Чтение 15–й страницы книги ~Война за погоду~

Вовка сплюнул с презрением.

"Иждивенец! Лыков вот добровольно согласился отработать еще один
сезон на острове. Он сто лет не видел людей, он сто лет не слышал
патефона. А он, Вовка, даже не знает - везут ли Лыкову патефон!"

"Цветут фиалки, ароматные цветы..."

"А радист? Он послушал мою морзянку, он сразу все понял. Но он
сказал - может. Значит, я должен. Николай Иванович, например, уже бы
добежал до Угольного, если бы мог выбраться со склада!"

"Иждивенец!"

Никогда Вовка не презирал себя так сильно.

Заблудись он, заплутай в ущелье или в тундре, погиб бы он не от
холода, не от недостатка сухарей, - погиб бы от презрения к самому
себе.

К счастью, Вовка не заблудился.

К счастью, он прошел Собачью тропу.

С высокого уступа, запорошенного сухим снегом, увидел не каменные
развалы, увидел плоские пространства Сквозной Ледниковой.

Лунный свет был так ярок, что слепил глаза, мешал видеть детали.

Различал: на фоне неба, на фоне нечастых звезд смутно
вырисовывается восточное плечо Двуглавого. Различал: отражаясь от
снега, лунный свет размывает предметы - то ли глыба льда, то ли
медведь присел в трех шагах?

Лыков прав. Труднее всего определиться именно здесь, в тундре.
Разберись, где палатка? Пойми, куда двигаться?

И пес куда-то исчез.

- Белый!

Не было пса.

Исчез, растворился в неверном свете. Первобытная тишина отразила
Вовкин крик.

Он теперь не боялся кричать.

- Белый!

В ответ грянул с моря орудийный выстрел.

"Подлодка!"

"Да нет, - презрительно успокоил себя Вовка. - Идет сжатие льдов.
Льдины выдавливает на берег. Крошатся льды, лопаются".

- Белый!

Не откликался пес.

"Бросил, - возненавидел Вовка пса. - Кого бросил, гад!"

Торопился.

Не хотел ждать рассвета.

Хотел незамедлительно выйти в эфир.

Луна теперь не помогала. Больше мешала. Все вокруг тонуло в
голубоватой обманчивой дымке, в стеклянной голубизне. Вовка шел вроде
к темным осыпям, а вышел ко льдам. Поднялись вдруг справа торосы.

Вот она, увидел он, полынья! Он узнал ее по темным пятнам на
льдинах. Здесь, рядом, в трещине, лежит боцман Хоботило. Мрачно дымит,
всхлипывает вода в полынье. Вовку зовет.

Прислушался.

Точно, поскуливание, плеск!

Ничего не видел в голубом мареве, зато отчетливо слышал - зовет
Белый!

"Упал в полынью?"

Чуть не на ощупь, обходя промоины, обходя ледовые завалы, Вовка
шел на поскуливание, всматривался в ледяную пустыню. Видел:
стремительно взмывают над Сквозной Ледниковой странные серебристые
полосы.

Или так кажется?

Нет, понял он, не кажется.

Мощный порыв ветра обдал его холодом, поднял над Сквозной
Ледниковой широкий снежный шлейф, сверкающий, затейливый, аккуратно
повторяющий все капризы разостланного под ним рельефа. Мириады
мельчайших ледяных кристалликов, беспрестанно двигаясь, ярко
вспыхивали, диковато преломляли лунный свет. Вовка похолодел: поземка?
пурга идет?

Крикнул:

- Белый!

Услышал из лунного марева поскуливание пса.

"Тоже мне, путешественник!"

Не знал, себя ругает или Белого.

Наверное, себя.

Ему, Вовке, следовало искать черную палатку, а он искал Белого.
Ему, Вовке, следовало думать о зимовщиках, ему следовало возвращать
стране украденную фашистами погоду, а он думал о каком-то там Белом,
он рисковал заблудиться, провалиться в трещину, из которой никто
извлечь его не сможет.

Клял себя, а все равно шел. Не мог не идти на зов Белого.

