смерти предки могли их опознать. Обе версии кажутся мне сомнительными.
За полдня и ночь я не встретил ни одного, и даже следов не видел. В лесу
вырублены все крупные деревья, и тропы явно человеческие. Все же
повстречались несколько хайнаньских лесных куропаток, еж и даже молодой
дымчатый леопард, правда, на самом конце луча фонарика.
Кокосовое молоко, которое я на материке позволял себе по большим
праздникам, здесь продается в разлив по 0, 1 Y за стакан. Можно, впрочем,
насобирать орехов на окрестных плантациях. Посадки кокосовых пальм - очень
красивая штука, особенно в сильный ветер, как сейчас. Возле города два
коралловых острова, но катер туда не ходит из-за шторма.
км2, но в нем обитает 20 из 140 оставшихся в природе хайнаньских таминов.
Ночью к ветру присоединяется дождь - к счастью, очень теплый.
le-e-ches!" ("боже мой, пиявки!") По тропе большой толпой идут туристы -
западные и гонконгские, и громко болтают. О чем говорить с людьми, которые
не умеют себя вести в лесу?
дерева, иду на другой конец резервата и, конечно, встречаю там табунок
испуганных таминов (тамин - то же самое, что олень-лира), изящных
пятнистых существ с красиво изогнутыми рогами.
на пароме в Фанченг, последний китайский порт перед вьетнамской границей.
Грузовик идет на тамошнюю базу ВМФ с грузом кокосов, бананов, ананасов,
разных цитрусов, яблок, крупноплодного винограда. манго и дурианов. Мы
едим все, кроме яблок (они слишком дорогие, и поэтому в закрытых ящиках) и
дурианов (их всего три, но о-очень больших!). После увлекательной
экскурсии по донгфенскому рыбному рынку катим на паром. Увы, он совсем
маленький и не ходит из-за шторма. Решаю ехать в Хайкоу - там большой
паром, к тому же ветер с западного сменился на северный, и в проливе
должно быть потише.
сидит местный начальник (узбекского типа: пиджак, жирный затылок и бездна
хитрости).
надо на Большое Совещание Наверху (содержание беседы гипотетическое).
Слава КПК!
рудой, последними - мы.
встречного ветра.
сейчас мы вряд ли дойдем меньше, чем за сутки. В море ничего не видно,
кроме пены, дождя и буллеровых буревестников. А я-то рассчитывал на
летучих рыб, дельфинов-соталий, марлинов, янтин, дюгоней и райских крачек!
Хорошо, хоть можно спокойно стоять на палубе: команде уже не до
пассажиров, и меня никто не заметит. Впрочем, палубу захлестывает волнами.
Воздух наэлектризован, и мачта светится огнями св. Эльма, как новогодняя
елка. Сейчас замотаю шмотки в полиэтилен, надену на рюкзак спасательный
круг и привяжу. Карманы с деньгами и паспортом слегка зашью. А то как бы
мы не повторили судьбу парома Хонсю-Хоккайдо. Там во время тайфуна стали
кувыркаться вагоны в трюме, и паром опрокинулся. Потонула куча народу, не
помню точно, сколько. Ну, в теплой воде я ничего не боюсь.
Черт бы меня побрал с моими прогнозами! Грузовик с рудой стал ездить
взад-вперед и долбить "Победу". Босс чуть не съел капитана заживо. В 12:00
вошли в "глаз"
и волны, падавшие на нас со всех сторон, словно пощечины от целого гарема.
В 14:00 задул южный ветер и с воем погнал нас вперед с обнадеживающей
быстротой. В это время уже все три автомашины весело катались туда-сюда.
Стало ясно, что погода все спишет, и я приступил к дуриану. Волны теперь
били в корму, и скоро ворота автомобильного отсека стали протекать.
Включили помпу. В 16:00 открылась течь.
мотор заглох, но на скорости это почти не отразилось. Было уже совсем
темно. Через полчаса трещина достигла правого пассажирского отсека, и в
20:30 наш паромчик лег на бок. При этом несколько человек смыло, а капитан
и кто-то еще, кто был в рубке, оказались под водой и не вылезли.
Оставшиеся собрались в левом пассажирском отсеке. В 23:00 трещина доползла
до переборки, и в отсек стала хлестать вода. Стало ясно, что с минуты на
минуту паром либо пойдет ко дну, либо переломится пополам. Я доел дуриан,
одел на себя все шмотки, взобрался по ставшим вертикальными рядам кресел к
большому иллюминатору, под общие возмущенные крики отдраил его, протиснул
наружу рюкзак в спасательном круге и выполз сам. Меня тут же смахнуло
волной, как спущенного в унитаз муравья, и больше ни корабля, ни моих
спутников я не видел. К сожалению, они явно не собирались последовать
моему примеру и почти наверняка погибли.
