Чтение 15–й страницы книги ~Галлоуэй, мой брат~

- Учиться, - добавил Галлоуэй, - это не только ходить в школу. Это значит
смотреть, слушать, и делать что-то. Если человек небогатый или живет в диких
местах, так он поневоле начинает соображать и изобретать. Наш па всегда нас
учил, что надо сесть и пораскинуть мозгами, взять свое затруднение, пожевать
его, повертеть так и этак, пока не появится решение. Вот мы и научились
изобретать выход. У себя там в горах мы не могли много чего купить, и всяких
хитрых приспособлений у нас там не было, так что приходилось придумывать.
Тут найдешь одно, там - другое, сложишь одно с одним, а потом прицепишь еще
к чему-то...

Ник - он знал чертову уйму стихов, а нам стихи нравились, как большинству
одиноких, бродячих людей. Иногда по вечерам он устраивался у огня и начинал
читать наизусть. Он знал пропасть стихов этого парня По[18], который умер
примерно тогда, когда я родился. Он же за горами, в Вирджинии... за горами,
если от нас считать, мы-то жили на западном склоне хребта.

Мы никогда не придавали большого значения разговорам Ника Шэдоу о золоте.
С давних времен в Колорадо были испанцы, а после туда понаехали французы из
Нового Орлеана, когда Колорадо было частью Луизианы[19]. Те истории, что нам
Ник рассказывал о золоте, были известны и другим людям. Однако в краях, где
добывают золото, рассказы о сокровищах возникают десятками, и каждый
встречный-поперечный имел в прошлом золотые копи ценой в миллион долларов, а
то и в два, три миллиона - в зависимости от того, сколько стаканчиков успел
опрокинуть владелец этих самых копей.

Как-то-вечером Ник нам рассказал такую историю.

- Найти крупный клад, где зарыты миллионы, - начал он, - это дело случая,
потому что никто не знает точно, где припрятан такой клад; но есть одно
сокровище, которое можно разыскать, так что я вам о нем хочу рассказать...

Был у моего деда брат, по имени Арно, который охотился на пушного зверя в
здешних местах около пятидесяти лет назад, и когда он сюда приехал, то
многие знаки, оставленные прежними французскими и испанскими
золотоискателями и рудокопами, были еще хорошо видны.

Его спутники никогда не слушали ни рассказов о золоте, которое находили
на Ла-Плате, ни менее известных историй о найденных там алмазах, а Арно был
не такой человек, чтобы им рассказывать, но он умел держать глаза открытыми
и имел представление, где нужно начинать присматриваться.

- В общем, нет нужды вдаваться в подробности, но я полагаю, что сейчас мы
находимся не далее чем в десяти милях от этого золота.

- Десять миль - это здоровенный кусок земли, - заметил Галлоуэй.

- Они поднимались вверх по Ла-Плате, собираясь свернуть на старую
индейскую тропу, идущую вдоль гребня гор, и Арно считал впадающие в реку
ручьи. И как только они миновали приток, который был по его счету шестым, он
увидел то, что искал, - едва заметную тропку, ведущую в горы.

Они двигались еще с милю или около того, а потом он предложил
остановиться половить бобров в пруду, что им подвернулся по дороге. Арно
вызвался отправиться на охоту, добыть мяса, и двинулся дальше по реке, но,
как только скрылся из виду, тут же повернул обратно, нашел примеченную
тропку и двинулся по ней вверх...

Это была крутая тропа, которой давным-давно никто не пользовался. По его
прикидкам, пройдя по ней около двух миль, он поднялся больше чем на три
тысячи футов... отчасти он судил по изменениям растительности.

Он достиг высокой седловины, перевалил через нее и двинулся вниз. Арно
искал ручей, стекающий с горы, он видел ущелье, по которому должен протекать
этот ручей, но тропы больше не было. Она исчезла, когда он достиг гребня
хребта.

Было очень холодно и трудно идти. Он был вынужден двигаться медленно
из-за большой высоты. Как я уже сказал, он перевалил через седловину, но
едва успел двинуться вниз, как услышал выстрел в той стороне, где оставил
своих друзей. Одиночный выстрел - а потом сразу несколько.

Можете себе представить, какие его раздирали противоречивые чувства! Если
двинуться обратно, на помощь друзьям, то ему потребовался бы почти час, идти
быстрее он не имел возможности, - а за это время любая, стычка закончится.

А может быть, они просто убили оленя. В конце концов он продолжил свой
путь, отыскал исток ручья и нашел метку - обломок шомпола, забитый в трещину
в скале. Золото было закопано прямо под ним, чуть правее, и когда он убрал
камни, то нашел дюжину золотых слитков, несколько мешочков с золотым песком
и маленький мешочек с алмазами.

Груз был слишком тяжел, чтобы унести все сразу, тем более что теперь,
зная место, он мог вернуться сюда в любой момент. Он взял один мешочек
золотого песка, кинул в него пару алмазов и уложил в свой заплечный мешок.
Потом спрятал золото на место и пошел обратно.