Шел, чувствуя себя ничтожно малым и слабым среди безмерных
пространств ледяного острова, обвитого шлейфами начинающейся пурги,
шел, подавленный безмерностью мировых событий, которые почему-то никак
не могли разрешиться без его, Вовкиного, участия.

Зато нужен он!

Раньше, например, нуждались в нем только родители. Ну, еще
Колька, хотя Колька вполне мог обойтись и без него. Но сейчас, на
Крайночном, Вовка был нужен всем! И Кольке, и отцу, и маме, и Лыкову,
и Елинскасу, и Николаю Ивановичу, и капитану Свиблову. Всей стране
нужен!

Он шел.

Помнил приказ Лыкова, но шел на зов пса. Шел, рискуя окончательно
заблудиться.

Лишь твердил упрямо:

- Найду!

3

Ему повезло.

Он набрел на полынью, в которой барахтался Белый. Он выручил из
воды пса.

Ему повезло.

Пес по запаху вывел его прямо к палатке.

Глава седьмая. ВОЙНА ЗА ПОГОДУ

1

Вовка не знал, сколько времени он убил на Собачью. Чувствовал:
вышел к палатке вовремя. Даже, может, раньше, чем надеялся Лыков.
Далекий отсвет, принятый им за зарево, луна, явившаяся над Двуглавым,
помогли ему. И сейчас Вовка не собирался терять даже минуты. Вот
только примус разжег.

Натянув на шест антенны бронзовый тросик, подключив питание,
Вовка отложил в сторону рукавицы, уставился со страхом на рацию.

Будет она работать? Справится он с нею? Свяжется с кем-нибудь?

Десятки вопросов. Все тревожные.

Скинув шапку, Вовка надел холодные эбонитовые наушники. У Кольки
Милевского, вспомнил он, были такие же, только покрытые пористой
резиной. В тех бы Вовка не обморозил уши.

Подумав, натянул шапку поверх наушников.

Лампы нагревались.

Весело, ядовито шипел примус.

Разом, возникнув из ничего, запели в наушниках дальние голоса.
Свист, вой. Слабый писк морзянки.

"Будь рядом Колька..."

Но Кольки не было. Даже Белый закопался в снег за палаткой.
Впрочем, чем он мог ему помочь, Белый?

Он поставил локти на брошенный поверх ящика журнал радиосвязи, но
работать с ключом в этой позе было неудобно. Он снял руки с ящика.
Правую положил на ключ, левой работал на переключателе.

я1Точка тире тире... Точка точка точка... Точка... Тире тире...

"Всем! Всем! Всем! Я - Крайночной. Ответьте Крайночному. Прием".

В наушниках хрипло свистело. Прорывалась резкая норвежская речь,
взрывалась непонятная музыка, будто из-под воды неслось бульканье,
шипение. Не было лишь ответа, на который Вовка рассчитывал. Никто не
торопился отвечать на его неуверенную морзянку.

"Всем! Всем! Всем! - повторил он. - Я - Крайночной. Ответьте
Крайночному. Прием".

Его испугало внезапное оживление в эфире: сквозь рев и треск
атмосферных разрядов прорвались голоса сразу нескольких станций.
Забивая друг друга, стремительно стрекоча, они будто специально
явились помучить Вовку - он ничего не мог понять в их птичьем
стрекоте. я1Точка точка точка точка тире... я0 я1Точка точка точка тире
я1тире... я0 До него не сразу дошло: Цифры! Передачи велись кодированные.
Он с облегчением вздохнул, поймав нормальную морзянку: морской
транспорт "Прончищев" запрашивал у Диксона метеосводку. Диксон
уверенно и деловито отвечал: "Единичный метко битый лед в количестве
двух баллов, видимость восемь миль, ветер зюйд вест".

Диксон и "Прончищев" работали открытым текстом. Они никого не
боялись. Они чувствовали себя дома.

Это обрадовало Вовку.

"Всем! Всем! Всем! - уже уверенней отстучал он. - Я - Крайночной.