
лошадей, - все дальше и дальше и дальше летит обезумевший дракон-паровоз,
волоча за собой извивающийся хвост вагонов, - летит, разбрасывая во все
стороны снопы искр от непрогоревших дров, пронзительно визжа, шипя, свистя и
пыхтя; но вот, наконец, томимое жаждой чудовище останавливается под навесом
напиться, вокруг теснится народ, и вы можете перевести дух.
касательство к управлению местными фабриками, и, с радостью препоручив себя
его заботам, я немедля отправился с ним в ту часть города, где расположены
заводы - цель моего посещения. Хотя Лоуэлл едва успел отметить свое
совершеннолетие, - ибо, если меня не обманывает память, его фабрикам только
что исполнился двадцать один год, - это процветающий промышленный город с
немалым населением. Признаки его молодости, сразу заметные, придают ему
несколько своеобразный и занятный характер в глазах пришельца из более
древней страны. На дворе стояла зима, и было очень слякотно, но во всем
городе мне показалась старой лишь грязь, в иных местах доходившая до колен и
словно бы лежавшая здесь с той поры, как схлынули воды Потопа. Тут - новая
деревянная церковь, еще не выкрашенная и без шпиля, похожая на огромный
упаковочный ящик, на котором не успели написать адрес. Там - большая
гостиница; стены и колонны у нее такие Хрупкие, тонкие и воздушные, точно
это карточный домик. Проходя мимо, я не преминул затаить дыхание, а когда
увидел, что на крышу ее залез рабочий, затрясся от страха: казалось, стоит
ему неосторожно топнуть, и все здание рухнет и рассыплется. Даже река,
которая приводит в движение машины фабрик (ибо они все здесь работают на
водяной энергии), и та словно помолодела от новеньких строений из красного
кирпича и крашеного дерева, среди которых она держит свой путь, и журчит и
подпрыгивает бездумно, беззаботно и весело, точно ручеек. Так и кажется, что
все лавки - все эти булочные, бакалейные, переплетные мастерские - сегодня
впервые сняли с окон ставни и только вчера открыли свои двери посетителям. У
золотых пестиков и ступок, красующихся на тентах аптеки, такой вид, словно
они только что отлиты на Монетном дворе Соединенных Штатов. А когда на углу
одной из улиц я увидел женщину с недельным или десятидневным младенцем на
руках, то невольно подивился, откуда же он взялся, ибо мысль, что он мог
родиться в столь юном городе, ни на минуту не пришла мне в голову.
а по-американски - корпорации. Я побывал на нескольких из них - на
шерстяной, на ковровой и на хлопчатобумажной; обошел каждую снизу доверху; и
осмотрел их в обычном рабочем виде, без всякой подготовки к моему посещению
и без каких-либо отступлений от обычного, заведенного порядка. Могу
добавить, что я хорошо знаком с нашими английскими промышленными городами и
так же, как здесь, посетил немало фабрик в Манчестере и в других местах.
раз возвращались на свои рабочие места, и лестница, по которой я поднимался,
была буквально запружена ими. Все они были хорошо одеты, но на мой взгляд -
вполне по средствам: я вообще люблю, когда люди из бедных слоев общества
следят за своей внешностью и платьем и даже, если им это нравится, украшают
себя побрякушками, какие им по карману. Я, например, всегда поощрял бы у
своих служащих, - при условии, конечно, чтобы это не выходило за пределы
разумного, - такого рода гордость за свою внешность, ибо она составляет
существенный элемент самоуважения, и не отказался бы от своих взглядов на
том основании, что какая-то несчастная объясняет свое падение любовью к
нарядам, равно как и не изменил бы своего мнения о подлинном смысле и
назначении воскресного дня, сколько бы ни взывали к честным людям
проповедники, предупреждая о грехопадении, подстерегающем их в этот день, на
основании признаний столь малоосновательного авторитета, как убийца из,
Ньюгета *.
чрезвычайно опрятно одеты; на них приличные шляпки, добротные теплые пальто
и шали, - не без узоров и претензий. Более того: на фабрике есть место, где
они могут безбоязненно оставлять свои вещи, и есть душевая, где они могут
вымыться. У всех у них здоровый вид - иные прямо пышут здоровьем; держатся
они и ведут себя, как молодые женщины, а не как отупевшие животные,
впряженные в ярмо. Если бы на одной из этих фабрик я увидел (но я такого не
видел, хоть и очень внимательно искал) самое что ни на есть жеманное,
сюсюкающее, слабоумное и нелепое юное существо, мне достаточно было бы
вспомнить его прямую противоположность - неряшливую, хныкающую, развенчанную
тупицу (а таких я видел), чтобы с удовольствием смотреть на ту, что была
передо мной.