газированных волнах. Наполненный воздухом рюкзак обладал отличной
парусностью, так что ветер едва не срывал меня с гребней.
пакетов, и только круг поддерживал рюкзак на плаву. Я, впрочем, не очень
спешил на берег: в такой шторм можно поцарапаться о кораллы или ушибиться
о скалу. Однако вместо расчетных двух-трех дней пришлось плыть всего
пять-шесть часов.
высадка прошла не очень изящно. В пустом бетонном дзоте я развел костер из
того мусора, который не слизнули с пляжа волны и ветер. До семи утра
выжимал шмотки и подсчитывал ущерб. Кроме разбившейся маски и кое-каких
научных материалов, ничего не пострадало. Теперь предстояло выяснить, в
какой я стране. В первой попавшейся деревне три четверти надписей были на
вьетнамском, одна четверть - на китайском. Единственный встреченный
абориген был в шляпе в форме морского блюдечка. Вьетнам? Еще метров через
двести я нашел на берегу ободранного утопленника и с отвращением извлек из
него размокшие 10 Y. Китай? Наконец вдоль берега появилась дорога, и
вскоре меня догнал грузовик с китайскими номерами.
многонационального автономного округа (основное население - вьеты, а также
чжуаны, данжу, гелао, хакка и яо). Все-таки, ребята, жить надо на юге.
Здесь даже кораблекрушение превращается в приятное и безопасное купание, а
представьте себе подобный эпизод в любом из наших морей - бр-р!
бухты с зарослями морской травы и карликовых мангров, холмистые мысы с
густой травой, шиповником и цветами, в море - бесконечные песчаные отмели.
Кроме разноцветных цапель, смотреть не на что.
Все очень вкусно, но я никогда не забуду, как воткнул палочки в одно блюдо
и оно вдруг стало расползаться во все стороны по тарелке - оказалось, что
это какие-то малощетинковые черви типа трубочника (в просторечии мотыль).
Вкус у червячков необычайно нежный и изысканный.
сахарного тростника и белого лотоса. Оттуда, перелезая из поезда в поезд,
к утру добираюсь в Гуйлинь.
русскими Сибири: "дикарям" предлагалось принять культуру пришельцев,
согласных ассимилировали, а несогласных потихоньку уничтожали или
оттесняли дальше к югу.
народы мяо и яо, говорящие на древних языках, немного близких к кхмерскому.
Империи, поскольку до XIII века экспансия китайцев-хань на юг шла довольно
вяло. Но вот в 1206 г, объединив монголов после двадцати лет гражданских
войн, Темучин (Чингисхан) разгромил "буферные" государства тангутов,
киданей и маньчжур и начал мировую войну. Через два года он преодолел
Великую Стену и вскоре покорил весь север Китая, объявив столицей Пекин.
Южане держались еще несколько десятков лет, и лишь после окончания
"русского похода" внук Темучина Хубилай захватил тогдашнюю столицу
Ханьчжоу, основав династию Хань. Размеры монгольской империи позволили
начать оживленную торговлю с Западом. Именно тогда первые европейцы, в том
числе Марко Поло, посетили Китай и принесли сведения о нем в Европу.
распалась. Вскоре вождь одной из мятежных армий, крестьянин Чжу Юнжанг,
захватил Пекин и основал династию Мин, перенеся столицу в Кайфын, а затем
в Нанкин (там сохранился его мавзолей). Правил он под именем Хонг У.
Именно при нем Китай стал закрытым бюрократическим государством.
Средневековый Китай был своеобразной страной, по тем временам довольно
демократической: любой сын крестьянина мог, сдав экзамены 20 ступеней,
стать министром. Только в Китае крестьянские восстания часто успешно
заканчивались - это был обычный путь смены правящей династии.
на операцию добровольно, хотя выживала после нее только половина. В XIII
веке один из них оказался столь мужественным, что командовал морскими
экспедициями в Индию и Восточную Африку.
рекомендуют сменить ослабевшую династию. Но на сей раз восставшие едва
успели взять главные города, как с севера вторглись маньчжуры. Они вновь
объявили столицей Пекин, а еще через двадцать лет захватили весь юг, в том
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Контровский Владимир
Семенова Мария
Бажанов Олег
Соломатина Татьяна