«Тупой», оказавшийся без штанов, вскочил на четвереньки и так ускакал за деревья, оставив на дороге большую кляксу желто-коричневого цвета.
Гош отбросил автомат, выхватил «ТТ», звезданул рукояткой беззубому по голове и в один прыжок оказался за машиной.
- Убью! - рявкнул он, направляя ствол ближайшему «тупому» промеж глаз.
- Но-о-ги! - простонал тот. Оружие он выронил и теперь обеими руками держался за окровавленные лодыжки. - Ты мне но-о-ги… А-а!!!
Второй боец, тоже весь в крови от колен и ниже, трясущимися руками пытался отстегнуть магазин «калашникова». Ему очень мешало то, что к пустому магазину зачем-то был вверх ногами примотан изолентой еще один. Гош шагнул к «тупому» вплотную и просто отобрал у него оружие. Поднял второй автомат. Вернулся к лежащему в обмороке беззубому и его тоже избавил от лишней тяжести. Забросил автоматы в кусты.
Первый раненый так орал, что пришлось и ему врезать по голове. Второй, судя по всему, был в шоке и боли не чувствовал, только ел победителя злыми глазами. Гош заглянул в осевшую наземь машину, увидел рацию и тут же оторвал у нее микрофон.
- Эй ты, скотина! - крикнул он в чащу. - Выходи, подлый трус!
Тишина. Гош для острастки пальнул в лес.
- Выходи, гад, а то дружков твоих перестреляю!
- Да иду я! - раздалось из-за деревьев. - Сейчас!
- Бегом!
- Да погоди ты, дай почиститься!
Гош прислонился к машине спиной. У него вдруг отчаянно заболела голова.
- Куда вы ехали? - спросил он у дееспособного раненого.
- Пошел ты… - сквозь зубы выдавил тот.
Гош скривился и прижал рукой ноющий висок.
- Сейчас этого добью, - пообещал он, направляя ствол пистолета в голову безвольно валяющегося на песке тела.
- Пошел ты…
Гош взвел курок.
- Я не шучу, - сказал он устало.
- Послали искать склад горючего.
- Куда? Откуда здесь склад горючего?
- Военный. Сегодня на рынке говорили… Один деревенский нашел.
- Что нашел?
- Видел бензовоз… - Язык раненого заплетался. Похоже, он тоже собирался потерять сознание. Колени ему раздробило основательно. У парня, судя по всему, оказалась хорошая реакция, и, когда Гош начал стрелять по ногам, он уже падал на землю. А надо было прыгать вверх.
- Это совсем в другую сторону, - вздохнул Гош. - Эх, занесло же вас сюда на мою голову… Ну, где ты там?!
- Да здесь я, - сказал «тупой» совсем рядом, опасливо высовываясь из-за березы. - Не стреляй.
- Грузи своих приятелей в машину. Быстро.
«Тупой» в ужасе оглядел картину разгрома.
- Гад, - констатировал он. - Убийца.
- Ух ты, какие слова знаем! Вспомни лучше, когда мы в последний раз встречались! В городе! Что ты мне тогда говорил, а?
- Я ничего не говорил. Я стоял просто.
- А вот теперь не стой! Зар-раза! Складывай заднее сиденье, живо! Вонючка несчастная…
«Тупой» полез в машину и принялся там возиться. Пахло от него действительно как из сортирной дырки.
Гош осмотрел колеса. Пробиты были все четыре.
- Готово, - доложил вонючий.
- Открывай багажник и закидывай туда своих.
- Помоги.
- Я тебе сейчас пулей в голову помогу! Ох, мама, перевязать бы вас… Хоть бы вы, гады, все кровью поистекли! Эй ты, вонючка! Бинт есть? Да вон аптечка! Открывай, доставай бинт, перевязывай их. Только быстро.
На всех бинта не хватило. Понукаемый несильными ударами стволом пистолета, вонючий порвал на полосы свою футболку и рубашку уже очнувшегося, но вконец отупевшего беззубого. Вдвоем они кое-как загрузили раненых в багажник и уселись на передние сиденья.
