read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Да. И туда же уехала, так как здесь, на руднике, и для меня-то, не только для нее, не было уже места.
- Вы, может, шутите, господин Матийцев, или даже смеетесь, да? - решил усомниться Наровлянский, но Матийцев не обиделся: он сказал с виду совершенно равнодушно:
- Нет, я вполне серьезно.
- Однако позвольте тогда узнать от вас, почему же она уехала одна, вы ее не провожали, да?
- Значит, по-вашему, я должен был уехать вчера с нею вместе?
- Ну, это же и всякий вам скажет, а как же? Как же так вы могли пустить ее одну, да?
После этих назойливых вопросов штейгера с "Вертикальной Елены" Матийцеву представилось, что вот он именно теперь "провожает" Лилю, свою невесту, явочным порядком, что это она сидит с ним рядом, а не какой-то Наровлянский, и он даже несколько отклонил влево и голову и корпус тела, чтобы дать место ее очень широкополой шляпке... Но тут же отделавшись от этого чересчур яркого представления, он сказал нарочито небрежным тоном:
- Проводить куда же именно? В Воронеж?.. Как инженер без места, какой же я ей жених? Найдет кого-нибудь другого... с местом.
- Я понимаю теперь, я понимаю! - весьма оживился Наровлянский. - Вы, значит, извините, поссорились с вашей невестой, да?.. Ну, как сказать вам на это, - жен-щи-ны, они, я вам скажу вообще... Да? У них у всех одно только единственно свое на уме... Из тысячи мужчин можно разыскать десять, от силы пятнадцать, я так думаю, умных. А что касается женщин, то я вам по совести скажу, ну положительно, ни одной! Да?
Он испытующе поглядел на Матийцева, но так как тот молчал, продолжал оживленно:
- Вот, например, я только еще сегодня утром клетку другую для своих двух канареек должен был доставать. Канарейка моя снесла четыре яичка и уж, знаете, хотела на них усесться, насиживать. А кенарю это, видать, не очень-то понравилось. Улучил он, бестия, минуту, когда села самочка у кормушки клевать конопляные зерна, а потом еще должна она была и водицы из баночки напиться, да? Подобрался тут мой кенарь к гнезду и ну себе быстренько-быстренько так яички подклевывать и вон их из гнезда выкидывать. И что же вы думаете потом сделал, да? Уселся он в пустое гнездо и ну себе петь! Да ведь как залился, бестия, - я даже и не слышал, чтобы он когда звонко так пел! Как увидела это канареечка, как кинулась на него в драку, боже ж ты мой! Так желтенькие перышки и летят, и летят!.. Ну, думаю, убьет еще она, самочка эта, кенаря, и кто же тогда петь будет, да? Скорей пошел другую клетку доставать, да? Отсадил его в другую клетку, а то бы ведь заклевала насмерть, - вот она, маленькая птичка эта, в какую большую ярость пришла, да?.. Так это же всего только птичка, а вы хотели, чтобы женщина не разъярилась, раз ее потомства будущего лишают, да?
Матийцев ни одним словом не отозвался на историю о канарейках, и Наровлянский замолчал на время.
Унылый осенний степной пейзаж сопровождал бричку. Скупая, безводная, рыжая равнина, и кое-где на ней маячили убогие хуторки. Ощутительно было для Матийцева, что за целое тысячелетие жизнь тут ни на вершок не двинулась с места. Того и жди, что появятся откуда-нибудь конной шайкой печенеги ли, хазары или еще какие-нибудь берендеи, оттяпают так себе, здорово живешь, тебе голову и сделают из твоего черепа черпак для кумыса за неимением гончарной посуды!
Вдруг и в самом деле, - это было уж ближе к станции, чем к руднику, - увидел Матийцев вдали что-то темное, широкое и не стоящее на месте. Что это было такое, мешало разглядеть солнце, начавшее опускаться к горизонту.
Однако Наровлянский, приставив лодочкой руку к глазам, крикнул:
- Ага! Гусары, да?.. Это эскадрон гусар, да? - И у него так и засияли глаза от удовольствия. - Я ведь и сам, - вы не знаете этого, да? - служил в гусарском полку, только это у себя там, в Могилевской губернии... Без пяти минут вахмистр был!
Как раз в это время не только его глаза, но и там, в этой дали, над темной массой гусар заблестели какие-то зигзаги, и весь эскадрон двинулся весьма заметно в сторону заходящего солнца.
- Эс-с-кадрон, в ат-та-аку! - прокричал совершенно как бы вне себя Наровлянский, и пока чалая лошадка с надрезанным ухом бежала себе своей размеренной рысцой, он неотрывно, самозабвенно даже глядел в сторону эскадрона, мчавшегося в атаку.
