read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Потом она вспомнила, что ее ждут, заспешила, накинула платье на голое тело. И улыбнулась, предвкушая... И что-то такое вспомнилось ей. Но нет, мысль мелькнула и пропала. Прошлое осталось Зазеркальем. Зазеркальем, в которое не попадешь, даже если разобьешь зеркало.

IX

Она подошла к двери в триклиний. В узоре дверной решетки теплился золотистый свет. На черном листе световой узор, граница между тьмой и небытием. Гладиатор распахнул перед нею дверь. Горели старинные масляные светильники. Запах горящего масла смешивался с запахом благовоний. Он тоже принял ванну и переоделся в белую льняную тунику без рукавов. Но не надел венка.
- Не соблаговолишь ли этот вечер провести со мной, боголюбимая?
- Почему ты стал гладиатором? - спросила она, входя в триклиний и оглядываясь. Она как будто все время что-то искала и не могла найти.
- Я создан быть гладиатором. Все эти титулы - сенатор, Цезарь - не мои. Мои истинное предназначение - быть гладиатором.
- Ты был Цезарем? Неужели? - Но голос ее звучал равнодушно. Титулы ее не интересовали. К чему ей титулы? Она - выше всех титулов. Но почему - не знала.
"Неужели не помнит? Неужели она не помнит?" Ему хотелось схватить ее за плечи и встряхнуть как следует. Она притворяется. И притворяется мастерски. Но в глубине души сознавал: в самом деле не помнит.
- А кем была ты? - спросил он.
- Меня не было. Я только теперь стала...
Она принялась наматывать на палец прядь волос. У Летиции была манера, когда она волновалась, наматывать на палец волосы и слегка подергивать их, будто остерегая. Его возбуждал этот жест. Так же, как и запах модных галльских духов. Как же они называются... Ах да, "Вененум".
- Называй меня Элий. А тебя как мне назвать?
- Я - Лета... Кажется. Но ты можешь называть меня как-то иначе, если тебе нравится.
- Можно называть тебя Летицией, ты не против? - произнося это имя, он внимательно наблюдал за ее лицом. Но она не вздрогнула, не смутилась. Как будто это имя для нее ничего не значило.
- Тебе нравится быть гладиатором? - спросила она.
- Занятие, подходящее для изгнанника. - Он позволил себе улыбнуться. За последние месяцы он разучился шутить. И лишь порой улыбался, делая вид, что шутит, хотя на самом деле говорил вполне серьезно. - За каждый выход платят неплохо. За победу - втрое. В случае ранения лечат бесплатно. А я ведь теперь нищий, у меня нет ни единого асса, живу в этом доме из милости.
- А что должна делать я?
- Всего лишь присутствовать на обеде. Вина немного, но много яств, веселья, Венериных удовольствий. Подобный вечер - часть старинного гладиаторского ритуала. Правда, он должен был состояться накануне боя. Но и после тоже можно развлечься. Я заказал этот обед в лучшем ресторане. Омары, паштет, дакские пирожные.
- Кто ты, Элий?
- Человек в изгнании. И я должен сражаться.
"Должен"... как он произносит это слово. Как будто говорит "дышу...", как будто шепчет "люблю..." Может, он любит, тоже потому что должен? Изнывающий холодок под сердцем. И опять невыносимое натяжение нити. Опять губы сами что-то шепчут:
- Ты - сумасшедший. Сумасшедший, сумасшедший...
Что ж тут удивительного? Он всегда был таким. Она поднялась на цыпочки, приникла к его губам.
- Поклянись, что будешь всегда побеждать.
- "Человек ни в чем не должен клясться!
Окажется потом, что он солгал"1.
- И все же ты должен поклясться...
- Ты - капризный ребенок.
- Но я нравлюсь тебе такой. Ты мне все простишь - и капризы, и обиды. Ведь так?
Его ладонь заскользила по ее бедру, задирая шелковое платье. Под платьем ничего не оказалось - ни нижней туники, ни узкой полоски кинктуса.
Взбалмошная девчонка, убежала и вернулась, сменив свои светлые волосы на черные кудри - точь-в-точь такие, как у Марции. Сейчас она покорна, но кто знает, чего можно ждать от нее в следующую минуту? А впрочем, к чему покорность - разве гладиатору, убивающему на арене, нужна неловкая подружка? Боец требует веселья и безумства.
Они предались Венериным утехам в триклинии - вполне в духе гладиаторских нравов. Она ничего не смыслила в Венериных удовольствиях, но демонстрировала покорность, как провинившаяся рабыня, лежала, уткнувшись лицом в подушки, покорно позволяя ему все, порой лишь тихим стоном выказывая одобрение. Это совсем другая Летиция - не та, которую он знал. Она все забыла... все...
- Я тебе не нравлюсь?.. - шептала она растерянно.
Зачем она это сделала? Зачем?
Он только теперь ощутил всю глубину нанесенной обиды. Она стерла всю прежнюю жизнь. Свою, и его жизнь вслед за своей. Вместе с собой она уничтожила часть его самого. Будто он подарил ей рукопись, которую писал много лет, а она ее сожгла. Сожгла, потому что было больно читать. И явилась вновь - за новыми страницами.
Но кто привел ее? Какой злой гений?
Он наполнил чашу неразбавленным вином, дал ей пригубить, потом сам выпил до дна.
- Так я тебе не нравлюсь? - повторила она свой вопрос.
- Я тебя ждал, - сказал он, быть может жестче, чем хотел. - Почему тебя так долго не было?
В ответ она поцеловала его в губы. А потом сделала то, на что прежняя Летиция никогда бы не отважилась, но покорная рабыня, которая мечтает заслужить прощение своего господина, способна на многое.