- Разворачивай и пошел отсюда!
- Колеса же… Как мы доедем?
- Медленно. Воткни на раздатке четыре-эл.
- Это как?
- Там цифра «четыре» и латинская буква «эл», дубина!
- Где?
Гош так яростно бросился на дверь, за которой сидел вонючий, что тот в ужасе повалился соседу на колени. Гош с трудом удержался от мордобоя, включил пониженную и, утирая рукой с пистолетом градом катящийся по лбу пот, отошел в сторону.
- Теперь исчезни, - приказал он.
Отчаянно скрежеща дисками, «Тойота» с трудом развернулась, ломая кусты.
- Мы шепя ишшо поймаем, - сообщил беззубый на прощание.
- Убийца, - поддакнул вонючий. И укатил, точнее, уполз.
Двигаясь медленно, как тяжело раненный или очень старый человек, Гош восстановил свое противомашинное заграждение и вытащил из кустов трофейные стволы. Долго рассматривал смотанные вместе магазины и неожиданно догадался, зачем это сделано. Вспомнил, что в бардачке видел изоленту. Уселся в «Паджеро», чтобы выгнать его на дорогу кормой к городу - чего уж теперь маскироваться, если приедут народные мстители, нужно будет стрелять и драпать. Повернул в замке ключ. Никакой реакции. Только едва моргнули лампочки на приборной доске.
Гош с замиранием сердца дернул ручку открывания капота и мешком вывалился в дверь, едва не упав. Ноги его не слушались. С трудом он обошел машину и увидел то, что и ожидал, - развороченное пулями крыло. «Вот что, оказывается, в лесу грохотало…» А еще он учуял характерный запах электролита. Открыл капот и уставился на свороченную пулей клемму. Машинально восстановил контакт, стараясь не разглядывать особенно пристально вдребезги разбитую у самого дна стенку аккумулятора. Вернулся в машину и обнаружил, что «Моторола» все-таки подает слабые признаки жизни.
Уже понимая, что все равно конец, Гош набросился на рацию. Оставался еще шанс что-то исправить. Но рация умирала буквально на глазах. Может быть, на приеме она еще могла что-то выдавить из остатков аккумулятора, но для передачи не хватало мощности.
Некоторое время он тупо глядел в никуда, ритмично ударяя кулаком по баранке. Потом нашел в бардачке изоленту, соединил два рожка и принялся на своем автомате тренироваться в быстром их перестегивании. Учился, пока не отточил движение как следует.
Его ждала масса дел. Нужно было каким-то образом связаться с ребятами и поторопить их в поисках войсковой части, о которой прознали «тупые». И вопросом жизни или смерти было предупредить Сан Сеича, чтобы был готов к визиту из города - ведь объездчики сообщили «тупым», что Гош ими застрелен. Нужно было что-то делать.
Но Гош щелкал замком, переворачивал магазины, снова щелкал, опять переворачивал… Его будто заклинило. Он понимал, что, отпустив этих «тупых» живыми, создал большую проблему для людей, которые к нему хорошо относились. Но все щелкал замком. Голова просто раскалывалась, и пот заливал глаза. Очень хотелось выпить.
Ужас, что он натворил. По его вине над ранчо нависла серьезнейшая угроза, и Гош был не в силах ее предотвратить. Но главное, что свербило в мозгу и занимало все мысли, относилось сейчас лично к нему.
Он выжил чудом. И почему-то не убил этих четверых. Взял и не убил. Отпустил. Пожалел.
* * *
Экскурсия по городу оказалась увлекательной и невнятной. За несколько часов Женя узнала о жизни тульской коммуны «тупых» очень много, но по-прежнему ничего толком не поняла. Сначала ее отвели в столовую на первом этаже, где пришлось, имитируя волчий голод, сожрать, давясь и пуская слюни, две тарелки недоваренной гречневой каши. В столовой оказалось людно, в основном это были парни в камуфляже, но попадались и цивильно одетые. Лиц женского пола среди кормившихся Женя не заметила. Разве что в окне раздаточной мелькали какие-то закопченные мордашки, да еще посуду со столов убирали девицы, выглядевшие в массе своей довольно запущенно, и все заметно беременные. Парни на Женю таращились, как на заморскую диковину, но знакомиться не подходили. Наверное, мешало присутствие Олега.
