прямехонько отправился к Рите. Можно только догадываться, что успел
наговорить ей милейший Джорджи.
коридору растрепанную брюнетку и пинком втолкнув ее в соседнюю с Латуром
камеру, с лязганьем запер дверь.
оступилась и расколотила это проклятое зеркало, ты притащил меня сюда и
сунул в этот вонючий, клоповник!
баром в "Хей-Хо клубе"! Попытался было отвести ее в гостиницу, где она
живет, так нет же, уперлась, и ни в какую! Поэтому я и притащил ее сюда.
Пусть немного проспится!
выдержал:
сказать. Даже слишком тихо, и вот это мне не нравится. Так, собираются
маленькими группами, о чем-то переговариваются.
закон, всякое может случиться. Он тихо прошептал:
мог.., не мог этого сделать!
несмотря на то, что говорит девушка. Ведь я тебя знаю не первый год. А
человек не может измениться за каких-нибудь пять минут. Само собой, ты мог
бы затащить в постель эту крошку. И я бы ничуть тебя не винил, если б так
оно и было. Но чтобы изнасиловать ее - нет, на тебя это не похоже!
пожалел, что не попросил у Билла сигарету. Билл наверняка оставил бы ему всю
пачку.
парковка, послышался неясный шум. Латур прислушался. Загремели канистры.
Потом он различил звяканье оловянных тарелок и мисок и догадался, что в
маленькой кухоньке за стеной кто-то из тюремной прислуги принялся готовить
завтрак.
имел, за чашку горячего кофе. С горящими глазами он ждал, когда появится
заключенный, которому разрешали прислуживать на кухне. В тюрьме это тоже
являлось привилегией. Но он все еще не приходил. И тут он вспомнил:
большинство из добровольных поваров были цветными, а поскольку в основном
это негры, то ни одному из них не позволялось пересекать невидимую границу,
отделявшую камеры, где содержались белые женщины, от остальной тюрьмы. Стало
быть, вздохнул Латур, ему придется дожидаться кофе еще долго. По крайней
мере до тех пор, пока не заступит дневной дежурный.
Муллен в сопровождении Джека Рафиньяка. В руках у того был поднос с двумя
кружками кофе и двумя оловянными тарелками с овсянкой, сдобренной мясной
подливкой. Муллен отпер дверь камеры, где сидел Латур.
кофе?
испытующим взглядом Латур невольно поежился.
считали тебя порядочным парнем, вот что обидно! Но уж коли человеку
приспичит, скажем, какая-нибудь горячая бабенка задурит голову, черт его
знает, на что он способен! Я такое уже повидал! - И тут он добавил:
твою пользу!
такого класса, как твоя жена, то, хоть убей, не могу понять, с чего бы ему
вздумалось приставать к той малышке, что сейчас загибается на больничной
койке?!
братец сейчас как раз здесь. Принесли тебе позавтракать.
снаружи, лицо ее было бледным, но спокойным, из аккуратной прически,
отливавшей на солнце золотом, не выбивался ни один волосок. Она сидела за
столом в караулке. На столе стояла плетеная корзинка для пикников.
дверь.
представляет собой человек, за которого вышла замуж моя сестра! Подумать
только - ведь ты мог сотворить такое и с ней! Остается только надеяться, что
тебе не удастся заморочить голову судье и он воздаст тебе по заслугам!
бросила брату:
захлопнулась за его спиной. Латур никогда и представить себе не мог, чтобы
тишина могла так давить. Ему было мучительно стыдно, что она видит его
грязную рубашку и заросшее колкой щетиной лицо.
моему отцу. Это было давно, еще в Китае. Так продолжалось до тех пор, пока
нам не повезло и мы не вырвались в Сингапур.
с горячим кофе. Вслед за ним появились чашка с блюдцем, завернутая в чистое
полотенце тарелка со сдобными горячими булочками и баночка домашнего джема
из гуавы.
Но как-то непривычно придумывать завтрак, который надо унести в корзине.
офицер сказал, всего двадцать минут.
принялся запихивать в себя булочки. Так много нужно было бы сказать ей, но
он не знал, как начать.
готов был сорваться с ее языка, но каждый раз удерживалась. Похоже, она, как
и Латур, разучилась разговаривать ни о чем. Такого с ними еще не бывало.
пороге вырос Муллен:
наручники, первый помощник ловко защелкнул их на запястьях Латура.
нос задирал: смотри, мол, я какой! Так вам, сукиным детям, и надо!
леди, неужто не видишь?
парень вечно ко мне придирался!
сказала:
сейчас не так важно, по крайней мере для меня. - С фатализмом, свойственным
ее нации, она одним пожатием плеч дала понять, что смерть Лакосты для нее
ничего не значит. - В конце концов, убивают многих. Я хочу спросить о
другом.
подбородок, Ольга испытующе всматривалась в его лицо, словно забыв о
мужчинах, которые не сводили с нее глаз.
меня? И был с ней близок, не важно, по доброй воле или нет?