- Эх ты-ы!.. Все разнесут в пух, в прах и вдребезги! - восторженно обратился он к Матийцеву, забыв даже прибавить свое "да"?
Но тут кучер обернул к нему бородатое запыленное лицо и сказал неожиданно:
- А как если пехота даст по ним за-лоп? Вот и повернут они тогда хвосты!
- Ну еще бы не повернут тогда хвосты, - еще более неожиданно для Матийцева сразу согласился с ним Наровлянский, но не перестал сиять и добавил вдохновенно:
- А после атаки тут уж шагом и с песнями!.. Ах, нравились мне как гусарские песни!
И видимо, от избытка охвативших его чувств запел он громко:
Е-едут гусары, брен-чат мунд-шту-ка-ми,
Ло-ша-ди рву-утся, хра-пя-ят...
Ба-арышни, ба-арыньки с кри-иком отча-аянья
Всле-ед ухо-дя-щим гля-дя-ят!
И тут же с одушевлением:
- А вы думаете, не глядели так? Глядели! Глядели с отчаяньем, - да?.. Эх, жен-щи-ны!.. Это ж, я вам доложу, их не то что хлебом, их и шоколадом не корми, а только гусара им дай!.. Спят и только одних гусар во сне и видят, да?..
Матийцев вспомнил корнета кирасирского полка в саду при доме родителей Лили, представил его, как идет он под руку с Лилей, и ответил непроизвольно:
- Вполне возможно.
Но тут же добавил:
- А живется им, этим гусарам, должно быть, получше, чем нашим шахтерам, а?
- Ну еще бы, еще бы гусарам чтоб плохо жилось! - подхватил Наровлянский. - Гусары не то что пехота даже, - они довольствие хорошее получают, - как же, да?
- И спят, небось, не на полу вповалку?
- Как же можно, чтобы гусары и вдруг - на полу! У каждого койка своя, белье чистое на ней, да и в казарме везде чистота, а как же! За чем же следят дежурные, дневальные, взводные, вахмистры, эскадронные командиры, да и сам командир полка тоже, да?
- Из этого вытекает что же? Что гусары нужнее правительству, чем какие-то там шахтеры? - спросил Матийцев.
- Ну, а как же иначе вы бы думали? В случае войны, например, да?
- Или, допустим, беспорядков?
- Совершенно верно, - вот. Также и беспорядков, да? Кто же из двух будет защищать правительство: шахтеры или же гусары, да?
- Да-а, - протянул Матийцев. - Я полагаю, что гусары от шахтеров скорее, чем шахтеры от гусаров!
Это почему-то показалось забавным Наровлянскому, и он захихикал, повторяя:
- Шахтеры от гусаров!.. Шахтеры от гусаров, да?.. - и крутил головой.
Когда же отхихикался, то сказал как-то преувеличенно для себя серьезно:
- Шахтеров нужно держать в руках так! (Он протянул вперед руки, сжатые в кулаки.) Как хороший кучер вожжи свои держит... да?.. Иначе они, эти наши шахтеры, вот куда нам сядут!
И он нагнул голову и похлопал себя по шее.
Странным показался Матийцеву его переход от беспечной и беспричинной, пьяноватой веселости к такой серьезности, но еще страннее для него прозвучал вопрос Наровлянского:
- Где же вы думаете найти себе новое место теперь? Допустим, вот вы приехали в Ростов, остановились там в гостинице, а дальше как, да?
- В Ростове, я вам сказал уж, правление рудничное...
- Э-э, правление, правление! Это не дело!.. В Ростове правление, в Харькове правление, в Екатеринославе правление, - а надо иметь одно: заручку, да?.. Там правление, здесь правление, а где же место? Вы думаете, что правления не будут справляться у нашего же шефа Безотчетова? А вот эти проволоки зачем, да? - показал он кивком головы на линию телеграфа. - Вы приедете в Ростов, а там уж вас знают; вы - в Харьков, а там уж все про вас известно; вы в Екатеринослав, а там... да?
И он выпятил губы и развел руками в знак полнейшей безнадежности положения своего соседа.
Но в это время они подъезжали уж к станции, откуда слышно стало, как сторож бьет в колокольчик повестку подходящему поезду.
- Это моему поезду, моему, да? - забеспокоился Наровлянский и так заерзал, что в бричке сразу стало очень тесно. Матийцеву показалось, что он хотел выпрыгнуть и бежать к станционному домику, - каменному, покрашенному по штукатурке охрой и с белыми разводами около окошек.
