Чтение 15–й страницы книги ~Фиалки по средам~

ущелья, меж огромных скал, горы были опоясаны широкими фиолетовыми, желтыми,
красными полосами. А посередине--словно длинная белая перевязь--повисли
облака. На полустанках можно было увидеть мексиканцев в широких шляпах и
расшитых кожаных куртках.

-- Следующая станция--Диминг,--сообщил Жану Монье негр-проводник
спального вагона.--Начистить вам ботинки, мистер?

Француз собрал свои книги и закрыл чемодан. Будничность этого
последнего путешествия поражала его. Слух его уловил шум горного потока.
Заскрежетали тормоза. Поезд остановился.

-- В "Танатос", сэр? -- окликнул Жана носильщик-индеец, бежавший вдоль
состава. Он уже успел погрузить на свою тележку багаж двух миловидных
белокурых девушек, семенивших за ним.

"Неужели,-- подумал Жан Монье,-- эти прелестные девушки приехали сюда
умирать?"

Обе блондинки ответили ему серьезным и печальным взглядом и прошептали
слова, которых он не разобрал.

Автобус отеля "Танатос" нисколько не походил на катафалк, как можно
было опасаться. Выкрашенный в ярко-синий цвет, с голубой и желтой обивкой,
он сверкал на солнце, выделяясь своей нарядностью на этом дворе, где стояли
всевозможные драндулеты, а в воздухе висела испанская и индейская брань,--
все это скорее напоминало рынок железного лома. Скалы, обступившие дорогу,
поросли лишайником и казались

(67)

окутанными серовато-голубой дымкой. Выше, над ними, сверкали на солнце,
отливая металлическим блеском, горные породы. Шофер, толстяк с глазами
навыкате, был одет в серую форменную одежду. Не желая стеснять своих
спутниц, Жан Монье скромно уселся рядом с ним. Когда, одолевая один за
другим извилистые повороты дороги, машина двинулась на штурм горы, он
попытался заговорить с водителем.

-- Давно вы работаете шофером "Танатоса"?

-- Три года,--угрюмо буркнул тот.

-- Должно быть, странная у вас работа...

-- Странная? -- переспросил тот.-- Отчего же странная? Я вожу автобус.
Что в этом странного?

-- А пассажиры, которых вы привозите в отель, когда-нибудь возвращаются
обратно?

-- Не часто,--с некоторым смущением согласился шофер.-- Не часто... Но
все же и это бывает. Взять, к примеру, меня...

-- Вас? В самом деле? Вы приехали сюда как... клиент?

-- Слушайте, мистер,--сказал шофер,--я взял эту работу только для того,
чтобы никто ни о чем меня не расспрашивал, к тому же повороты здесь трудные.
Ведь вы не хотите, чтобы я угробил вас, да заодно и этих барышень...

-- Конечно, не хочу,-- ответил Жан Монье. Потом он подумал, насколько
комичен его ответ, и улыбнулся.

Через два часа шофер молча указал ему пальцем на силуэт "Танатоса",
вырисовывавшийся над плоскогорьем.

Здание гостиницы было построено в испано-индейском стиле: низкое, с
плоской ступенчатой крышей и красными цементными стенами под глину. Комнаты
выходили на юг, на крытые веранды, щедро залитые солнцем. Приезжих встретил
портье-итальянец. Его гладко выбритое лицо вызвало в памяти Жана Монье
другую страну, шумные улицы большого города, бульвары в цвету...

-- Где, черт побери, я вас видел? -- спросил он у портье, в то время
как мальчик-бой брал у него чемодан.

-- В Барселоне, сэр, в отеле "Ритц"... Фамилия моя--•

(68)

Саркони... Я уехал оттуда, когда началась революция...

-- Из Барселоны в Нью-Мексико! Далеко махнули!

-- Что ж, сэр, должность портье повсюду одинакова... Только вот
карточка, которую я сейчас попрошу вас заполнить, здесь несколько длиннее,
чем бывает обычно... Уж не обессудьте...

Портье протянул клиентам три бланка, отпечатанные типографским
способом. Они и в самом деле изобиловали графами, вопросами, уточнениями.
Клиентам предлагалось точно указать дату и место своего рождения, сообщить
фамилии лиц, которых надлежит известить, если клиент станет жертвой
несчастного случая.

"Просьба указать по меньшей мере два адреса родственников или друзей, а
главное переписать собственноручно на своем родном языке следующее заявление
(форма А):

"Я, нижеподписавшийся,----------------------. находясь

в здравом уме и твердой памяти, удостоверяю, что я добровольно
расстаюсь с жизнью, и потому сним'аю с дирекции и персонала отеля "Танатос"
всякую ответственность за то, что может со мной случиться..."

Сидя друг против друга за соседним столиком, хорошенькие спутницы Жана
Монье старательно переписывали "форму А". Он заметил, что они взяли немецкий
текст.