Выстрелов больше не было, но когда он приблизился к подножию горы, то
начал принимать все меры предосторожности и внимательно осматривал тропу,
прежде чем продвигаться дальше. Он еще не добрался до бобрового пруда, как
увидел одного из своих, по фамилии Молер. Тот лежал лицом вниз в траве,
среди золотого ковра одуванчиков, с пятью стрелами в спине.

Арно подождал несколько минут, но Молер не шевелился и не подавал никаких
признаков жизни. С того места, где лежал Арно, было видно, что возле
мертвеца валяются его винтовка и томагавк, значит, убитого еще не ограбили.

Пробравшись обратно в кусты, Арно кружным путем вернулся к пруду и там,
возле поваленного дерева, увидел второго мертвеца. Он не мог определить, кто
это, но труп был раздет, оскальпирован и изуродован.

То, что один труп был раздет, а второй - нет, означало, что индейцы все
еще где-то здесь, поэтому он заполз обратно в кусты и тихо лежал,
прислушиваясь.

Весь день он пролежал там неподвижно, здраво рассудив, что если не будет
двигаться, то не вызовет шума и не оставит следов. Несколько раз он видел
индейцев, но они проходили чуть в стороне; наконец они сели на лошадей и
уехали.

Когда стемнело, он спустился к Молеру, но тело уже окоченело; за это
время его тоже раздели и унесли все вещи. Другие, если кто-то и остался жив,
несомненно, постарались убраться как можно дальше, и он решил поступить так
же. Юты уехали вниз по течению, поэтому он направился вверх, рассчитывая
найти там какую-нибудь высокогорную тропу. Так оно и вышло, он разыскал еще
одного человека из их отряда, которому удалось уцелеть, и они вместе
выбрались из этих краев.

- А золото все еще там?

- И золото, и алмазы. Из двух камней, что он унес с собой, один оказался
простым булыжником. Однако второй камешек был превосходен, он продал его и
на вырученные деньги купил небольшую ферму во Французской Канаде.

- Он так и не вернулся сюда?

- Он решил забыть про это дело. Он женился, завел детей, но ни один из
них не проявил склонности к приключениям. Сами они вели весьма прозаичную
жизнь, и истории, которые он. рассказывал, представлялись им
невероятными.... но только не мне.

- Ну что ж, - сказал я, - поглядеть было бы невредно. Вы говорите, это
место недалеко отсюда?

- Прямо вон за той вершиной. А начало этой тропы должно быть не дальше
трех миль отсюда. - Он глянул на Галлоуэя. - Теперь вам понятно, почему я
так охотно присоединился к вам. Я тут уже побывал и раньше, но здешние реки
получили названия уже после того, как Арно путешествовал по этим местам, и я
напрасно потерял время на Флориде и Анимасе, прежде чем сообразил, что это
не те реки.

Мы отвязали лошадей - они у нас паслись на привязи, отвели на водопой, а
потом загнали в корраль. Приготовили постели и легли спать.

Несколько минут я еще не спал, все раздумывал про это золото. Если б оно
у нас было, можно бы купить больше скота, получше обустроить хозяйство; но я
не хотел рассчитывать на золото, которого пока что у нас нет. Наверное,
многие люди держали это золото в руках, только никому из них оно добра не
принесло.

Костер догорал, лишь угли светились в темноте; в ночной тишине шелестели
осиновые листья да негромко фыркали и переступали ногами лошади в коррале.

И вдруг мне подумалось: что-то стало с тем волком?

Глава 10

Многие вечерние разговоры угасают вместе с лагерным костром и наутро уже
мало что значат.

Сидя у костра, можно поболтать о сокровищах; о чудесах, о ведьмах и
всяком таком, но приходит ясный день и приносит работу, которую надо делать.
Где-то южнее границы Пармали Сакетт, должно быть, уже двинулся на север с
гуртом скота, и самое время было Нику Шэдоу выезжать ему навстречу.

И время было кому-то съездить в Шалако и нагрузиться провиантом на
следующие две рабочие недели - пришла теперь моя очередь выполнить эту
обязанность. За последние несколько дней я как следует окреп и чувствовал
себя намного лучше. И, кроме того, мы не хотели надолго оставлять свое
хозяйство без присмотра. Хоть у нас тут еще и не было ничего. Галлоуэй, он
мне так сказал:

- Знаешь, Флэган, давай уедем отсюда на время. Будем отсыпаться
где-нибудь в лесу и посматривать, что они сделают. Если они соберутся нам
нашкодить, так лучше, чтобы им тут нечего было спалить...

Ну так ничего у нас тут и не было.

А все же история об этом золоте запала нам всем в души, и мы все
подумывали, что надо как-нибудь проехаться туда и поискать его. Ну, а сейчас
нам нужно было заняться более нужным, во всяком случае, тем, что нам сейчас
было необходимо.

Шалако тихо дремал в лучах послеполуденного солнца, когда я въехал в
городок. На мне по-прежнему были мокасины, потому что ноги все еще не пришли
в норму, ступни еще болели, так как я их до крови изранил; но в остальном я
был одет вполне прилично для этого сезона, как положено работающему ковбою.

Первое, что я увидел в городе, это была легкая повозка с ранчо Росситера;