На заднем дворе «у солдата», оказавшегося допотопной скульптурой, изображавшей красноармейца с винтовкой, Олег приказал своему патрулю двигаться без него. Женя тем временем не без опаски посетила колоссальных размеров дощатый сортир дырок на пятьдесят, разместившийся на газоне у местной кремлевской стены. Могучее сооружение на ветру поскрипывало, и через щели видно было намалеванное на кирпичах древней тульской крепости не менее древнее русское слово из трех букв. Желтой аэрозольной краской здесь кто-то провел связующую нить между благословенными старыми временами и проклятыми новыми. Женя задумалась было, кто это сделал, но почувствовала, что голова пухнет, и решила не анализировать, а только запоминать.
А запоминать было что. Олег показал ей школу, где «тупые» под руководством продвинутых соплеменников дружно и старательно вспоминали, как пишутся слова. Отвел в женское общежитие, где уши закладывало от голодного детского рева. Объяснил, не подбирая слов и все более становясь от этого загадочным, как работают в городе похоронные и трофейные команды. Даже показал святая святых - огромные склады, доверху забитые провиантом, одеждой и самым дефицитным товаром на сегодня - годными к употреблению батарейками. Повсюду, как муравьи, суетились «тупые», они были деловиты и, похоже, довольны собой. Город активно готовился к зиме.
Олег показывал и рассказывал, а вопрос о размещении в общежитии и постановке на довольствие повис в воздухе. С каждой минутой такая забывчивость гида Жене нравилась все меньше. И разгадка пришла, стоило лишь ей самой форсировать события.
- А где я буду жить? - спросила Женя, стоя у открытой танцплощадки. Вечерами сюда подгоняли «БМВ» с мощной аудиосистемой и принимались веселиться. В пределах ста граммов водки на лицо. Спиртное в городе лимитировалось даже строже, чем еда. И, судя по всему, сухой закон уже вызвал к жизни черный рынок. А скоро мог и поставить крест на владычестве Главного, железной рукой толкавшего подопечных к тому, чтобы они увидели следующую весну.
- Хочешь? - спросил Олег, доставая сигареты. И подмигнул, хитро-хитро.
- У меня свои.
- Ну и замечательно. Пойдем сядем? Вон, на лавочке. Покурим.
Они уселись на облезлые крашеные доски, и Олег небрежно отложил автомат. Далеко от себя. Пожалуй, дальше, чем нужно. Демонстративно.
- Пойдешь снова к Главному? - спросил он, глядя в сторону.
- Не понимаю.
- Все ты отлично понимаешь.
Женя нащупала под курткой пистолет. Так ей показалось спокойнее.
- Главный тебя расколол, - сказал Олег просто. - Ты не думай, что он какой-то там старый шизофреник. То есть он, конечно, старый шизофреник и есть. Но здесь оказался к месту. Котелок у деда варит. Организовал себе… феодальное владение. Со всеми сопутствующими делами. Включая женское общежитие. Знаешь, временами мне так смешно бывает… А временами грустно.
- Почему ты не уйдешь? - спросила Женя, крепче сжимая рукоятку.
- Куда? - спросил Олег в ответ. И в голосе его прозвучала дикая тоска, хорошо Жене знакомая.
- Куда-нибудь. Просто отсюда подальше.
- Тяжело одному. Я слишком долго был один. А здесь… Во-первых, я им нужен. Во-вторых, они с каждым днем становятся умнее. Постоянная работа, пусть и механическая, занятия в школе, ответственность - люди растут на глазах. Это ведь очень приличный был народ в свое время, разве ты не заметила? Неважно, кто - работяга, автослесарь, менеджер, секретарша, но все они в прошлой жизни что-то из себя представляли. Чего-то хотели добиться. Это видно даже по лицам. Как будто тот, кто учинил над нами этот дикий эксперимент, ставил задачу отобрать лучших. Когда они проснутся… это будет хороший мир. Что, не убедил?