Директор отеля Генри Берстекер, невозмутимый человек в очках с золотой
оправой, очень гордился своим заведением.

-- Вы владелец отеля? -- спросил его Жан Монье.

-- Нет, сэр. отель--собственность акционерного общества, но идея его
создания действительно принадлежит мне, и потому я пожизненно назначен его
директором.

-- А как вам удается избегать неприятностей со стороны местных властей?

-- Неприятностей!--воскликнул господин Берстекер, удивленный и
шокированный.-- Но мы не делаем ровно ничего, что противоречило бы нашим
обязанностям хозяев отеля! Мы предоставляем нашим клиентам то, что они
желают, и ничего больше!.. Впрочем, господин Монье, никаких местных властей
здесь нет и в помине. Никто толком не знает, кому принадлежит наша зем-

(69)

ля -- Мексике или Соединенным Штатам. Очень долго это плато считалось
совершенно недоступным. Легенда рассказывает, будто несколько сот лет назад
сюда пробралась, спасаясь от европейцев, горстка индейцев, решивших умереть
вместе. Местные жители уверяют, будто души умерших преграждали доступ к
нашему плато. Благодаря этому нам и удалось приобрести участок по сходной
цене, так что мы здесь живем совершенно обособленно и ни от кого не зависим.

-- А семьям ваших клиентов никогда не случалось подавать на вас в суд?

-- Подавать на нас в суд? -- негодующе вскричал господин Берстекер.--А
за какие грехи? Да и какой суд взялся бы нас судить? Нет, сэр, семьи наших
клиентов слишком рады тому, что нам без всякого скандала удается разрешить
проблемы самого деликатного свойства, которые почти всегда бывают так
мучительны... Нет, нет, у нас все происходит очень мило, очень корректно,
наши клиенты -- это наши друзья... Не хотите ли посмотреть свою комнату?..
Мы поместим вас, если не возражаете, в номер 113... Надеюсь, вы не суеверны?

-- Нисколько,-- отвечал Жан Монье.-- Но я воспитан в строгих
религиозных правилах и должен признаться, что мысль о предстоящем
самоубийстве меня тревожит...

-- Что вы, сэр, о самоубийстве не может быть и речи,-- заявил Берстекер
столь безапелляционным тоном, что его собеседник сразу умолк.-- Саркони,
проводите этого господина в номер 113. Что касается заранее оговоренных
трехсот долларов, то прошу вас, господин Монье, не отказать в любезности по
пути вручить их кассиру--его кабинет расположен рядом с моим.

В номере 113, пламенеющем в лучах великолепного заката, Жан Монье не
обнаружил никаких следов смертоносных орудий.

-- Когда подают ужин?

-- В восемь тридцать, сэр,--ответил лакей.

-- Здесь принято переодеваться к столу?

-- Большинство джентльменов следуют этому правилу, сэр.

-- Хорошо. Я переоденусь... Приготовьте мне черный галстук и белую
рубашку.

(70)

Спустившись в гостиную, Монье и в самом деле увидал декольтированных
дам, мужчин в смокингах. К нему тотчас же подошел сам господин Берстекер,
любезно и почтительно произнесший:

-- О, господин Монье, я искал вас... Поскольку вы один, я подумал, что
вам, наверно, будет приятно разделить трапезу с одной из наших клиенток,
миссис Кнр-би-Шоу.

Монье досадливо поморщился:

-- Я приехал сюда вовсе не для того, чтобы вести светскую жизнь...
Впрочем... Можете вы показать мне эту даму, прежде чем представите меня ей?

-- Разумеется, господин Монье... Миссис Кирби-Шоу--это та молодая
женщина в платье из белого крепсатина, что сидит около пианино и листает
журнал... Мне трудно представить себе, что она может кому-то не
понравиться... Скорее наоборот... И вообще она чрезвычайно приятная дама,
умная, с хорошими манерами, можно сказать, артистическая натура...

Миссис Кирби-Шоу и впрямь была очень хорошенькая женщина. Темные
волосы, уложенные мелкими буклями, тяжелым узлом спускались на затылок,
открывая высокий лоб. Глаза излучали тепло и ум. И почему вдруг такой
прелестной женщине вздумалось умирать?

-- Неужели миссис Кирби-Шоу... Одним словом, неужели эта дама одна из
ваших клиенток и приехала сюда с той же целью, что и я?

-- Конечно,--ответил господин Берстекер.--Конечно,-- многозначительно
повторил он.

-- Если так, представьте меня!

Когда ужин, простой, но превосходный и прекрасно сервированный, подошел
к концу, Жан Монье уже знал--по крайней мере, в основных чертах--всю жизнь
Клары Кирби-Шоу. Она была замужем за богатым и очень добрым человеком,
которого не любила. Полгода назад она оставила его и уехала в Европу вместе