ничего нельзя. Два дня тому назад мне звонил Мирошников - Корнилова не
увольнять, с места не трогать, раскопки вести. Это без всякого повода с
моей стороны. А почему, говорит, не увольнять, - ты сам должен понять. Вот
и весь разговор. Я понял...
по-моему, что-то очень не в духе. Я говорила с ним.
Заметили, как он бросил эти корочки на стол? Не заметили? Ну ладно -
пережду! Слушайте, Кларочка, мне нужна будет ваша помощь. Безотлагательно.
Больше взять некого.
Дойдем до реки Или, выкупаемся, полежим на камушках, прогуляемся по
течению верст пять-шесть, потом я останусь, а вы вернетесь. Вот и все.
уху сварим, - пояснил он. - Там у рыбаков маринка есть. Целый рыболовецкий
колхоз. "Первое мая". Только отойдешь от станции, и тони, тони. Там у меня
шофер знакомый. Савельев. Ну как, поехали?
завтра с утра, так часиков с пяти. Хорошо? Я вам позвоню, а вы выйдете к
фонтану.
позвоните, а я выйду. Хорошо.
дачным чемоданчиком ходил по магазинам и закупал. Купил бутылку водки
себе, купил бутылку рислинга Кларе, купил термос, полкило колбасы одной,
полкило колбасы другой. Уже вышел из магазина, но вдруг что-то вспомнил
или придумал, возвратился и взял еще целый литр водки. Потом с сумкой он
вернулся в музей и полез на чердак. Под старой балкой хранилась у него
одна штуковина. Была эта штуковина обернута в промасленную холстину,
помещалась на ладони и отливала синей вороненой сталью - увесистая,
таинственная и страшная штуковина, которую нельзя было показать никому,
даже Кларе. Он наткнулся на нее еще весной, когда осматривал чердак. За
самой верхней балкой была проволокой примотана к потолку холстина, а в ней
бельгийский браунинг и две коробки патронов к нему, офицерская сумка с
биноклем, компас, карта-трехверстка, зажигалка, морской кортик и записная
книжка "Врач" (издание доктора Окса). Книжка оказалась совершенно чистой,
только на первой странице были какие-то прописи. Зыбин все оставил как
есть, а браунинг с патронами снял и перепрятал. Он и сам не знал, почему
он сразу не отнес находку директору. Но не отнес, а оставил на чердаке,
там же, и теперь каждый месяц снимал, развертывал, осматривал, смазывал и
клал обратно. Сейчас он достал браунинг, осмотрел и опустил в задний
карман брюк.
идти прямо по промыслам".
учитывать, - соображал он. - Может быть, прихватить с собой саперную
лопатку? Есть, кажется, у директора парочка их. Только вот таскаться с
ними... Ладно, обойдусь".
Казах-караульщик спал на топчане спиной к нему прямо на голых досках,
только под голову положил тюбетейку. "И куда это он дрыхнет? - подумал
Зыбин. - И днем спит, и ночью спит, и еще в выходной приходит из дома
спать". Он усмехнулся и вышел на широкие ступеньки храма. До двух часов
еще оставалась бездна времени, и он не знал, куда его девать. И тут к нему
подошел человек в форме. Тот самый человек с ласковыми глазами, тихим
голосом, что еще час назад приходил забирать диадему как вещественное
доказательство, чтоб приобщить к чему-то, составленному на кого-то. Тот
самый, который любил говорить: "Указ от седьмого восьмого - общественная
собственность священна и неприкосновенна, десять лет тайги и пять
поражения".
формулу.
начальник всего минут на десять - пятнадцать. Я тут с машиной.
сунуть в шкаф, а что она тогда подумает? Да и не пустит меня эта анафема".
сейчас же и вышел.
черной клеенкой.
стула. Здесь ждут стоя, понял он. Но ждать ему пришлось всего минут пять.
Приотворилась дверь, и его позвали. Он вошел. Кабинет оказался большой
уютной комнатой с большими окнами, распахнутыми прямо в аллею тополей. Всю
стену занимала карта мира. Под картой стояло несколько мягких стульев в
белых чехлах, и в самом углу у двери примостился маленький светлый столик.
Такие стоят в уличных кафе. Зато письменный стол около господствовал над
всем. Это было огромное чудовище - с зеленым сукном, мощными тумбочками,
тяжелым бронзовым прибором и подковкой для ручек. За столом этим сидел
душка-военный - полный, седой, розовый, благодушный, с каким-то очень
почтенным значком на груди. Перед ним на листе бумаги лежали желтые
кружки.
Оба смотрели на Зыбина и улыбались.
штатском), - ждем, ждем! Ну-ка, как вам понравятся наши грошики? Товарищ
Зеленый, продемонстрируйте.
узорчатые порченые зубы).
слегка привстал.
расплющили.
понимает.
как они его там зовут? Хранителем древностей. Так вот, товарищ хранитель
древностей, как же вы ваши древности-то и не сохранили? Копали вы, копали
всякие черепа да кости собачьи, а чуть золото вам принесли, так вы сразу
обалдели и все упустили из рук. Нескладно ведь как-то получается, а?
стены. - Да, очень нескладно.
скрипучем стульчике, а перед ним встает огромный стол, и за столом этим
сидит некто Вяжущий и Разрешающий; судия праведный и неумытый. "Здорово
задумано, - подумал Зыбин, - вот тебе и первая психическая, принимай ее,
пожалуйста!"
руками полковник. - А там, может быть, с пуд золота было. Ведь в
Прищепинском кладе одного скифского золота нашли двад-цать пять килограмм!
Да серебра пять-десят! Это же мешок валюты! Мешок! И вы его проморгали!
Это как?
сам не заметил, как улыбнулся. Душка-военный сразу же на лету подхватил
эту улыбку.
Потому упустили-то вы, а требуют его от нас. Нам говорят: где хотите, там
и возьмите, но чтоб лежало на столе. Ну что ж, будет лежать! В лепешку
расшибемся, а положим! Товарищи ученые хранили, да не сохранили, а чекисты
из-под земли вытащат да в государственный сейф отнесут. Такова уж наша
обязанность. Товарищ лейтенант, столяр здесь?
вас, товарищ Зыбин, ложится тяжелая моральная ответственность! Да, тяжелая
и большая! Не все тут нам пока ясно, не всему мы тут можем и поверить.
Такая безответственность в государственном учреждении... Ну да лейтенант
будет с вами говорить об этом. Так расскажите ему все, что знаете! Все! И
честно! Ничего не скрывая! Если есть у вас на кого-нибудь подозрение или
вы чувствуете, что совершили ошибку, так прямо и говорите. Мы за это с вас
голову не снимем, а поможет это и нам и вам сильно. Теперь ваше спасение
только в правде!
что знаю, то скажу.
видим, с кем имеем дело. Так вот, товарищ лейтенант, заполните бланк
Шилова Юлия
Сапковский Анджей
Шилова Юлия
Трубников Александр
Пехов Алексей
Орлов Алекс