- А зачем ты меня убеждаешь?
- Не знаю, - вздохнул Олег. - Просто хочется поболтать с нормальным человеком.
Женя расслабилась и убрала руку с оружия.
- Как они тебя не вычислили? - спросила она.
- Играю. Позволяю себе не больше, чем остальные. Вместе с ними расту. И потихоньку запускаю новые слова в обиход, новые для них манеры, поступки какие-то. В том, что это уже не банда, а почти настоящее общество, в некоторой степени и моя заслуга. Извини за громкие слова, но так оно и есть. Я пришел зимой с юга. Откуда-то с юга, сам не помню точно. И сейчас мне действительно будет непросто уйти, потому что я же вижу - они меняются. В том числе и под моим воздействием. И я уже почувствовал ответственность. А то, что здесь рулит Главный… Смешная фамилия, правда? Так вот, я думаю, на данном этапе даже хорошо, что он командует. Есть издержки, зато перезимуем без проблем.
- Издержки - это пропускная система, это рэкет, которым он крестьян задавил, это диктовка цен на рынке, да? - спросила Женя агрессивно.
- Приходится мириться. Все для блага города. Потом, какие еще крестьяне? Мародеры. Уцелевшую скотину отстреливают.
- А молоко ты парное тоже из уцелевшей скотины пьешь?
- Настоящих крестьян единицы. На всю округу один колхоз и двое фермеров. И то вряд ли зиму переживут. Над ними… Тебя как зовут-то?
- Не твое дело.
- Как хочешь. Так вот, над крестьянами нужен контроль, чтобы они свое дело не забросили. Если ты их видела, знаешь - они же сумасшедшие. Так что о рэкете говорить не приходится. Это именно контроль. Мы таким образом заставляем их наращивать производство.
- Сам придумал? - спросила Женя брезгливо.
- Да что ты! Это все Главный. Я так, подай-принеси. Он и не знает, что я давно «проснулся». Думает, я просто самый талантливый его ученик. Перспективный мальчишка.
- Наследник? - усмехнулась Женя.
- Все может быть. - Олег затоптал окурок и достал из пачки новую сигарету. Он заметно волновался. Не наслаждался общением, а решал какую-то задачу.
- Чего ты хочешь? - не выдержала Женя. - Убежища на крайний случай?
- Ну, это вряд ли. Даже если Главный и догадается, что я вожу его за нос… Хотя кто его знает. Понимаешь, у старика есть своя концепция того, что в мире произошло, но он о ней не распространяется. Однако в эту концепцию четко укладывается то, что каждый по-настоящему «проснувшийся» для Главного - потенциальный враг. Только не оттого, что он угрожает его владычеству в Туле, вовсе даже нет. Главный чего-то очень боится. И его страх напрямую связан с нормальными людьми, теми, кто сохранил и личность, и память. Тут был один такой. Жил на отшибе, в наши дела не совался, но Главный заставил меня по весне его выгнать из города. А я потом узнал, что одному придурку старик приказал убить парня на дороге. Я пошел разбираться, и Главный сказал - этот тип не тот, за кого себя выдает. А кто он на самом деле, по его мнению, я так от старика и не добился… Может, он тебе расскажет?
- А потом меня на дороге застрелят?
- Тебя он не тронет, - сказал Олег твердо. - Я тебя сам провожу, отвезу туда, куда скажешь. Людей возьму.
- Что это ты со мной так цацкаешься? Влюбился?
- Хотя бы! - заявил Олег с вызовом.
- Ладно, проехали. Так все-таки чего тебе от меня надо?
- Главный будет с тобой говорить. Выбей из него максимум. Пусть он расколется, в чем его страх. А ты расскажешь мне. Поверь, это в ваших же интересах.
- В наших?..