А в голове Матийцева завертелись слова его о правлениях в Ростове и других городах, где могли бы дать ему снова место заведующего шахтой, - какой-нибудь, безразлично. Вот, в самом деле, он придет в правление и что именно скажет? Если скажет, что "Наклонную Елену" покинул по собственному желанию, разве не спросят, откуда у него взялось это желание? И разве, в самом деле, не будут справляться у Безотчетова, что он за инженер и за что уволен?
Тут же, впрочем, приходили мысли, что, может быть, это и к лучшему. Его не назначат никуда заведующим, и он станет искать себе места какого-нибудь, хотя бы в ростовской городской управе или думе... Может быть, наконец, и репетитором: давать уроки, готовить к экзаменам на аттестат зрелости... "Ростов - большой портовый город, - думал он, - как же можно в нем не найти себе работы?"
Поезд еще только гудел вдалеке, когда он вместе с Наровлянским вышел из брички и внес свои чемоданы в небольшой, но густо набитый людьми зал станции.
"Пустяки! - продолжал бодро думать он о своем. - Только бы суметь продержаться две-три недели, а продержаться с теми даже деньгами, какие у него, вполне можно. Говорил же Коля Худолей, что для него и пять рублей большие деньги".
Вспомнив Колю Худолея, Матийцев даже улыбнулся, так его подбодрила энергия этого бывшего гимназиста, совсем почти еще мальчика... "Где-то он теперь?" - подумал он и непроизвольно как-то стал разглядывать всех, кто толпился тут в ожидании поезда, - а вдруг увидит Колю!
Коли Худолея не встретили глаза Матийцева, но среди совершенно незнакомых лиц мелькнуло на миг и заслонилось тут же другими какое-то тоже как будто знакомое ему, недавно где-то виденное лицо. Показалось даже ему, что лицо это намеренно отвернулось, чуть только он на него глянул.
Еще пытался он припомнить и догадаться, кто бы это мог быть, как Наровлянский потащил его за локоть к кассе брать билет, частя при этом:
- Знаете, что я вам скажу, господин Матийцев, да? Вы оставьте-ка свой этот Ростов и поедемте лучше всего со мною вместе в Харьков, да?
- Нет, нет, зачем же мне Харьков? - решительно воспротивился Матийцев, освобождая свой локоть. - В Харькове я совершенно никого не знаю, а Ростов - это другое дело...
Впрочем, Наровлянский и не настаивал: он спешил к билетной кассе.
А не больше как через десять минут он уже раскланивался с ним, стоя на подножке вагона. Тут же после того, как тронулся поезд, Матийцев в толпе на перроне заметил опять то же самое знакомое лицо, которое теперь уж хотя тоже отвернулось, однако не сразу, что позволило припомнить его: видел совсем недавно в городе, где его судили и оправдали. Это был тот самый околоточный надзиратель, с которым имел он неприятный разговор по поводу пьяного на улице. Он был притом в той же своей полицейской форме, так что смешать его с кем-либо другим было нельзя. Непонятным несколько показалось Матийцеву только то, что он оказался здесь, на станции, но, конечно, мало ли куда могли его послать по тем или иным служебным делам.
Впрочем, он тут же ушел куда-то, чуть только покатились один за другим вагоны. Матийцеву показалось, что он с этим поездом ждал кого-то, вернее всего - свое начальство, и вот, обманувшись в ожиданиях, ушел с досадой.
На перроне после отхода поезда опустело, почему и сам Матийцев вошел в станционный зал посмотреть на свои чемоданы.
Чемоданы, оставленные им под присмотр какой-то старушки, собиравшейся ехать в направлении на Ростов, были в целости, но околоточный, стоявший в выходных дверях рядом с массивным, бородатым, немолодым уже станционным жандармом, как будто никуда не думал уходить. Матийцев догадался, конечно, что он остался теперь ожидать поезда на Ростов, так как этот поезд доставит его обратно в свой город. Должно быть, он плохо спал перед тем ночью, потому что теперь, говоря с жандармом, широко, ожесточенно зевал, прикрывая, приличия ради, рукою рот.
Матийцев прошелся раза два по залу, где уже становилось слегка сумеречно, потом сел на скамейку около своих чемоданов, и тут, как ни странно было это ему видеть, к нему прямо от дверей бодрой деловой походкой подошел околоточный, остановившись, составил каблуки вместе, взял под козырек и спросил самым вежливым тоном:
- Опять к нам едете, господин Матийцев, или дальше?
- А вы откуда знаете мою фамилию? - удивился Матийцев.
- Да вы же сами мне ее и сказали дней сколько же... пять, что ли, тому назад! - удивился в свою очередь и околоточный его забывчивости.
