которым, не сомневалась она, где-то скрывались Луиза и капитан Уэнтуорт.
Мэри было присела, но нет; она уверена была, что Луиза нашла ей где-то очень
удобное местечко, и, разумеется, ей нужно было ее разыскать.
Луизу и капитана Уэнтуорта, они, верно, пробирались по орешнику, словно
узким, тесным коридором. Они разговаривали на ходу. Сначала она различила
голос Луизы. Та, кажется, была увлечена своим рассуждением. И вот что с
середины услышала Энн:
отказаться от своего намерения! Да если бы я что надумала и считала бы себя
вправе, вдруг отказаться? И притом из-за вмешательства такой особы, нет,
любой особы! О, меня не так-то легко сбить. Уж когда я на что решилась -
значит, я решилась; ну, а Генриетта, кажется, совсем было решилась нынче
явиться в Уинтропе; и едва не бросила всю затею из-за глупой своей
уступчивости!
твердостью! После тех намеков, которые вы мне сейчас сделали и которые лишь
подкрепляют собственные мои наблюдения, глупо прикидываться, будто я не
понял, что происходит. Я понял, что речь идет не только об утреннем визите
вашей тетушке. И горе ему, да и ей тоже, когда встретятся им серьезные
препятствия, когда обстоятельства потребуют от них решимости и силы духа,
если и в подобных пустяках она не может удержаться от нелепого противоречия.
Сестра же ваша - милая душа; но вы, я вижу, одарены стойкостью и силой
характера. И если вам дорого ее счастье, старайтесь передать ей как можно
более вашей стойкости.
мягкими и чересчур податливыми натурами, что никогда нельзя рассчитывать ни
на какое доброе влияние, никогда нельзя знать, надолго ль его достанет; всяк
умеет гнуть их по-своему. Тот, кто хочет быть счастлив, пусть же будет
тверд. Вот вам орех, - сказал он, срывая его с верхней ветки, - для
наглядного примера. Чудесный, гладкий орешек, и благодаря природной силе
своей он выстоял все бури осени. Ни вмятинки, ни зазоринки. Сей орех, -
продолжал он с шутливою важностью, - в то время как большинство собратьев
его пали и растоптаны, все еще пользуется всем тем счастьем, какое
предназначено крепкому лесному орешку <По-видимому, весь отрывок с
рассуждениями капитана Уэнтуорта о достоинствах ореха - пародия на известную
поэму Уильяма Вордсворта ?Терн? (1793 - 1794)>. - Затем, вернувшись к
прежней своей серьезности:
Если Луиза Мазгроув и поздней осенью своих дней хочет быть счастлива и
прекрасна, пусть заботливо хранит свою твердость.
Луиза тотчас ответила на слова, такие необычайные и произнесенные с такой
пылкостью! Она легко могла вообразить, что творилось сейчас в душе Луизы.
Сама же она боялась шелохнуться, чтобы ее не заметили. Куст раскидистого
падуба защищал ее от взоров, когда они проходили мимо. Пока их было еще
слышно, Луиза опять заговорила:
глупой гордостью - гордостью Эллиотов. Мы так мечтали, чтобы Чарлз женился
на Энн. Вы ведь, верно, знаете, он к ней сватался.
год до того, как он женился на Мэри. Жаль, что она ему отказала. Нам всем
она гораздо больше нравилась; батюшка с матушкой до сих пор считают, что это
ее любимая леди Рассел ей отсоветовала. Они думают, Чарлз небось не такой
умный и ученый, как нужно леди Рассел, вот леди Рассел и уговорила Энн ему
отказать.
собственные чувства принуждали ее оставаться на месте. Слишком многое ей
пришлось передумать, прежде чем могла она подняться. Участь любопытной
Варвары не постигла ее, и вряд ли грозило ей в согласии с пословицей скоро
состариться; не услышала она о себе и уничижающего суждения. Но многое
больно ее задело. Она поняла, как оценивал ее характер капитан Уэнтуорт, и
он выказал ровно столько интереса и участия к ее особе, чтобы выбить ее из
колеи.
нею вместе к прежнему месту у перелаза, вскоре вздохнула с облегчением,
когда вся компания снова собралась и снова они двинулись в путь. Душа ее
просила тишины и уединения, какие может она обрести лишь средь шумного
общества.
Хейтера. Энн не пыталась проникнуть во все тайны предприятия; даже и
капитана Уэнтуорта в них, кажется, не посвящали; но что молодой человек
отдалился от юной дамы, и она, в свою очередь, смягчилась, и теперь они
радовались друг другу - сомнению не подлежало. Генриетта казалась слегка
пристыженной, но весьма довольной, Чарлз Хейтер был совершенно счастлив, и
оба были всецело заняты друг другом с самой той минуты, как двинулись к
Апперкроссу.
