но приезжал на Сахалин от американской компании "Стандард Ойл".
момент он показался сам себе таким жалким, таким ничтожным, ибо перед ним
сидели энергичные деловые люди, знающие как раз то, о чем никогда не
писалось в газетах.
сурово. Нам хотелось бы, ради восстановления справедливости, исправить
ошибку губернатора, но при этом мы совсем не желаем вызывать его
недовольство. Что вы скажете, Оболмасов-сан, если мы предложим вам свою
помощь?
над его бокалом:
согласны субсидировать ваше предприятие по разысканию нефти. Дадим вам своих
носильщиков, которые выносливее ваших недоедающих каторжан. Снабдим
снаряжением и продуктами, чтобы вы, ни в чем не испытывая нужды, провели
геологические разведки Сахалина в тех самых районах, на какие мы, японцы,
уже знакомые с островом, вам и укажем.
японцы, мне укажете? - спросил геолог.
трудов останутся в триангуляции местности, в нанесении на карты просек,
лесных завалов, даже звериных троп, ведущих к водопадам, в отметках речных
бродов и высот сопок... Кстати, с вами будет наш отличный фотограф!
малейшую выгоду от нее, - пояснил Кумэда. - Мы издадим в Японии красочный
альбом с видами Сахалина, и появление такого альбома уже одобрил сам
губернатор Ляпишев.
контрактом. Думаю, пятьсот рублей жалованья на первое время вас устроит. В
контракте мы особо оговорим, что летний сезон вы можете проводить в
пригородах Нагасаки, где для вас будет приготовлена дача с красивыми
служанками...
такое радушное тепло от солнечной Японии, еще издали посылающей ему улыбки
сказочных гейш на пригородной даче, утопающей в благоухании нежных магнолий.
лакей, открыл вторую бутылку.
хорошей выпивкой. Мы, японцы, любим закреплять дружбу еще и
фотографированием... на память!
хрустели, потом надел котелок.
японец сделал несколько снимков с группы японской колонии, затем Кабаяси
усадил Оболмасова на стул, а по бокам его встали сам консул и Кумэда.
Вы меня растрогали до самых глубин души. Хрустящие ассигнации нежно
шелестели в его кармане. ...Что ему теперь этот старый брюзга Ляпишев?
Клавдия Челищева, горничная Фенечка Икатова ходила с надутыми губами,
нещадно колотила посуду на кухне, раздавала пощечины кухарке и дворнику,
всем своим поведением давая понять военному губернатору Сахалина, что...
убивству сюда попали, но себя тоже помним... не как эта задрыга! Приехала и
теперь фифочку из себя корчит...
городе никак не украсят карьеру Ляпишева новейшими лаврами, а Челищева явно
подозрительна своим появлением на Сахалине, где никто не нуждается в ее
гуманных услугах.
Но, посудите сами, куда я вас пристрою? В таежные выселки вы сами не
поедете, а в Александровске... Знаете что - решил он. - По воскресеньям тут
много бездельников шляется по улицам, всюду скандалы и драки... Не возьмете
ли вы на себя труд устроить для народа воскресные чтения?
Клавдии Петровне всяческих успехов:
трудолюбия должное благочиние, а средь чиновников велю объявить подписку на
граммофон. - Губернатор похлопал себя по карманам мундира, переворошил
бумаги на своем столе: - Целый день ищу портсигар. Куда же он задевался?..
новое для Сахалина дело. Среди каторжан нашлись отличные певцы, хор
арестантов существовал и ранее; бестужевка выписала из Владивостока серию
школьных картин на темы русской истории, развесила на стенах красочные
картины с изображениями печени пьяниц, она старательно зубрила стихотворения
из популярного сборника "Чтец-декламатор".
ведь, старый дурак, забыл о главном... Что же вы не просите у меня жалованье
за старания свои?
опека Челищевой, почти отеческая, вызвала немало кривотолков в
Александровске, где чиновные Мессалины радовались любой сплетне, порочащей
кого-либо. Наконец в воскресный день Дом трудолюбия украсили изнутри ветками
хвои, гулящий народ заглядывал с улицы, любопытствуя:
десять, чтобы мы себя не забывали.
завсегда балаганы навещал. Сначала фокусников посмотрю, потом у кого-либо
кошелек свистну...
дети. Клавочка допустила большую ошибку, открыв первый вечер лекцией о
климате Сахалина, которую попросила прочесть ссыльного интеллигента
Сидорацкого, служившего на александровской метеостанции. Своей лекцией,
начатой с теории атмосферного давления, он чуть было не загубил все дело с
самого начала, тем более что сахалинская публика всегда испытывала лишь одно
постоянное давление - от начальства, а на атмосферу пока еще не жаловалась.
собрались, так давай пляши...
антициклонами, публика потянулась к дверям, чтобы вернуться на базарную
площадь, где кружилась праздничная карусель, где торговал трактир Недомясова
и куражились пьяные. Но тут из глубин зала поднялся другой интеллигент, тоже
из каторжных, но из уголовных. Он легко запрыгнул на сцену:
расскажу о климате Сахалина лучше этого умника. Судьба-злодейка
распорядилась нами таким образом, что мы попали в удивительную страну, где
никогда не было никакого климата, зато всегда была паршивая погода. Между
тем, если взглянуть на карту, - он смело указал на плакат, изображающий
перегнившую печень алкоголика, - то мы увидим, что Александровск затаился на
одном уровне с Киевом, откуда повелась земля Русская, а каторжная тюрьма в
Корсаковске - на широте блаженной Венеции, где итальянский народ,
дружественный России, с утра пораньше, даже не позавтракав, отплясывает
огненную тарантеллу. Считайте, что нам здорово повезло! Другие людишки,
чтобы попасть в Венецию, тратят бешеные деньги на дорогу, а нас привезли в
эти широты бесплатно, да еще бдительно охраняли, чтобы мы не разбежались...
В прошлом году ссыльнопоселенец Степан Разин, тот самый, жена которого
драпанула к господину исправнику в кухарки, снял со своего огорода сразу
десять мешков отборной картошки. Среди нее попадались экземпляры величиною с
тыкву, а на огороде Маньки Путанной вырос огурец неприличной формы, почему и
был отобран для показа в музее, как небывалое чудо сахалинской природы...
Клавочке было нелегко перейти к декламации, но она уже шагнула на край
подмостков:
заметила неопрятного старика с бельмом на глазу, который визгливым голосом
требовал:
стремленье Служить другим, бороться и любить: На их алтарь несу я
вдохновенье, Чтоб в трудный час их песней ободрить... Гражданские мотивы из
Надсона не устраивали старика:
стихов "про любовь", уже запустил руку в карман ближнего своего и, не сводя
глаз с Челищевой, очень аккуратно извлекал кошелек. Это было так мерзостно,
настолько паскудно и отвратно, что Клавочка не выдержала:
святом на свете, а вы... неужели не стыдно? Старик пустил ее "вниз по