Только теперь припомнил Матийцев, что действительно сказал, хоть и не тогда, когда городовой тащил пьяного за ноги и вниз головой.
- Да, сказал... Однако вы ведь могли и забыть?
- Недели через три, пожалуй, забыл бы, - весело ответил околоточный. - У меня память так себе, не особенная, хотя пять дней каких-нибудь всего - это, я думаю, и всякий бы помнил... Нам, по нашей службе, память, конечно, нужна и даже есть такая наука, я слышал - память чтоб развивать.
- За-чем вам эта мнемоника, - махнул рукой Матийцев, - когда у вас вон на поясе револьвер, а через плечо шашка, как у гусара!
Околоточный счел нужным принять это за милую шутку, осклабился, снова взял под козырек и сказал:
- Присесть разрешите?
- Ну вот уж и "разрешите"! - недовольно буркнул Матийцев. - Как будто и без разрешения вы не могли бы сесть!
- Сессия окружного суда ведь кончилась уж, - вкрадчиво начал околоточный садясь, - значит, у нас там какое-нибудь другое вам подошло дело?
- Почему же вы думаете, что я к вам туда еду? - раздраженно уже заметил Матийцев.
- Ах, не к нам! Стало быть, дальше вы... Может быть, даже в Ростов? - откровенно старался догадаться околоточный, как бы не замечая его тона.
- Вот именно, в Ростов.
- Через полчаса билеты начнут выдавать, - осведомил его околоточный, зачем-то вытаскивая при этом черные часы из бокового кармана и сверяя их со станционными, висевшими на стене.
- А вы-то сюда зачем же попали? - спросил его Матийцев, чтобы спросить что-нибудь. - Ждали кого-нибудь, что ли?
Околоточный сделал вид, что удивился такому вопросу.
- Если бы кого я ждал, то и у себя бы мог дождаться, - усмехнулся он. - Нет, это я тут у тетки своей был. Не моя хотя тетка, а жены моей, ну да все равно, называю ее так: тетка... Домик у нее тут, а так же садик есть, ничего живут... Вот день выдался от службы свободный, а с другой стороны, жена просила съездить... Прогостевал у тетки денек, а теперь, значит, обратно.
Станционного жандарма в дверях теперь уже не было, но Матийцев заметил, как через эти двери вошел какой-то худощавый низенький человечек в кепке с пуговкой наверху, остановился около дверей и упорно смотрит только в одну сторону - на них двоих, сидящих рядом.
- Вот и тесть мой пришел меня проведать! - очень весело сказал тут околоточный. - Извините! - прибавил, дернув руку к козырьку, и пошел к нему.
Обняв его рукой за плечи совсем по-семейному, он вышел с ним на перрон, и Матийцев сразу успокоился, а то было уж ему несколько не по себе.
И почему-то тут же заработала мысль: "А зачем, собственно, ехать в Ростов?.. Не лучше ли в Петербург, к матери и сестре? Прожить бы там недели две-три, отдохнуть от всего, что пришлось пережить, может быть даже и попадется там какое-нибудь место... Пожалуй, что лучше будет сделать именно так, потому что денег у него очень мало. Проживет он их в Ростове, и что же дальше? Где и у кого там можно достать денег?"
Думая так теперь уже в направлении Петербурга, а не Ростова, Матийцев даже подивился на самого себя, почему такая трезвая, такая счастливая мысль не пришла ему в голову раньше. Правда, был все время какой-то стыд в душе явиться вдруг к матери и сестре выброшенным из жизни, но этот стыд он теперь счел совершенно детским. Если даже считать, что он действительно выброшен, то ведь только с должности заведующего шахтой, а совсем не из жизни, и это временно, конечно, и ничего тут особенного нет...
На поезд, идущий в сторону Ростова, отсюда садилось немного, - человек пять-шесть, как определил Матийцев, когда они потянулись гуськом брать билеты. Но он не поднялся с места, так как переменил уже очень твердо решение ехать в Ростов.
Однако возле него вдруг возник снова околоточный.
- Касса открыта, - сказал он.
- Да, я вижу, что открыта... Успею, - отозвался Матийцев.
- И даже я вам не советую здесь брать билет, господин Матийцев, - вкрадчиво продолжал околоточный. - Зрящая потеря денег, хотя деньги, конечно, небольшие. Ведь обер-кондуктор мне знакомый: до города он вас и бесплатно довезет, а там, конечно, возьмете... Все-таки вам экономия будет.
Так как Матийцев вскинул на него не только оторопелый, но даже и обиженный взгляд, он тут же добавил:
- Впрочем, это я ведь только так, - ваши интересы соблюдаю, а там как хотите, конечно: если имеете свободные деньги, отчего же не дать казне дохода?