и там, где приходилось разбредаться по узким тропкам, и там, где не
приходилось, они шли рядышком, почти так же неразлучно, как и другая
парочка. На широком лугу, где хватало места всем, общество разделилось на
три группки; и в числе троих, которые не могли похвастаться ни живостью, ни
единодушием, поневоле оказалась Энн. Она шла с Чарлзом и Мэри и до того
устала, что радовалась, когда могла опереться на вторую руку Чарлза; Чарлз
же, однако, к ней самой весьма благоволивший, дулся на свою супругу. Мэри
дурно с ним обошлась и теперь расплачивалась за свою строптивость, каковая
расплата заключалась в том, что он поминутно смахивал ее руку, дабы пройтись
хлыстиком по придорожной крапиве; а когда Мэри принялась, по обычаю,
жаловаться на его невнимательность и сетовать на свою злую судьбу, стоя у
перелаза, он и вовсе бросил и ее и Энн, погнался за вдруг мелькнувшей
ласточкой, и насилу потом они его дождались.
раз когда общество достигло воротец, карета, которой звук уже давно они
слышали вдалеке, тоже туда подъехала и оказалась двуколкой адмирала Крофта.
Он и жена его проделали назначенный путь и теперь возвращались. Услышав о
том, какую долгую дорогу пришлось одолеть молодым людям, они любезно
предложили место в двуколке той из дам, какая больше устала; до Апперкросса
оставалась еще целая миля, и адмиралу было все равно в ту сторону.
Предложение было обращено ко всем сразу и сразу всеми отклонено. Барышни не
устали нисколько, а Мэри то ли оскорбилась тем, что ее не пригласили первой,
то ли эллиотовская гордость, как называла это Луиза, не позволяла ей
усесться сам-третей в столь скромный экипаж.
вновь раззадоривал своего коня, когда капитан Уэнтуорт вдруг шагнул к сестре
и что-то ей сказал вполголоса. Что же именно - должно судить по
последствиям."
Позвольте нам доставить вас домой. Места здесь хватит, поверьте. Да будь мы
такие, как вы, тут бы и вчетвером легко можно усесться. Ну, пожалуйста, мисс
Эллиот, прошу вас.
она не могла. Адмирал решительно вторил супруге; упорствовать было глупо;
они стеснились так, как только позволяло им их сложение, а капитан Уэнтуорт
обернулся к ней и, не произнеся ни слова, невозмутимо подсадил ее в экипаж.
поместил своею волей и своею рукою, а все оттого, что догадался, как она
устала, и решил непременно прийти ей на выручку. Отношение его к ней,
сказавшееся в этом поступке, не давало ей покоя. Ничтожное само по себе
обстоятельство словно подводило итог всему, случившемуся ранее. Она понимала
его. Он ей не простил, но он не мог и оставаться бесчувственным. Осуждая ее
за прошедшее, лелея глубокую и незаслуженную обиду, вполне равнодушный к Энн
и начав уже тянуться сердцем к другой, он, однако, не мог безучастно
смотреть на ее неудобства. То был отзвук минувших дней; порыв чистого, хотя
и неосознанного дружества; доказательство нежного и отзывчивого сердца,
которое ей доставило столько радости и боли вместе, что она не могла бы
сказать, что пересиливало.
спутниками. Они уже одолели чуть ли не половину пути по тряскому проселку,
когда смысл произносимых слов вдруг стал до нее доходить. Внимание ее
привлекло слово ?Фредерик?.
Софи, - сказал адмирал. - Только вот не разберу к какой. Да и то сказать, по
мне, пора бы уж и решиться. А все это мирное время. Будь сейчас война, он не
стал бы так долго раздумывать. Наш брат моряк, мисс Эллиот, в военное время
не может себе позволить долго обхаживать барышню. Сколько дней, душа моя,
прошло с того дня, как я впервые тебя увидел, и до того, как мы свили
гнездышко на Норд-Ярмуте, а?
миссис Крофт. - Ведь ежели мисс Эллиот узнает, как скоро мы поладили, она
вдруг и не поверит, что мы с тобою счастливы. Впрочем, я была о тебе
наслышана.
раздумывать? Нет, с такими вещами тянуть нечего. Надо бы капитану Уэнтуорту
расправить паруса и поскорее привести одну из юных дам в нашу киллинчскую
гавань. Ей хоть не скучно будет. И ведь они милые обе; я даже их почти не
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Конюшевский Владислав
Круз Андрей