сами. На некоторых окнах стояли горшки с зелеными ползучими растениями,
затенявшими стекло; воздух был относительно свежий, и вообще кругом было
настолько чисто и удобно, насколько это позволял характер их занятий. Вполне
естественно предположить, что среди такого большого количества женщин,
многие из которых только-только вышли из отрочества, должны быть особы и
хрупкие и слабые, - и такие, естественно, были. Но я решительно заявляю, что
из всей массы работниц, виденных мною на разных фабриках в этот день, не
могу припомнить или выделить ни одного юного лица, которое произвело бы на
меня тягостное впечатление, ни одной девушки, которую, принимая во внимание,
что она вынуждена трудом своих рук зарабатывать себе на хлеб, я пожалел бы и
постарался бы избавить от работы, если бы имел к тому возможность.
Владельцы фабрик тщательно следят за тем, чтобы содержали эти общежития
люди, прошедшие самую строгую и внимательную проверку. Всякая жалоба со
стороны жильцов или кого-либо еще досконально проверяется, и, если она
оказывается обоснованной, провинившегося отстраняют и на его место назначают
более достойного. На фабриках здесь работают и дети, но их немного. По
законам штата им разрешается работать не более девяти месяцев в году, а
остальные три месяца они должны учиться. Для этой цели в Лоуэлле имеются
школы, а кроме того там есть церкви и разные молитвенные дома, так что
молодые женщины могут следовать той вере, в которой они воспитаны.
фабричная больница, или дом для заболевших работниц, - это лучший дом во
всей округе и выстроил его для себя лично один крупный коммерсант. Подобно
тому бостонскому заведению, которое я описывал выше, больница эта разделена
не на палаты, а на уютные комнаты, каждая из которых имеет все удобства,
существующие в комфортабельном доме. Главный врач живет под одной крышей со
своими пациентами, и, будь они членами его семьи, он не мог бы лучше о них
заботиться или относиться к ним более мягко и внимательно. За неделю
пребывания в больнице с пациентки взимают три доллара, то есть двенадцать
шиллингов на английские деньги; но ни одной девушке, работающей на той или
другой фабрике, не откажут в приеме, если ей нечем заплатить. Впрочем,
работницы не часто оказываются в таком положении, что можно заключить хотя
бы из того, что в июле 1841 года не менее девятисот семидесяти восьми
девушек являлись вкладчицами лоуэлской сберегательной кассы, а общая сумма
их вкладов исчислялась в сто тысяч долларов, то есть в двадцать тысяч фунтов
стерлингов на английские деньги.
определенного слоя общества по эту сторону Атлантического океана.
Во-вторых, почти все эти юные особы записаны в передвижную библиотеку.
В-третьих, они создали периодический журнал под названием "Говорит Лоуэлл" -
"Сборник оригинальных статей, написанных исключительно работницами, занятыми
на фабриках"; журнал этот печатается и продается, как все журналы, и я
привез из Лоуэлла добрых четыре сотни убористо набранных страниц этого
издания, которые я прочел от начала и до конца.
воскликнут: "Какая наглость!" А когда я почтительно спрошу их почему, они
ответят: "Это не совместимо с их положением". Тогда я позволю себе
поинтересоваться, что же это за положение.
фабриках, в среднем, по двенадцать часов в сутки, что иначе как трудом - и
трудом довольно тяжелым - не назовешь. Быть может, и в самом деле подобные
развлечения не совместимы с их общественным положением. Но можем ли мы,
англичане, со всей уверенностью утверждать, что создали себе представление
об "общественном положении" рабочего люда не на основании того, каким мы его
привыкли видеть, а на основании того, каким оно должно быть? Мне кажется,
проанализировав наши чувства, мы обнаружим, что пианино и передвижная
библиотека и даже "Говорит Лоуэлл" смущают нас своей необычностью, а не тем,
какое они имеют отношение к абстрактной проблеме добра и зла.
считать подобные занятия после радостно завершенного трудового дня и в
радостном предвкушении дня предстоящего - облагораживающими и похвальными. Я
не знаю такого общественного положения, которое становилось бы более сносным
Лондон Джек
Посняков Андрей
Дальский Алекс
Каргалов Вадим
Афанасьев Роман
Смит Кордвейнер