служб. Они тратят на тренировки свое свободное время, покупают оборудование
за свой счет и готовы ехать на вызов в любое время суток. Правда, рабочие,
получающие за это плату, надо отдать им должное, трудятся не менее
самоотверженно.
Доналд.
пробираясь мимо работающих там аварийной команды и бригады подрядчиков, она
с благодарностью улыбнулась им. Ее маленький желтый "фольксваген" стоял уже
без крыши, которая лежала тут же рядом на земле, похожая на расколотую дыню.
Машину вот-вот должны были отвезти на свалку, и Мадлен казалось, будто она
прощается со старым другом.
смеха и веселья, когда Джон впервые сел за руль этой машины, и тот день
сенокоса, когда он опустился рядом с ней на сиденье и целовал ее так
страстно.
же отправилась обратно.
машинкой и упорно пыталась набросать характеры и места действия ее
следующего романа - продолжения "Башни пыток". У нее выпала целая неделя, и
теперь ей было адски трудно заставить себя писать.
редакции газеты. Тогда она разумнее распределяла свое время. Но как только
она полностью посвятила себя литературному труду, у нее появилось много
дурных привычек, и едва ли не самая худшая - ранняя поездка на почту за
газетами и письмами. Это означало, что она садилась за стол лишь поздним
утром, а перерыв на второй завтрак окончательно выбивал ее из колеи.
ночи, проведенной в объятиях Джона Дуранго.
начинала думать о нем. Даже будучи неискушенной в отношениях с мужчинами,
она почувствовала, что у него давно не было женщины. Он был с ней нежен,
терпелив и держал себя в узде до тех пор, пока не вызвал в ней ответной
реакции - она полностью отдалась ему, когда они наконец медленно слились
воедино. Но и тогда он продолжал держать себя в руках, хотя давалось это ему
нелегко и пот градом лился с него. А когда во второй раз в порыве страсти он
утратил над собой контроль, то извинился перед ней, что ее немало удивило.
о когда-то испытанной боли была все еще сильна и побудила ее поначалу
сопротивляться, однако его голос успокоил ее, а руки заставили смягчиться
так умело, что при одном воспоминании об этом у нее перехватывало дыхание.
Он гладил, ласкал и целовал ее, пока она сама не стала умолять его кончить
эту сладкую пытку.
ее мольбой. Он обращался с ней как с бесценным сокровищем, нежно лаская ее,
пока сквозь занавеси не пробился рассвет, сменивший ночь, полную дождя,
ветра и молний.
призывая его торопиться на деловое совещание в Денвер.
выбраться из постели под его пристальным взглядом. Он это понял и оставил ее
одну.
во взгляде, брошенном ей вслед, как в зеркале, отразилось чувство вины,
сожаления и странной тревоги.
плод ее утренних стараний. Накануне вечером он был совсем другим: нежным,
внимательным.
страстного желания, а руки, приподнимающие, направляющие ее, двигались
медленно и мягко. - Я хочу, чтобы между нами все было идеально... Абсолютно
идеально".
не справившись с накалом эмоций. Затем новое, незнакомое чувство пронзило
ее, наполняя безудержной радостью, граничащей с безумием.
человеку дано испытать такое наслаждение. Впервые она поняла, почему
французы называют апогей страсти маленькой смертью.
как можно надеяться что-то написать, когда мысли о Джоне не дают ей покоя.
чашку кофе, уповая на то, что, может быть, ей удастся заполонить свою музу
позднее.
она встала из-за машинки и пошла принять душ. Самое лучшее было, наверное,
лечь пораньше и попытаться уснуть.
прикрыла глаза, вновь и вновь чувствуя неторопливую ласку его рук, вспоминая
его голос, нашептывающий ей о том, как она божественно хороша, и снова глядя
в эти сверкающие серебристые глаза в мягком свете ночника, который они
позабыли выключить...
Теперь, когда она проявила слабость один раз, он будет думать, что это в
порядке вещей, а там всего только шаг до полного подчинения ему. Она не
собирается быть его любовницей, это исключено. Несмотря на то что она рано
осталась без матери, в ней сохранилось старомодное понятие о добродетели,
исключающей подобные отношения. Она и без того позволила себе слишком много
- отдалась бушующему пламени, которое он зажег. Но она не станет выставлять
напоказ свою слабость перед всем Хьюстоном.
затем стянула с себя купальную шапочку с рюшами, и золотисто-рыжие волосы
волнами легли ей на плечи.
доме Джону, когда тот вернется из Денвера. Она знала о его отношениях с
Доналдом - хотя и не совсем ясно понимала причину их вражды - и поэтому
осознавала, как трудно будет ей найти оправдание своим действиям. Хотя,
конечно, она достаточно взрослая. И несмотря на свою растущую..,
привязанность.., к Джону, она еще не стала его собственностью. И никогда не
станет.
значением этого слова. Оно не имело отношения к ее настойчивому желанию
доставить ему радость, что-то дать ему, разделить с ним - она никогда еще не
испытывала ничего подобного.
чему ее не приведет.
спальню-гостиную, волоча за собой полотенце. Внезапно раздался стук, затем
шаги, и, прежде чем до нее дошло, что она не одна, дверь распахнулась и в
комнату ворвался Джон Дуранго с лицом, искаженным от бешенства.
Глава 7
что на ней ничего нет.
взглядом.
завернуться в полотенце.
очевидно, разговаривал на собраниях правления акционеров, когда хотел грубо
обрезать кого-либо из подчиненных.
зеленым огнем.
задыхался от негодования.
спросила она возмущенно.
обнаружив, что карман пуст, произнес нечто, чего она, к счастью, не
разобрала.
полотенце. - Ты видел, что произошло?
непривычно бледен. - Могла бы оставить на двери записку. Я вынужден был
поднять с постели мисс Роуз, чтобы узнать, жива ли ты, чем привел ее в
изумление. - Голос все еще был злой. - Она, похоже, была уверена, что мы
собирались сбежать и тайно обвенчаться.
немыслимая, и это оскорбило ее.
Хосито?
думать. Мне пришлось купить новую машину и договориться о ремонте... И еще