X

Спустя много лет одни шрамы белеют, а другие так и остаются красными. Белые кажутся давними-давними, а красные - свежими, только что затянувшимися. А вот этот наверняка недавний. А вот этот синяк...
- Не трогай, - охнул Элий. - Больно же!
- Тебе кажется, что больно. На самом деле это не боль.
И боль под ее ладошкой в самом деле куда-то ушла - растворилась, что ли. Осталось едва приметное покалывание, как покалывает руку или ногу после долгой неподвижности.
- Ты - колдунья?
- Немного. А впрочем, не знаю. Мне кажется порой, что я могу видеть будущее...
Она смотрела на потолок широко раскрытыми глазами, не мигая. И потолок раскрылся, и за ним проглянуло бледно-голубое небо с легкой пеной облаков. Лето. Сад. Ложе с золочеными ножками в виде львиных лап стояло среди зеленой травы. Элий играл с малышом. Карапуз и ходить толком не мог, после каждого шага падал, но тут же поднимался вновь. Элий подхватывал его и ставил на ноги.
- Я вижу будущее, - прошептала она. - Оно такое... такое...
- Хорошее?
- Недоступное...
Она замолчала. Элий тоже молчал.
- Ну вот, опять... - вздохнула Летиция.
- Что - опять?
- Ты слышал? Где-то плачет ребенок!.. - Она поднялась, подошла к двери и распахнула ее. Замерла на пороге, прислушиваясь.
- Тебе кажется.
- Нет, точно плачет!
Элий прислушался.
- Все тихо.
- Нет, заплакал опять... - Летиция склонила голову набок, прислушиваясь. - Пойду, поищу, где же он. Может, подкидыш? Я бы взяла его к себе.
- Не заблудись в доме, - остерег он.
- Все это мелочи... - сказала она. - Только мелочи.

XI

Квинт наскоро перекусил на кухне и, сморенный теплом и усталостью, заснул в старом плетеном кресле. Проснулся он уже на закате оттого, что чья-то ладонь гладила его по лицу, чьи-то зубки слегка покусывали мочку уха.
- Кто здесь? - вскинулся Квинт и попытался вскочить, но все та же рука легко надавила ему на грудь, и Квинт обмяк.
- Кто здесь? - повторил он шепотом. Голос его слегка дрожал. Как и он сам. То ли страх, то ли возбуждение - он не мог разобраться.
- Неужто ты боишься? - шепнул кто-то на ухо.
И он понял, что голос девичий, совсем юный.
- Нет, не боюсь, конечно... - Он не договорил - девичьи губы прильнули к его губам.
Поцелуй был так долог, что когда неведомая красавица (а Квинт уже знал, что обнимает красавицу - его руки, ласкавшие ее тело, поведали ему об этом) наконец оторвалась от его уст, за окном совсем стемнело. Тьма умело скрывала прекрасное тело.
- Ты любишь меня? - спросила гостья. - Любишь, знаю, только ни о чем не спрашивай.
- Кто ты?
- Я - дочь домового. Самая нежная люба на свете. А у ваших домовых бывают дети?
- У Ларов? Не знаю. Наверное, мы их дети... А почему ты выбрала именно меня?
- Потому что ты - друг хозяина дома. А мой отец уже поболтал с хозяином. Так что теперь мы можем любить друг друга, как принято в наших краях.
Она бесцеремонно задрала его тунику, и они предались Венериным утехам в старом плетеном кресле.
- Квинт... где ты... - услышал он в самый разгар страстных ласк другой женский голос. Голос, как ему показалось, похожий на голос Летиции. Он попытался оттолкнуть любовницу, но она страстно зашептала:
- Зачем... меня никто не увидит, кроме тебя. - И Квинт поверил. И, придерживая тонкую талию неведомой красавицы, продолжил...
Та, другая женщина вошла и включила свет. И тут Квинт увидел свою таинственную возлюбленную - ее белое тело, отливавшее желтизною взбитой сметаны в свете тусклой лампочки, ее пшеничные волосы с золотым отливом. И ее глаза, хитрые, чуть косо прорезанные, зеленые с желтыми искрами, и розовые губы, и розовый язычок меж розовых губ...
- Кто ты? - спросила женщина, что зажгла свет.
- Я охранник... Квинт... Приск... А ты?
- Я - подруга гладиатора. Что ты делаешь здесь, Квинт? - Она видела спинку кресла и запрокинутую голову Квинта.
- Спал, - отвечал тот сдавленным голосом. Волосы дочери домового взметались вверх при каждом движении. А в глазах вспыхивали и гасли золотистые искорки. Мысль, что подруга Элия может догадаться, чем он тут занят, ничуть его не смутила. Но гостья хозяина как будто ничего не замечала. Дочь домового она не видела.
- Я хочу тебе сказать...
- Да... - голос Квинта прерывался.
- Где-то плачет ребенок. Ты слышал?
- Нет... - Квинт судорожно втянул в себя воздух.
- Ты странный какой-то.
- Я... - прерывистый вздох, - устал.
Она, кажется, о чем-то догадалась и затворила дверь. И тогда волна наслаждения накрыла Квинта.