- Ты ведь не просто так в город зашла, - улыбнулся Олег, - правда ведь? Ты и попалась нарочно. Значит, представляешь чьи-то интересы. А я единственный человек в Туле, который может повлиять на то, что здесь происходит. И в случае чего перехватить инициативу. Ты хоть отдаешь себе отчет, сколько здесь народу сейчас? Тут одних стволов без малого пятьсот. А если девчонок вооружить? Они у нас боевые.
- И брюхатые, - ввернула Женя. - Это Главный себе молодую смену выращивает? А евнухов он кастрировал или как?
Олег поморщился. Видимо, насчет гарема Женя угадала.
- Короче говоря, - сказал Олег, - мне нужна информация. Я хочу знать, чего можно ожидать от старика. В обмен я дам тебе пропуск и объясню, как меня найти в случае чего. Мне не нужно здесь кровопролитие, понимаешь? И вообще происшествия не нужны. Любой спорный вопрос можно будет урегулировать.
- Черт с тобой, - сказала Женя. - Пропуск вперед. И я тебе ничего не обещала. А если старик меня загрызть попытается…
- Так у тебя же пистолет, - улыбнулся Олег. - И я буду рядом. В приемной.
- Как он меня раскусил? - спросила Женя, поднимаясь на ноги.
- Это не он, - снова улыбнулся Олег. - Это я.
Женя презрительно фыркнула.
- Помнишь, я заглянул в дверь и сказал, что все нормально, как обычно? «Как обычно» - это условный сигнал. А он мне просто в ответ кивнул. У нас все обговорено заранее. Конечно, я с самого начала тебя подозревал. Но, подай я сигнал раньше, могли бы всплыть мои недюжинные умственные способности. А ты сама мне подыграла. Запомни, солнышко, «тупой» не бьет «тупого» просто так, за нескромное предложение. У «тупых» все просто. Они друг к другу хорошо относятся. За очень редким исключением. Это простые добрые ребята. А вот вы, раньше времени «проснувшиеся»…
- Мы, - поправила Женя.
- Я научился держать себя в узде. Я научился их понимать и даже любить такими, какие они есть. А вы этого не можете. Когда я выгонял из города того умника… Видела бы ты, как у него руки тряслись! Я думал - все, одно неловкое движение, и мне каюк. Слушай, подруга, откуда такая ненависть, а? За что?
Женя закусила губу, рассматривая Олега сверху вниз. Тот все еще улыбался.
- Может быть, это ты один так счастливо устроен, что живешь среди них и тебя не пытаются съесть, - пробормотала Женя задумчиво. - Не знаю… Но мне кажется, братец, что ты просто банальный подлец. Торгаш. Ради будущей выгоды готов на любые унижения. Готов терпеть, что у тебя на глазах ласковый дядя заводит гарем. Что тысяча свободных людей пашет на него и выполняет любые его приказы. Как хочешь, это твой выбор. Теперь легко быть подлецом, отмываться ведь незачем. Стыдиться уже некого, мама с папой не расстроятся. Только вот я так не могу. Извини. Очень рада была познакомиться с главным циником планеты.
- Дура ты, - сказал Олег печально. - И слабачка. Это новый мир, неужели ты не понимаешь? Здесь выживают только молодые и сильные. Будешь рассуждать, как старая брюзга, - тебе конец. Ладно. Наше соглашение работает?
- Работает, - кивнула Женя. - По мне лучше молодой циник, чем пожилой маньяк.
Олег хмыкнул. Не без гордости.
* * *
Пять километров лесом с двумя автоматами на загривке, шестью запасными магазинами, пистолетом и биноклем Гош преодолел за неполные тридцать минут и выскочил к блокпосту на Московской трассе взмыленный, как скаковая лошадь. Не догадайся он с утра вместо любимых сапог обуть кроссовки, задача могла бы оказаться ему не по силам. Но все равно пришлось долго валяться в траве, переводя дух. Впору было умереть, так сердце прыгало.
На блокпосту орала музыка. Отдуваясь, Гош лежал, глядя в небо, и пытался расшифровать загадочный смысл фразы «…где разбитые мечты обретают снова силу высоты». Признал, что не выходит, и взялся за бинокль.
