вечным огнем. Снова тьма, густая и липкая, с колышущимися неясными образами.
глядевшего на экран.
картинки... Не поискать ли еще между этими двумя эпизодами. Попробуем...
из тьмы на солнечную, покрытую изумрудной травой поляну. В середине ее -
небольшое овальное озерко с прохладной и чистой водой. Мы, члены экипажа, с
наслаждением плескались в нем, ели бананы и ржали от удовольствия. Даже наш
строгий капитан вел себя как мальчишка.
начали медленно проступать какие-то очертания. Внезапно почувствовал, что
сижу не в мягком кресле, а на жестковатом сиденье у пульта управления
вездехода. Рядом - члены экипажа. Перед нами расстилались унылые, -
наводящие тоску ландшафты. Плоские, как стол. Какие? Трудно сказать, потому
что наше внимание поглощено многотысячным, может быть даже многомиллионным,
войском. Солдаты изумительно правильными рядами двигались прямо на нас,
четко печатая шаг. Чем ближе, тем явственней вздрагивала земля: туммм...
туммм...
Взбесились?..
попугать.
туммм... туммм... На плечах - ружья с расплюснутыми на концах стволами. По
неведомо кем поданной команде солдаты взяли оружие наперевес.
психическая атака! Они же сотрут нас сапогами... Разрушитель! Я пущу в ход
биологический разрушитель. Превращу их в атомную пыль!
эксцессов! Кажется, я начинаю понимать, в чем дело. Их не уничтожить никаким
разрушителем. Они бессмертны, потому что давно мертвы...
задачу. Пока не входит... Может быть, все же контакты? Нет, не то... Не
сметь включать разрушитель! - Стриганов, сдвинув брови, предостерегающе
поднял руку.
физиономии, покрытые капельками пота. Солдаты разевали рты, задыхаясь от
жары. И вдруг все они пропали, будто провалились. Исчезновение было полным и
ошеломляющим. Еще не осела пыль, поднятая сапогами, а их уже не было.
случилось что-то страшное.
Но вот тыла рассеялась, и я увидел светлый зал, Вегу и доктора Руша.
убеждена, что это не наша планета.
Руша,
объективны, как фотоаппарат. Они сфотографировали реальную картину... Но
расстраиваться и в самом деле не стоит, - добавил он, положив руку на мое
плечо. - Ученые разберутся. А ты пока отдыхай.
проплыл встречный аквагород. Мелькнул сверкающими шпилями, тонкими иглами
причальных мачт и утонул за горизонтом. Мы находились на широте Гавайских
островов. Было очень жарко. Я купался, ныряя прямо с веранды, загорал. Много
читал, пополняя знания и словарный запас.
Орион Кудрин. Он лениво сидел в кресле, закинув ногу на ногу.
снова сел. - Звездный странник! Так именуют тебя телекомментаторы. С легкой
руки Тани. Кстати, ты произвел на мою сестру сильнейшее впечатление. О тебе
только и трезвонит...
в городе. Но случилось неожиданное. Орион прямо с экрана буквально ввалился
в комнату и вместе с заскрипевшим креслом придвинулся ко мне почти вплотную.
Я вскочил на ноги. Что это? Розыгрыш?
Рассмеялся. - Уж и пошутить нельзя?.. Давай лучше сядем, поговорим. Ты
видишь не реального Ориона. Это новый экран.
Ошеломляющее картинки. Да и записки твои тоже... Отрезвляют! Еще бы -
царство символов. В общем, твое сказочное появление поразило всех. Озадачен
даже невозмутимый академик Фирсанов - председатель Солнечного Совета.
Спрашиваешь, что такое Солнечный Совет? Главный координирующий Центр, что-то
вроде правительства всех населенных планет Солнечной системы - Земли, Луны,
Венеры, Марса, спутников Юпитера. Но дело не в Фирсанове. С тобой хочет
встретиться сам Спотыкаев.
привыкнуть к нему. Но я буду с тобой, поддержу. Спотыкаев - милый,
обходительный, корректный человек. Но это в обычном, как он выражается,
суетном настроении. Мой мозг, говорит он, отдыхает, погруженный в житейскую
суету. Зато в ином, рабочем настроении, так сказать, в
научно-эвристическом... Вот тогда он настоящий Спотыкаев. Рассеян,
невнимателен к собеседнику. Может ответить колкостью и даже грубостью. По
рассеянности наступит на ногу и не извинится, способен споткнуться на ровном
месте. Ничего не видит, кроме своих мыслей... Но в этом своем эвристическом
настроении он нередко натыкается на удивительные открытия и догадки,
переворачивающие обычные представления. В общем, сам увидишь. Через пару
дней заявимся к тебе.
погрозил пальцем. Орион хохотнул и вместе с креслом втянулся в экран,
который тотчас погас.
мне доктор Руш. Вся жизнь моя била полна тренировками и работой, тревогами и
опасностями. А сейчас... Весь следующий день купался и загорал. Вечером
гулял в парке, на крыше санаторного здания. Подошел к малахитово-зеленым
перилам, хотел встретить здесь закат, но услышал сзади голос Веги:
улыбкой.
Ничего не имею за душой. Даже воспоминаний. Нечем порадовать ученых.
придут позже. А сейчас, извините, оставлю вас. Есть работа. Кстати, Таня
покажет тебе город,
Особенно для странников, прибывших из прошлых столетий и будущих тысячелетий.
какой-то чужой мир.
улицам города. Шелест движущихся дорожек сливался с шорохом листвы, а редкие
гравимашины, похожие на лодки, скользили над деревьями совершенно беззвучно.
Словно люди, они отличались своеобразием, неповторимой индивидуальностью. В
каждом дворце, даже в каждой арке и набережной запечатлелась личность
творца, художника-архитектора. Большинство городских сооружений были
красивого изумрудного цвета.
воды, - объяснила Таня. - А ты не знал? Как-нибудь я покажу тебе наших
архитекторов за, работой. Это очень интересно. За своими башенными пультами
они лепят из воды, как из глины.
густой и вязкой. Видел бы ты, как это красиво, когда океан вдруг
вспучивается огромным зеленовато-синим водяным айсбергом! Пальцы архитектора
скользят по клавишам пульта, и бесформенная пластичная гора прямо на глазах
превращается в здание. У подножия айсберга возникают ступени, над ними