принялся большими шагами ходить по комнате.
привезти сюда и после каникул отдать в школу.
срочном случае... к тому же и Юзека пора бы в школу...
нашу упряжку давал аккурат пятьсот рублей с чем-то...
колебался, наконец сказал совсем уже другим тоном:
Ничего не поделаешь, и у меня есть обязанности... Правда, уже три месяца,
как мы взяли в дом учителя для Юзека, мог бы и Ясь вместе с ним
подучиться... но школа - нет, это трудное дело... Жаль мальчика!.."
ему не хотелось бы расстаться с парой упряжных - напоминанием о лучших
временах. Долгов у него теперь не было, но для того, чтобы дать образование
Ясю, пришлось бы несколько лет ограничивать себя в расходах. Нынешний год
был исключительно удачным, пан Анзельм даже позволил себе купить жнейку, но
разве всегда так будет?..
задатками, и опасался, что в дурных руках мальчик загубит свои способности.
обязанности, и нелегкие...
собственной семьи. Воспитание мальчика обойдется в несколько тысяч рублей,
так лучше ведь отложить деньги для своих.
отогнать преследующие его мысли, осмотрелся вокруг. Тут взгляд его упал на
три старинные портрета. На одном из них был изображен какой-то рыцарь в
броне, на другом - старец, на третьем - почтенная матрона.
рыцарь.
- молвила матрона.
титулом, промотал в немецких трактирах почти все состояние, а ты - ты
растерял и последнее!..
хотел сесть за письменный стол в старое железное кресло, обтянутое кожей.
Вдруг он отступил - теперь, первый раз в жизни, ему пришло на ум, что он
недостоин сидеть в кресле, которое когда-то занимали знаменитые граждане
страны и благочестивые матроны.
сохранил для страны немало ремесленников, - промолвил старец.
ты - кучера и повара, который обокрал тебя, - добавил голос.
Анзельм. - Какой жалкий итог!.. Стоило для этого проматывать имение,
гордиться родом героев и государственных деятелей, носить старинное имя и
звание члена передового сословия?.. Однако же я был не хуже других, -
прошептал шляхтич, словно оправдываясь перед предками, которые сейчас
смотрели на него мертвыми глазами.
потребности до крайности, смешаюсь с низшим сословием, но кто поручится, что
весь мой труд не пропадет даром, что мальчик не умрет или не собьется с
пути?
произнес голос.
еще на одного человека, зная, что именно с ним будут связаны наибольшие
расходы. Сделал он это без фальшивого энтузиазма, в полном присутствии духа,
чувствуя, что оплачивает долг, который оставался за ним с более счастливых
времен.
людей и, кто знает, быть может, даже упреки со стороны собственных детей.
Ну, а если будет?..
ставил на карту свою жизнь, и хотя в конце концов проиграл, зато сохранил
свое доброе имя. Да и его отец, - что ж, он тоже поставил однажды на
карту... две деревни!
железное кресло, которое некогда занимали воины, знаменитые граждане и
благочестивые матроны, и принялся писать письмо. Он чувствовал, что ни в чем
не уступает своим предкам, хотя приносит в жертву только последнюю пару
упряжных!
ехать в Варшаву?
предков. Теперь и он тоже пожертвовал на общее благо часть своих скромных
достатков, и он тоже приведет в свой дом сироту, чтобы воспитать для
общества достойного гражданина.
воздух отрезвил его, усталость вынудила замедлить шаг. Он поглядел вокруг и
увидел людей - задумавшихся, мирно беседующих, улыбающихся, - которые шли по
своим делам, не выражая намерения схватить его и заковать в кандалы. Ему
стало как-то легче и спокойней. Он чувствовал, что здесь, на виду у толпы
таких вежливых, красивых и хорошо одетых людей, мастер не посмел бы его бить
и называть вором. Да пусть бы и попробовал!.. Ясю вспомнилось, как однажды
живодер преследовал собаку и прохожие ее спасли. Неужели эти прохожие с
меньшим сочувствием отнеслись бы к нему?..
ловить?.. Разве что этот седой и румяный господин с такими честными,
голубыми глазами?.. Или та дама в бархатной накидке, чье прелестное лицо так
и дышит добротой?.. Или, может быть, эти маленькие мальчики, которые смотрят
на него так, словно приглашают поиграть вместе?.. Непохоже, чтобы кто-нибудь
захотел его обидеть здесь - под ясным небом, среди покрытых инеем деревьев,
вечно погруженных в раздумье памятников, и людей, по крайней мере с виду
счастливых!..
Настроение у него изменилось. По мере того как он удалялся от богатых
кварталов города, он все больше встречал людей в скромной, даже нищенской
одежде. Лица у них были бледные и печальные, взгляд угрюмый. Яся стал
одолевать голод и одновременно новый приступ какого-то страха. Ему чудилось,
что каждый прохожий смотрит на него подозрительно и сердито, а многие
оглядываются и указывают на него пальцем. Его опасения, в действительности
неосновательные, сменились жгучей тревогой, паническим ужасом, отчаянием. Он
прибавил шагу; сердце его усиленно колотилось, он уже не различал очертания
предметов, а инстинкт подсказывал ему, что надо бежать. К счастью, последние
проблески сознания сдерживали его; он шел медленно, как автомат, толкая
людей и натыкаясь на стены домов.
или ослеп...
он все-таки не прибавил шагу и спустя несколько минут очутился на менее
людной улице. В воротах одного из домов он увидел худенькую девушку с
ведром, полным воды, и сказал:
Когда она отошла, Ясь задумчиво поднял голову и увидел дощечку с надписью:
знал об этом; скрепя сердце он отвернулся и побрел дальше. Куда?..
Березин Федор
Гюго Виктор
Березин Федор
Лукин Евгений
Прозоров Александр
Шилова Юлия