XII

Летиция скользнула под одеяло и прижалась к Элию.
- Обыскала весь дом, а ребенка так и не нашла... Чудно...
Она почти сразу заснула.
В таблине зазвонил телефон. Элий не хотел вставать. Надеялся, телефон позвонит и перестанет. Но звонки не умолкали. Пришлось подойти. Трубка была отделана моржовой костью.
- Ты представляешь, Перегрин, Сенека не умер, - услышал он голос Диогена. - У этого парня отменное здоровье. Его даже не парализовало. Рана, конечно, серьезная, но совершенно не опасная. Парень вернется на арену. И ты сможешь вновь с ним сразиться. И прикончить его во второй раз. - Диоген хмыкнул.
Элий положил трубку. Значит, догадка оказалась верной. А коли так, то Всеслав вернется на арену и вновь будет биться с Элием. Победить Сенеку во второй раз будет куда легче. Надо только, чтобы Диоген не дал Сенеке до этого сразиться с кем-нибудь другим.
Бедный Сенека... Элий прошелся по таблину. А что если... что если сказать ему?.. Нет, не надо. Нельзя. Всеславу это не поможет, а сделает только хуже... И все же... Элий вернулся в спальню, тихо, чтобы не разбудить Летицию, взял одежду. Авто придется вести самому, а Элий дрянной водитель.
Он на цыпочках пошел к двери. Летиция не проснулась. Во сне ее губы шептали:
- Я здесь. Нет, ты не можешь меня видеть... но говорить со мной можешь... долго... да, очень долго... пока я сплю, а ночь ведь долгая... Да, здесь у меня ночь. А у тебя светло. Да, это я... конечно же я... Почему ты мне не веришь?.. И не плачь... глупо плакать... ну вот... я плачу тоже... и я тебя люблю... да, больше всех на свете... как Элия... его я люблю тоже больше всех...
Элий задержался на пороге.
- Нет, мой мальчик, все не так. Почему раньше я к тебе не приходила? Не знаю. Наверное, раньше не умела... А теперь научилась... Не знаю как... Но научилась. Тебе одиноко во дворце, я знаю. Но теперь я буду приходить. Каждую ночь. У тебя будет день... а у меня ночь... Да, я так далеко.
Летиция спала. И меж сомкнутых век текли слезы.
Элий спешно вышел из спальни.

