безвозвратно погубить все мои заманчивые планы, постарался сделать вид, что
не имею к вошедшей никакого отношения. Второй Любимый Помощник, освободив
наконец крайнюю плоть из зубьев "зиппера", преисполнился подобающей
значительности, оглядел залу и молвил:
бросились приводить в порядок сервировку, основательно нарушенную охотниками
до настольной любви. А Катерина тем временем подошла ко мне, материнским
движением заправила в брюки рубашку и платочком стерла с моего лба испарину
сладострастия.
очков временный поверенный и потащил к Оргиевичу.
веточку сельдерея.
я.
поверенный, словно речь шла о его секретарше. - Берите!
Второй Любимый Помощник, поднимая бокал.
подносе внесли огромного угря. Под горячее Оргиевич, уже обнимая Катерину за
талию, провозгласил:
четверть часа Катерина, смерив меня победно-насмешливым взглядом, уже
уводила из зала Второго Любимого Помощника. Оргиевич на пороге оглянулся и
наставительно сказал:
вернемся...
здорово ты это, Павлик, подстроил.
отыскали под столом свою тихо плачущую блондинку и возобновили
надругательство. Один из официантов от всего виденного и пережитого свалился
в обморок. Его унесли. Бурбон припал на залитую вином скатерть и душевно
беседовал по-французски с головой съеденного угря. Я, выхлебав фужер водки,
пошел обессилено мстить Катьке с пьяными танцорками.
протирая вернувшиеся к нему очки.
каштанов выглядела серой, как на черно-белой фотографии. Да и вообще весь
мир был послеразвратно сер и тошнотворно пресен.
Она не от этого тащится...
Катька получала лишь в одном случае - когда видела разъяренное лицо мужика,
орущего в бессильной злобе:
ради которого она могла подолгу таить в своей умной головке самые изощренные
многоходовки, могла идти, ползти, красться к своей счастливой женской
судороге месяцами и однажды добиться своего:
10. ГОСУДАРСТВЕННАЯ ИЗМЕНА
утренней сауны с массажем, начал деловитый обход российской части
авиационной выставки. В этом государственном муже, сосредоточенном, резко
отдающем команды референтам, трудно было признать вчерашнего Оргиевича,
начавшего со сметаны, а завершившего "бордельеру" в постели моей секретарши.
Катерина была при нем, и по взглядам, которыми они обменивались, мне стало
ясно: мерзавка выступила с показательной программой и по всем видам получила
высшие баллы.
кормилицы, выдающей свое дитятко замуж за хорошего человека. Но в душе, в
душе была тоска, был ноющий нарыв, вдруг дергавший так, что в глазах темнело
от отчаянья: "Как же я теперь буду без этой стервы, суки, гадины,
предательницы, без этой трахательной куклы? Как я буду без нее?" У нее же в
кулаке моя игла! Я и представить себе не мог, что мне будет так тяжело
терять Катьку.
поверенный. - Вернется. У Оргиевича никто долго не держится.
на чудеса загибающейся российской авиации.
Помощник Президента.
состоянием, попытался влезть в разговор Братеев, - уникальная разработка, к
сожалению...
тебя спрашиваю, а Павлика!
рассказывать о наполовину придуманных успехах "Аэрофонда" в деле
строительства малой российской авиации. Оргиевич благосклонно слушал мои
разъяснения, изредка бросая уничтожающие взгляды на Братеева, который, не
получив приглашения на "бордельеру", за одну ночь похудел от расстройства
килограммов на десять. А теперь, после такой публичной оплеухи, седел
прямо-таки на глазах. Я решил окончательно добить старого врага и скорбно
поведал о моем проекте городского аэротакси, забракованном братеевским
комитетом еще два года назад. Тут Второй Любимый Помощник окончательно
возмутился и рявкнул:
- У нас с Президентом на него большие виды. Возьмем его в команду молодых
реформаторов. Будешь мешать - удавлю!
выпустив из рук все ту же несчастную блондинку, которую они с удивительным
постоянством таскали с собой. Посмотрев на эту несчастную (а ей были не
нужны уже никакие тройные гонорары - разве что на лечение), полагаю, многие
русские девы, мечтающие в своих блочных халупках о выгодах древнейшей
профессии, навсегда отказались бы от этой мысли и пошли работать
шпалоукладчицами.
плечу, - вот у кого надо учиться. Парень в авиации четыре года, а о нем уже
весь мир говорит! А вы... Куда вы годитесь? И не надо жаловаться на реформы.
Да, стране трудно, но мы фашистов победили! Магнитку построили! Нам мужики
нужны, пахари! А не временные импотенты и слюнтяи с депутатскими значками!
потупился. Ко мне же весело подвалили Гоша с Тенгизиком и, похлопав по
плечу, еще хранящему тепло могучей ладони, сказали хором:
они кивнули на мелко трясущуюся блондинку.
как бы приглашали меня под свою гостеприимную и надежную крышу.
всякий случай прослезился от благодарности.
предельно натуральным. А Катерина под ревнивыми взорами Оргиевича подошла ко
мне и погладила по голове.
я твоя жена.
сопровождении Катерины, свиты и нескольких еще более-менее сохранившихся
после бурной ночи девиц отправился осматривать достопримечательности Парижа.
А вечером ко мне в шале ворвался взбешенный временный поверенный. Он был так
разъярен, что красненький носик его побелел, точно отмороженный. Я лежал на
расстеленной перед камином искусственной тигровой шкуре. Полчаса назад от
меня ушли две косоглазенькие специалистки по тайскому массажу. Вокруг на
полу, словно шкурки убитых оргазмов, валялись использованные презервативы.
что огромные очки его подскочили ко лбу.