сопровождала Джин. Она была суеверна и считала, что войти в какое-то
соприкосновение с похоронными принадлежностями - значит ускорить свою
собственную смерть. Это вызывало у меня желание порисоваться тем, что я живу
вблизи атрибутов смерти, и дело кончилось тем, что Джин отказалась приходить
ко мне вместе с Полем.
могут принести тебе только вред. Этот тип - я хочу сказать хозяин заведения
- не имеет права заставлять тебя здесь жить. Он тебе никакой не друг, поверь
мне. Думает только о себе, а на тебя ему наплевать. Здесь ты никогда писать
не станешь. Я еще потолкую с этим мерзавцем.
бы "потолковать" с людьми, которые, по его мнению, дурно со мной обращались.
Когда ему это удавалось, жизнь моя обычно претерпевала резкое изменение.
Хотя книгами интересовался он мало и не думал, что писательский труд можно
избрать постоянной профессией, он тем не менее твердо верил в меня. Мне
кажется, он думал, что вот-вот наступит минута озарения, и я во всеоружии
знаний и способностей засяду за сочинение книг.
там я встречался с Артуром, и мы отправлялись в кафе, где работала Флори
Берч.
Артур мне сказал:
такие речи, значит, дело зашло далеко.
успеешь оглянуться, как станешь женатым человеком.
меня в руках. Ее ведь не проведешь. Я ей как-то сказал, что мне нельзя
жениться потому, что я не умею ладить с женщинами. Но разве она поверит в
такой вздор? А бросить ее я не могу. Это было бы свинством. Ну и, кроме
того, я ее люблю.
ГЛАВА 8
"каким-то парнем, поэтом". Как и Артур, он искал в тиши читального зала
убежища от безнадежной тоски городских улиц.
толком пообедать. Он дрался на войне, по возвращении околачивался в
зарослях, а сейчас стал жертвой депрессии, вследствие которой улицы городов
и поселков начали заполняться безработными.
певцов зарослей". Артур был от него в восторге.
его взгляда легче становится на душе. Улыбчивый такой, знаешь... И уж
никогда никому черного слова не скажет.
неплохо подвешен. Уверяет, что стихами не проживешь. Он рад бы любым делом
заняться. Только, видишь ли... Как-то неловко спрашивать человека, обедал он
сегодня или нет.
комнатке над лавкой седельщика - она принадлежит двум старичкам, кажется,
братьям. Это его дружки. Лавочка эта возле рынка Виктории. Мы бываем там
каждую пятницу вечером, они играют на скрипке и поют, и все такое... Я
рассказал им о тебе, и они просят, чтобы я тебя к ним привел. Эти чудаки
тебе понравятся, О лошадях они могут говорить хоть до утра...
седельщик - ненужная профессия. Кому в наши дни может понадобиться конская
упряжь?
они забывают обо всем. Так, по крайней мере, они говорят.
настоящий писатель на моем пути. Я был уверен, что мы живем одними
интересами, но, познакомившись с ним, я понял, что если борьба за
существование и может стать для писателя материалом творчества в дни его
благоденствия, то в период нужды все творческие мысли отступают на второй
план перед лицом насущной потребности - выжить.
прозябая на чердаке среди голых стен или бродя по улицам и заглядывая в
витрины кафе. Широко распространенный миф, будто большой талант в конце
концов обязательно проявит себя и обеспечит успех и признание его
обладателю, - предполагает в людях одаренных такие свойства, которые менее
всего связаны с талантом художника.
ограничениям и нести определенные обязательства - только это умение может
дать художнику кров и пищу. И получается, что, развивая свой талант,
художник одновременно должен развивать в себе свойства, которые наносят
ущерб этому таланту и могут в конце концов погубить его. Художник обречен на
неустанную внутреннюю борьбу: с одной стороны его одолевают житейские
заботы, с другой - стремление сохранить творческий родник, питающий его
дарование.
силах выиграть и битву за сохранение и развитие своего дарования, талант
начинает чахнуть, принимает уродливые формы, изменяет своему обладателю,
поступает на службу безжалостным, честолюбивым и алчным людям, менее всего
интересующимся культурой, а потерпевший поражение талантливый человек
превращается со временем в карикатуру на самого себя, вернее на того, кем он
мог бы стать в иных условиях.
самые качества, которые рождают у человека страстное желание поведать людям
о чем-то своем - а это, в сущности, главный мотив любого великого
произведения искусства, - эти качества нередко бывают с точки зрения
общества плодом слабости, иными словами, неумения наживать деньги или
эксплуатировать ближнего.
эксплуатация обрекают людей на медленное умирание, имеются тысячи могил
больших художников, чьи произведения так никогда и не увидели свет.
склоняется над его колыбелью. Этот путь лежит через дом, через школу, через
мясорубку общества. Он ведет к признанию или к безвестности, в зависимости
от того, сумеет ли художник на каждом отдельном этапе этого пути взять верх
над обстоятельствами, побуждающими его принять тот образ жизни, который
общество считает приемлемым для себя, для сохранения своих устоев. А ведь
порой случается, что эти устои могут сохраниться лишь ценой гибели
художника.
библиотеки, прячась от дождя. На нем было потрепанное пальто, полы которого
набрякли от воды и хлопали по коленям; башмаки с отстающими подошвами,
кое-как притянутыми веревками, промокли насквозь.
он рад нашему знакомству. Оно сулило что-то новое, возможно, интересное.
и сказал:
задора. Мы направились к лавке седельщика, и по дороге я стал расспрашивать
Теда о его балладе, которая мне очень нравилась; она называлась "Римская
дорога".
внимания на оглядывавшихся прохожих.
крошечным палисадником. Широкая витрина рядом с зеленой дверью, потемневшей
от непогоды, оповещала прохожих, что здесь помещается "седельщик". Именно
это слово было выписано полукругом в самом ее центре.
на полках или развешанные в витрине. Все эти предметы казались неживыми, на
лошади они выглядели бы совсем по-иному. Никогда не бывшая в употреблении
упряжь блестела, пряжки новеньких ремней были аккуратно застегнуты.
подкладку, не знавшую, что такое конский пот. Все эти предметы не рождали в
моей душе никакого отклика; они заговорят лишь после того, как послужат
человеку, когда он силой своих мускулов придаст им нужную форму, когда их
кожа, пропитавшись потом, обомнется и станет мягче.
банки с ваксой и "раствором Соломона".
что я смотрю на музейные экспонаты.
прошел через загроможденную вещами лавку к узенькой деревянной лесенке,