XIII

Всеслав лежал в просторной палате, облепленный проводами и датчиками. Простыни были пестрыми - в окнах сверкали цветные витражи, изображавшие Амура и Психею. Странная тема для больничных витражей. Всеслав лежал с закрытыми глазами, уткнувшись головой в деревянное изголовье: подушку после операции с его кровати убрали. Он уже пришел в себя. И слыша шаги в коридоре, всякий раз поднимал голову - ему начинало казаться, что это Элий явился его навестить. Но Элий не пришел. И Всеслав знал, что не придет.
Как фекально все получилось. Элий едва его не убил... Или убил? А он, Всеслав, почему-то не умер. Странно. Должен был умереть и не умер. Только слабость во всем теле: не пошевелить ни рукой, ни ногой. Сейчас мальчишка может подойти его и ударить по лицу, оттаскать за волосы, дернуть за бороду... Почему-то фантазия рисовала бесконечную цепь унижений, вызывая приступы страха. Почему Элий не приходит, чтобы его защитить? Ему казалось, что Элий может это сделать... Да, может... Хорошо бы... сегодня, сейчас... Возьмет за руку, сожмет локоть... Но гладиаторы не приходят навещать друг друга в больницу... Никогда не приходят. Чтобы не видеть, не знать... Таков обычай. Жаль, что Элий не придет. А вот если бы пришел, Всеслав бы его убил. Он представил, как Элий корчится, истекая кровью. И фантазия эта доставляла жгучую, почти нестерпимую радость. Он видел тело Элия, распростертое на жертвеннике какого-то мрачного храма, горящие факелы. Сверкающий нож, разрезающий горло связанной жертве. Темная густая кровь, хлещущая в подставленную чашу. Даже эта несостоявшаяся жертва и эта эфемерная кровь неожиданно придали силы его изувеченному телу. Всеслав приподнялся и даже попытался сползти с кровати...
В палату вошла медичка.
- Куда ты собрался, дружок? - Она уложила его и осуждающе покачала головой. Но при этом губы ее расплывались в улыбке. - Герой ты у нас. Сейчас сделаем герою укол, и ты уснешь, бедняжка... И будешь спать до утра. А завтра тебе станет легче. Подставляй пятую точку, герой!
И он заснул. И приснилось ему, что в палату отворилась дверь и вошел Элий. Присел на стул возле кровати и долго смотрел в лицо спящему. Всеслав пытался поднять руку, чтобы дотянуться до кинжала, висящего у Элия на поясе, но не мог пошевелить даже пальцем.
- Рок сильнее богов, а людей - и подавно. Но я не подчинюсь ему. Я спасу тебя. Еще не знаю как, но спасу. Вместе мы сдюжим, поверь мне.
"Я буду терпеть... - мысленно обещал Всеслав. - Буду терпеть. А потом принесу тебя в жертву..."

XIV

Элий вышел из больницы. Уже светало. Наступил новый день.
Около машины гладиатора поджидал юноша с белокурыми волосами до плеч. Его смуглое азиатское лицо и черные узкие глаза странно контрастировали с этими белыми волосами.
- Ну как он? - спросил блондин, явно нервничая.
- Сейчас спит. Как так получилось, Шидурху? Почему дух Сульде оказался в теле Всеслава?
- Этот парень всего лишь подвернулся в нужный момент... Я взял у тебя двести золотых в оплату за исполнение твоего желания.
- Я желал прекратить войны - и только! - закричал Элий. Он вспылил так неожиданно, что Шидурху-хаган отпрянул назад. - Слышишь, прекратить войны - вот мое желание! Ты клялся, что сумеешь, что спустишь на землю звезду Любви... ты клялся... - Элий внезапно замолчал, ибо приметил, что Шидурху-хаган нехорошо улыбается.
- А разве стоики не советуют вовсе отказаться от желаний и в этом обрести свое счастье? Ведь советуют. Что же ты не следуешь столь мудрым советам и все время желаешь? От желаний все беды. И эта беда - тоже.
- Ты сказал, что мне достаточно выйти на арену и драться. И целый год побеждать.
- А ты ответил: "Если надо, я готов биться с самим Сульде!"
- Но почему для этого надо подвергать этого юношу пытке?!
- Ты человек, римлянин, а не бог. Ты можешь биться только с человеком. И победить можешь только человека. Вот я и запер Сульде в человеческом теле. Вся беда Всеслава в том, что он сохранил свою душу. Она не успела покинуть тело. Такого не должно было случиться, но случилось. Теперь ничего сделать нельзя. Произошла ошибка. Но ее не исправить. Ты должен драться и побеждать. Каждый раз только побеждать. И тогда Сульде будет становиться все слабее. Когда он станет слабым, таким слабым, что любой мальчишка одним ударом сможет сбить его с ног, ты победишь его окончательно. Продержись год, и душа Всеслава освободится. А Сульде исчезнет.
- Я должен спасти Слава. Этот мальчик ни в чем не виноват.
- Нет! Тут ничего уже не исправить. И не вздумай ему рассказать, слышишь? - Блондин схватил Элия за плечо. - Или все погубишь. - В голосе его послышалась угроза. И еще страх. Элий глянул в упор, и блондин спешно снял с его плеча руку. - Вот увидишь, в следующий раз будет легче...
- Кому легче? Мне или ему?
- Тебе.
- Ты уверен?
Блондин пожал плечами.
- А война Рима с Биркой, как ожидали все, не началась. Разве этого мало?
Элий не ответил.
- Скажи, этого мало?! - настаивал блондин.
- "Людям не стало бы лучше, если бы исполнились все их желания", - прошептал Элий.
- Он ничего не должен знать! Ничего! - крикнул Шидурху-хаган. - И ты не смей ему говорить. Иначе все погубишь. Если я умру, Сульде вырвется на свободу.
- Он был прекрасным парнем. А теперь превращается в зверя. Почему так получилось?
- Сульде, - отвечал блондин. Будто вынес приговор.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 [ 15 ] 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.