подобие Анны. Они ослепили меня, закрыли своим сиянием пышную залу,
малахитовые колонны, мозаики Юстиниановых побед, всю вселенную! Мгновения
бежали, а мне хотелось, чтобы они остановились. Как сладко было стоять и
смотреть на Анну!
поймала котенка и принесла госпоже. Тогда лицо сестры василевсов озарилось
смущенной улыбкой.
находиться в сем месте?
наклоняя голову с женственным изяществом, как бы говоря этим жестом: "Ах,
не докучайте мне вашими скучными правилами! Я знаю, что делаю!"
груди котенка.
затерянные в пустынном море, вдруг встречаются в один прекрасный день и
расходятся навеки. Шумят снасти, волнуется беспокойная стихия, а корабли
неумолимо удаляются друг от друга. Уменьшается их величина, и корабельщики
с волнением смотрят вслед уплывающим товарищам. Но я не знал, что отныне
жизнь моя до конца дней связана с судьбою Анны.
бремя жемчугов на золотой хламиде. Препозит уже возложил на его чело
диадему императоров. Под сводами гремели слова древнего латинского гимна:
залой Девятнадцати экскувиторов, мимо икон, триумфальных мозаик,
светильников и знамен, со свечой в руке, в облаках фимиамного дыма, в
ропоте восторженных голосов и под музыку органа василевс шествовал в
Лихны. Особый чин, посланный патриархом, возвестил василевсу, что
приближается малый выход. Вдоль шествия рядами стояли воины. Церемониарии
с позолоченными жезлами в руках вводили в залы магистров, патрикиев и
стратигов. Время от времени слышался густой голос препозита:
полагается находиться друнгарию городской стражи, друнгарию императорских
кораблей и спафариям, на обязанности которых нести оружие василевса. Уже
слышен был волнующий шорох башмаков о мраморные плиты. И вдруг мы увидели
над толпою пурпуровый балдахин, на котором покачивались пышные страусовые
перья, розовые и белые. Перед василевсом несли жезл Моисея, чтобы пасти
народы, и крест Константина, чтобы просвещать вселенную истинной
христианской верой. Уже присоединился к шествию со своими скрибами и
нотариями заведующий письменной службой во дворце, оруженосцы и другие
дворцовые чины. Силенциарии в нужное время поднимали свои жезлы, сделанные
из палисандрового дерева, с серебряными шарами, и тогда восстанавливалась
тишина и люди с удвоенным вниманием ждали торжественной минуты. Раздавался
медленный, тяжкий голос препозита:
Девятнадцати экскувиторов уже несли древние, покрытые римской славой
велумы. Одни из них были увенчаны золотыми статуэтками Фортуны, другие -
серебряными орлами или раскрытой в благословении рукой, приносящей счастье
на полях сражений. За римскими орлами следовали пышные знамена
протекторов, так называемые драконы и лабарумы.
Окруженный синклитом и воинством, с лабарумом Константина над головой, в
сияющей диадеме, с которой свешивались жемчужные нити, особенно оттеняющие
суровость лица Василия, император показался наконец в Трибунале народу.
доместик, обернув руку полой белой хламиды и обратившись лицом к
василевсу, трижды медленно осенил его в воздухе широким крестом. Сливаясь
с музыкой органов, хоры пели:
представители различных ремесел - свечники, серикарии, торговцы рыбой,
водоносы, виноградари из долины Ликоса, каменщики, булочники, корабельщики
- и находившиеся в те дни в городе иноземцы подхватили торжественный
напев.
цепочках. Впереди лежал усыпанный цветами путь в храм св.Софии. Василевсу
еще предстояла длительная церемония каждения престола и прикладывания к
св.Кладезю, к тому самому, у которого Христос беседовал с евангельской
самаритянкой. Священные камни перевезли в храм из Самарии. Потом следовало
целование любви с патриархом и другие обряды. Я их знал наизусть...
грустно, что среди присутствующих на Ипподроме уже нет моего отца. Как
рады были бы они с матерью, видя такое возвышение сына!
император мог совершать в алтаре каждение престола. Толпы народа - Голубые
и Зеленые, Красные и Белые - поочередно приветствовали василевса кликами.
Трудно было представить себе что-нибудь более величественное, чем это
зрелище. У меня в сердце был праздник, но среди орлов и лабарумов
неотступно сияли глаза Анны! Я понял, что теперь не будет для меня покоя
на земле до конца дней, что дромоны и огонь Каллиника и оружие фем
существуют только для того, чтобы служить ей.
начинался так:
более пышную. Возложив ее, патриарх вручал императору просфору и пузырек с
благовонным розовым маслом, а от него получал в дар пурпуровый мешок с
золотыми монетами. Все имело свой смысл и значение. Лор означал
погребальные пелены, крест на скипетре - победу над адом, акакия, или киса
с землею, - смертность человека, обертывание ног льняной материей, как это
в обычае у поселян, и расшитая золотом обувь - смирение и блеск империи...
гавани самые неотложные дела в связи с оснасткой кораблей и приготовлением
к отплытию. Бросив последний взгляд на василевса и как бы испросив его
позволения, я незаметно вышел из рядов патрикиев, и когда пробирался
сквозь толпу к тому условленному месту, где меня должен был ждать с мулом
слуга, я вдруг увидел среди любопытных стихотворца Иоанна Геометра. Он уже
несколько лет тому назад покинул Священный дворец и удалился в Студийский
монастырь, где принял монашеский сан. Теперь он был не в красной хламиде,
а в черном одеянии, и борода его стала длинной и запущенной. Но Иоанн с
видимым интересом смотрел на шествие.
ли, какое великолепие?
вокруг себя со вниманием, и ты увидишь рубища и бедность.
мое праздничное настроение во мгновение ока растаяло. Я действительно
увидел тысячи бедняков, вероятно пришедших сюда в надежде на бесплатную
раздачу хлеба и вина. За пурпуром и парчой царственных одеяний, за шелком
знамен и дымом кадил я не заметил их раньше.
поэту, из смирения облачившемуся в монашеское одеяние, но он уже исчез в
толпе.
было спешить, а драгоценное время приходилось тратить на препирательства с
медлительным префектом арсенала, на волокиту и переписку с великим
Свержин Владимир
Лукьяненко Сергей
Жюль Верн
Белов Вольф
Сертаков Виталий
Посняков Андрей