клещей у черепах.
считать информацией, основанной на слухах, а меня наняли не для этого.
Выкинув из головы тревожные сомнения, я вернулся на тернистый путь научных
поисков истины.
последним было его бесспорное умение понимать язык волков.
диапазон голосовых средств Георга, Ангелины и Альберта значительно
превосходят возможности всех известных мне животных, за исключением
человека.
вой, завывание, хныканье, ворчание, рычание, тявканье, лай. В каждой из
этих категорий я различал бесчисленные вариации, но был бессилен дать им
точное определение и описание. Более того, не сомневаюсь, что все
представители семейства собачьих способны слышать и, вероятно, издавать
звуки как выше, так и ниже регистра частот, воспринимаемых человеком. Так
называемые "беззвучные" свистки для собак, имеющиеся в продаже, лучше
всего подтверждают сказанное. Я установил также, что все члены моей
волчьей семьи сознательно реагируют на звуки, издаваемые другими волками,
хотя у меня не было надежных доказательств, что это нечто большее, чем
простые сигналы.
началось с появлением Утека.
ничего достойного внимания обнаружить не удавалось. Денек выдался
безветренный, и проклятые насекомые навалились тучей, хуже всякой чумы.
Спасаясь от них, Ангелина с волчатами укрылась в логове. Оба самца,
утомленные охотой, затянувшейся до позднего утра, спали неподалеку.
Становилось скучно, и мной начала овладевать сонливость, как вдруг Утек
приложил руки к ушам и внимательно прислушался. Я ничего не слышал и никак
не мог понять, что привлекло его внимание, пока он не шепнул: "Слушай,
волки разговаривают" - и показал на гряду холмов километрах в восьми к
северу от нас.
то работал не на моей волне. Казалось, в эфире нет ничего, кроме зловещего
стона комаров, но Георг, спавший на гребне эскера, внезапно сел, навострил
уши и повернул свою длинную морду к северу. Спустя минуту он откинул
голову назад и завыл. Это был вибрирующий вой; низкий вначале, он
закончился на самой высокой ноте, какую только способно воспринять
человеческое ухо.
избушку, с помощью Майка уточнил подробности.
сообщил, что давно ожидаемые карибу двинулись на юг, но и указал, где они
сейчас находятся. Более того - и это было совсем невероятно, - выяснилось,
что сам сосед оленей не видел, а просто передал информацию, полученную им
от волка, живущего еще дальше. Георг, который ее услышал и понял, в свою
очередь передал добрую весть другим.
скрывать, как насмешила меня наивная попытка Утека произвести впечатление
пустой болтовней. Но, не обращая внимания на мой скепсис, Майк без
проволочки стал собираться на охоту.
я уже знал, что он, как и впрочем, все коренные жители тундры, питается
почти исключительно олениной, если только можно ее добыть. Меня поразило
другое: его готовность предпринять двух- или даже трехдневную прогулку по
тундре из-за нелепой выдумки Утека. Все это я не преминул высказать Майку,
но тот только замкнулся в себе и отбыл, не проронив ни слова.
целый окорок и горшок оленьих языков. Из рассказа Майка выходило, что он
нашел карибу в том самом месте, на которое, поняв речь волков, указал
Утек, - на берегах озера Куиак, примерно в шестидесяти километрах на
северо-восток от нашей избушки.
долго ли Майк намерен мне морочить голову, и я, притворившись, будто
поверил, принялся расспрашивать о необыкновенном искусстве Утека.
обладают способностью поддерживать связь на огромном расстоянии, но даже
могут "говорить" не хуже людей.
волками звуков, ни понимать их значения, но некоторые эскимосы, в
частности Утек, настолько хорошо понимают волков, что в состоянии
буквально разговаривать с ними.
верить россказням этой пары. Но все-таки меня не оставляла шальная мысль:
а вдруг во всем этом что-то есть? На всякий случай я попросил перевести
Утеку: пусть он следит за "разговорами" наших волков и через Майка
передает мне их содержание.
помине. Ангелина и волчата уже встали и крутились поблизости, но волчице
было явно не по себе. Она то и дело взбегала на гребень, к чему-то
прислушивалась и, постояв несколько минут, вновь спускалась к волчатам.
Время шло, Георг и дядюшка Альберт сильно запаздывали. Наконец, в пятый
раз поднявшись наверх, Ангелина, видимо, что-то услыхала. Утек тоже. Он
повторил свое театральное представление, приставив к ушам сложенные
лодочками ладони. Послушав немного, он попытался объяснить мне
происходящее. Увы, мы тогда еще плохо понимали друг друга, и я не уловил
даже смысла его слов.
12.17 популудни я отметил в журнале возвращение Георга и Альберта; волки
пришли вместе. В два часа дня Утек проснулся и, стремясь загладить
невольный прогул, вскипятил чайник.
принялся расспрашивать Утека.
своей жене весточку. Так говорит Утек, который хорошо слышал. Волк сказал
жене, что охота идет плохо, придется задержаться. Вероятно, не удастся
вернуться раньше полудня.
то время он крепко спал в палатке. А 12.17 - время, практически близкое к
полудню.
скептицизм снова взял верх. Через два дня, в полдень, Георг опять появился
на гребне, навострив уши на север. То, что он услыхал (если вообще
что-нибудь слышал), видимо, его не заинтересовало, так как он не завыл в
свою очередь, а спустился к логову.
отразилось глубокое волнение. Он буквально утопил меня в потоке слов, но я
смог уловить немногое. "Иннуит" (эскисмос) и "кийэи" (приходить) -
неоднократно повторял Утек, терпеливо добиваясь понимания. Не одолев моей
тупости, он сердито взглянул на меня и без разрешения зашагал через
тундру, на северо-запад от избушки Майка.
этом, так как день клонился к вечеру и волки забеспокоились: приближалось
время ночной охоты.
с визита к логову. Если Ангелина и волчата сидели дома, они выбегали
навстречу. Если же семья находилась снаружи, то озабоченность Ангелины
домашними делами тут же сменялась радостным возбуждением. Она начинала
возню, прыгала перед Георгом, обнимала передними лапами. В такие веселые
минуты Георг был полон добродушия и порой затевал шуточный бой со своей
подругой. С моего наблюдательного пункта их схватки выглядели весьма
свирепыми, но плавное помахивание хвостом свидетельствовало о самых добрых
намерениях противников.
участие в игре. В дневные часы он предпочитал спать где-нибудь подальше от
логова, стремясь по возможности уклониться от роли няньки.
виляли хвостами и "поднимали шум". Бесспорно, выражение "поднимали шум" -
не очень образное описание, но на лучшее я не способен. Из-за дальности
расстояния до меня долетали только громкие звуки, которые более всего
походили на ворчание. Значение их мне так и не удалось выяснить, но в них,
несомненно, нашли отражение чувство дружбы, ожидание удачи и превосходное
настроение.
волчата принимают в нем самое деятельное участие - они путаются под ногами
и без разбора кусают все хвосты, какие попадутся. Затем трое волков
поднимаются на гребень оза, обычно под предводительством Ангелины. Они
вновь становятся в круг и, высоко задрав головы, начинают "петь". Это один
из самых радостных и светлых моментов в их повседневной жизни; для меня он
также является кульминационным. Правда, на первых порах от древнего,
глубоко укоренившегося страха перед волками у меня волосы поднимались