Знакомый БТР куда-то пропал. Боком, перегораживая дорогу, стояла теперь другая машина, в которой Гош опознал гусеничный тягач «МТ-ЛБ». В принципе это было все равно, главное, что над тягачом красовалась длиннющая антенна.
Трое бойцов сидели на броне, еще один устроился в невесть откуда взявшемся шезлонге прямо на осевой линии. И как минимум один человек должен был скрываться внутри машины. Гош быстрым шагом по кромке леса выбрался заставе в тыл. Сотню метров по открытому месту преодолел на четвереньках, благо трава в этом году уродилась что надо, просто мечта крупного рогатого скота. По глубокой сухой канаве подполз к «МТ-ЛБ» вплотную. Принял решение и оставил в канаве лишний автомат. Ранее планировавшаяся стрельба временно отменялась, намечалась диверсия. Одна из кормовых дверей машины была чуть приоткрыта.
Магнитофон на броне, дорогая мощная CD-магнитола, которых Гош в прошлой жизни не застал, но в этой уже освоил, истошно орал про то, что, не зная броду, в воду соваться не стоит, но если очень хочется… «Тупые», ритмично покачиваясь в такт музыке, таращились на дорогу. Гош сделал несколько глубоких вдохов, стараясь не удивляться своей отчаянной наглости. Еще пару месяцев назад он бы на такое не решился. Но сейчас нужно было не думать, а просто делать, и все. Крадучись, он подобрался к двери, осторожно приоткрыл ее и нырнул внутрь.
На сиденье командира некто в камуфляже упоенно ворочал туда-сюда пулеметную башню, неплохо отслеживая ритм песни. Музыку было слышно и здесь, через открытый настежь люк механика-водителя. Гош прикрыл за собой дверь и повернул задрайки. Проверил вторую, она была заперта. Верхний люк тоже. Стараясь не топать, Гош двинулся вперед. Отметил, что лобовые стекла прикрыты бронещитками, а сиденье механика опущено по-боевому, и это здорово сэкономит ему время. А на сиденье валялся - о, счастье! - шлемофон.
Уже привычным движением он треснул стрелка рукояткой пистолета в висок. Тут же перехватил ручки пулемета, чтобы резко задравшийся в небо ствол не привлек внимания тех, что на броне. Прислонил к стенке обмякшее тело. Походя отметил, что в пулеметной ленте от силы десяток патронов. Уселся на место водителя. Над головой был открытый люк, небо и враги. Но зато совсем рядом имелась вожделенная армейская радиостанция.
Почти минуту Гош, держа на всякий случай пистолет стволом вверх, рассматривал панель управления. Ничего сверхъестественного она собой не представляла. Гошу даже показалось, что когда-то он с этим хозяйством общался, только рычаги вместо руля его немного смущали. Уверенно врубил питание. Машина ожила. Тогда Гош убрал пистолет за пояс и надел оказавшийся впору (еще одна удача, не нужно возиться) шлемофон. Надел уверенно и почему-то только на одно ухо. Это было очень интересно, но Гош благоразумно решил, что все обдумает потом. Он выжал сцепление и положил одну руку на стартер, а другую медленно, очень медленно протянул к стопору люка. И рванул.
Двигатель за спиной взвыл, а потом взревел. Рукоятка над головой повернулась до упора. Гош воткнул передачу, уперся лобным валиком в мягкую накладку на триплексе, пожалел, что здесь нет ремней безопасности, и дал по газам.
Наверное, со стороны это выглядело комично - пляшущий на месте гусеничный транспортер и одуревшие парни с автоматами, бегающие вокруг. Наконец Гош разобрался с проклятыми рычагами, и машина покатила от города прочь, рывками набирая скорость.