- Я совсем передумал ехать в Ростов, - тщательно выбирая слова, сказал Матийцев. - Я решил ехать не в Ростов, а... - тут он запнулся несколько, но твердо добавил: - в Харьков.
- Что так вдруг? - сделал явно непонимающие глаза околоточный. - Ростов - там, Харьков - там! (Он показал рукой в разные стороны.) Кроме того, ведь поезд на Харьков когда же теперь сюда придет? Только ночью!
- Ничего, дождусь, - и, сказав это, Матийцев оглянулся почему-то назад и увидел тестя околоточного, стоявшего как раз за его скамьею.
- В Харьков, оказывается, хотят ехать, - обратился вдруг околоточный к своему тестю, как будто тому очень нужно было это знать.
Тогда именно и случилось то, чего смутно еще, но все же почему-то ожидал Матийцев: "тесть" околоточного из-за высокой спинки скамьи выступил, стал перед ним рядом со своим рослым "зятем" и сказал сухим трескучим голосом, который можно было предположить у него и так по его впалым щекам и мелким морщинкам на загорелом лице:
- Ну что там уж выдумывать еще какой-то Харьков! Умный человек, а выдумывает!
- То есть как это? - тихо спросил Матийцев и поднялся, чтобы уйти от этих двух, назойливо так к нему приставших, и сделал было уж два-три шага по направлению к двери, ведущей на перрон, но околоточный ринулся туда тоже, причем гораздо раньше его очутился около двери, и сказал полушепотом:
- Нет уж, вы теперь не делайте скандала, прошу!
- Я что же это, - арестован вами, что ли? - в тон ему тихо спросил Матийцев.
- Ну, а как же еще? Разумеется! - ответил околоточный, став спиною к двери.
"Тесть" его вырос рядом с ним, глядел жестко и непреклонно, причем правую руку держал почему-то в оттопыренном кармане пиджака, - серого, в клетку.
"Агент охранки", - догадался наконец Матийцев и вспомнил телеграфные провода, на которые указывал Наровлянский. Вместе с тем ему вспомнились и слова Коли Худолея: "Нет уж, с инженерством все теперь у вас должно быть кончено!"
И было вот что в нем теперь, несколько странное даже для него самого: он почувствовал вдруг, как слетела с него какая-то вязкая последняя тяжесть, вроде крупной чешуи большой рыбы, и как большая бодрость и вера в нового себя охватила его всего и заставила выпрямиться, развернуть плечи и даже улыбнуться, и, глядя с этой новой для него улыбкой на высмоктанного, но весьма непреклонного агента охранки, он сказал ему отчетливо и с выражением:
- "Умный человек, а выдумывает", - это у тебя не плохо вышло, да!
1958 г.
ИСТОЧНИК ПОЛУЧЕНИЯ ТЕКСТА И ИЛЛЮСТРАЦИЙ 84 Р 7 С 32
Иллюстрации
А. В. Нїиїкїоїлїаїеївїа
4702010200 - 1681 С -------------------- 1681 - 88
080(02) - 88
c Издательство "Правда", 1988. Иллюстрации.
Сергеев-Ценский С. Н. С 32 Преображение России: Обреченные на гибель. Преображение человека.
/ Ил. А. В. Николаева. - М.: Правда, 1988. - 608 с., ил.
С. Н. Сергеев-Ценский известен читателям не только как автор
"Севастопольской страды", но и как создатель историко-революционной
эпопеи "Преображение России", включающей в себя ряд произведений (12
романов и 3 повести), которые не продолжают друг друга, а являются
совершенно самостоятельными.
В настоящее издание вошли романы "Обреченные на гибель" и
"Преображение человека".
4702010200 - 1681
С -------------------- 1681 - 88
84 Р 7
080(02) - 88
Сергей Николаевич Сергеев-Ценский
ПРЕОБРАЖЕНИЕ РОССИИ
Эїпїоїпїеїя
ОБРЕЧЕННЫЕ НА ГИБЕЛЬ
ПРЕОБРАЖЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА
Редактор
С. А. Сїуїрїкїоївїа
Оформление художника
А. И. Нїеїрїоївїнїоїгїо
Художественный редактор
В. В. Мїаїсїлїеїнїнїиїкїоїв
Технический редактор
Е. Н. Щїуїкїиїнїа
ИБ 1681
________________________________________________________________
Сдано в набор 08.09.87. Подписано к печати 07.01.88.
Формат 84x108 1/32. Бумага книжно-журнальная.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 [ 15 ] 16
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.