Сзади раздался оглушительный звон, как будто по тонкой броне принялись лупить кувалдой. Чтобы не оглохнуть, Гош приоткрыл рот. «Тупые» стреляли не туда. Куда нужно стрелять, чтобы пробить из «калашникова» броню «МТ-ЛБ», Гош не помнил, но задние двери в число слабых мест транспортера, похоже, не входили. Хотя уж лучше бы пули машину дырявили, может, было бы потише. Гош натянул шлемофон на оба уха и опять схватился за управление.
Минут через десять, успешно пройдя несколько пологих длинных поворотов, Гош остановил машину. В ушах звенело так, как будто в корму все еще стреляли. Между прочим, «тупые» вполне могли пешком броситься за транспортером в погоню, и, хотя Гош выжал из аппарата целых тридцать километров в час, уверенности, что враг не висит на хвосте, у диверсанта не было.
Гош остановил машину, открыл люк и осторожно из-за него высунулся. Сзади было чисто. Тогда он не без труда выволок через корму на дорогу потихоньку оживающего стрелка, вернулся на свое место и поехал дальше. Через пару километров свернул на проселок, загнал «МТ-ЛБ» поглубже в лес и с наслаждением заглушил двигатель. Не веря еще толком в свою удачу, закурил и пересел к рации.
Армейская многодиапазонная радиостанция тоже показалась ему странно знакомой. Гораздо более знакомой, чем управление гусеничной машиной. Если в последнем он так до конца и не разобрался, то вот радио… Гош постарался максимально отключить сознание и отдаться голой моторике. Поставил станцию на прогрев - это получилось совсем естественно. Размотал шнур и воткнул в гнездо тангенту - свисавший на грудь эбонитовый параллелепипед с клавишами приема и передачи. Опять сдвинул шлемофон на одно ухо, все еще не понимая зачем, скорее по старой привычке. Рация, прогреваясь, тихонько пела. Гош быстро нашел гражданский диапазон и рабочую волну объездчиков. Вздохнул - теперь от него уже ничего не зависело. Он сделал для победы все.
- Сан Сеич, родной, подойди к рации! - умолял Гош, давя кнопку тонального вызова. - Белый, дружище! Милый, хороший, я тебя умоляю… Костя, а ты где?! Ну кто-нибудь, сволочи, уроды, кретины, вашу мать!
- Кто это?! - отозвался в ухе далекий голос Большого. - Кто вызывает?
- Большой, я Гош! Как слышишь меня, прием!
- Здорово! Что случилось? А мы знаешь, где сейчас? Ух, чего тут только нет…
- Заткнись и слушай! На меня случайно наткнулись «тупые»! Почти час назад. Опознали меня. Понял? Я отпустил их живыми. Потом обнаружил, что у меня пробит аккумулятор и связи больше нет. Пришлось идти к блокпосту и угнать их тягач. Говорю из него. Я в нескольких километрах от города. Как понял меня, прием!
- Да, все понял! А что делать? Слушай, Гошка…
- Я вызываю ранчо, там никто не отвечает! Немедленно, повторяю, немедленно дуйте туда! Бросайте все! По дороге вызывайте ранчо, пока кто-то не отзовется. Будьте очень внимательны по пути. Сто процентов, что «тупые» явятся к Сан Сеичу выяснять, какого черта я живой! Понял, что будет? Прием!
- Да, да, понял, - затараторил Большой. - Сейчас, Гоша, мы быстро. А как ты? Не ранен?
- Дуйте на ранчо, идиоты! - заорал Гош, срывая голос. - Спасайте наших! Мне домой ходу два часа, я не умею на этой штуке! Спасайте наших, их же убьют! Прием!
- Да мы едем, едем, не переживай, я вот только Цыгана найду, он ушел куда-то…
- Ищи его! Скор-р-рее!!! Бегом! Вы-пол-нять!!!
- Да-а!!! - заорал Большой, видимо, прочувствовав командную интонацию и осознав, что выполнять надо любой ценой.
- Сколько вам до ранчо? Прием!
- Не больше часа! Я сейчас!
- Я подъеду так быстро, как смогу! Там и встретимся! Прием!
- А если там…
Сертаков Виталий
Конан-Дойль Артур
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Лондон Джек