Чтение 15–й страницы книги ~Ночь дракона~

– Очень просто, – немного вымученно улыбнулась Ивона, – рог единорога – один из лучших накопителей магической энергии, отдающий ее под воздействием почти любого силового заклинания. Такое я и метнула, когда рог пробил панцирь (совсем слабенькое – на большее меня сегодня не хватит, и так уже тошнит). А скользнув по рогу, оно достроилось и зарядилось.
Во дворе замелькали огни, и минуту спустя внутрь опасливо заглянул конюх в компании давешнего верзилы и еще двоих мужиков. Верзила сжимал в волосатой ручище вилы, остальные ограничились факелами.
– Вы очень кстати, – обрадовал их я, – здесь надо бы прибрать, да в паре денников поменять соломку.
Мужики удивленно воззрились на перемазанную грязью Ивону (по пути к конюшне она поскользнулась и упала), а девушка наклонилась и подобрала с пола оторванную полукруглую башку с матово-белыми глазами и круглой дыркой рта, из которой в предсмертной судороге выпятились иззубренные лезвия челюстей. Голова произвела на дворню соответствующее впечатление: конюх и его добровольные помощники осенили себя знаками Солнца, вжавшись в стену, чтобы пропустить Охотницу с трофеем.
Жилые помещения замка светились едва ли не всеми окнами; внутри по коридорам кучками перемещался народ, передавая друг другу вести о страшной битве с упырем. Впрочем, недавнее прошлое в виде трех высосанных трупов заставляло людей с сомнением относиться к результатам «битвы», и, вероятно, далеко не все ставили против упыря. Поэтому группа обитателей замка, во главе с самим Долославским, отнеслась к нашему появлению в холле довольно настороженно. Их взгляды прошлись сначала по мне, вымокшему до нитки, затем – по перепачканной в грязи Ивоне (она еле держалась на ногах) и наконец остановились на страшном трофее в руках девушки.
Вероятно, голова твари выглядела действительно страшнее Охотницы, потому что после непродолжительных раздумий хозяйская экономка направила перст именно на скорбные останки, обличающе возопив:
– Упырь! – и, после секундной паузы, констатировала очевидное: – Издох!
Качать Ивону остереглись, но торжественно пропустили к лестнице. Я отловил экономку и шепнул ей пару просьб, затем направился к Велимиру.
– Вам удалось истребить тварь? – Долославский был, видимо, слишком напуган или издерган, чтобы задавать вопросы обиняками.
– Как видите, – полушепотом сообщил я. – И еще одна на третьем этаже.
– Так их было две?!
– Будем надеяться, только две, – несколько остудил я преждевременные восторги Велимира. – А потому – отправьте всех спать. Если где-то кроется третья тварь, было бы неразумно ее провоцировать. И, если не затруднит, велите приготовить воду для госпожи Ивоны (Велимир понимающе кивнул) и чай для нас троих. Встретимся у вашего кабинета, я вас хочу кое с кем познакомить.
Пока Ив смывала с себя трудовую грязь и пот, я собрал останки первой нежити и теперь их рассматривал. Тварь была длиной почти в сажень и шириной в поллоктя. Все ее сегменты, кроме первого (сиречь головы) и последнего, имели по паре ножек, полностью скрытых при взгляде сверху за счет боковых выступов панциря. Теперь панцирь был пробит мечом, нижняя поверхность тела была рассечена вдоль средней линии и обуглена примерно до половины длины – следствие взрыва боевого пульсара в замкнутом объеме.
Появился несколько озадаченный Долославский и оторопело уставился на членистую тварь.
– Это и есть упырь? – спросил он.
– Ну, – я продемонстрировал хозяину замка пильчатые челюсти, отчего тот слегка побледнел, – не настоящий упырь, но суть та же.
– Вы уверены, что их больше не будет? – надо отдать должное Велимиру – для человека, который с нежитью не сталкивался, он сохранял неплохое самообладание.
– Ну, как я уже говорил, я на это надеюсь…
– А источник их находится в вашем кабинете и следующая задача – как-то его прикрыть, – освеженная и, можно даже сказать, обновленная (хотя и несколько бледная) Ивона бодро подошла к нам. – И именно там, в кабинете, находится нечто, что мы бы хотели вам показать.
Велимир был, вероятно, слишком занят мыслями о потусторонней твари, поэтому не спросил, откуда мы знаем, что находится в его предположительно запертом кабинете.
Баст сидела на краешке стола Велимира, закинув одну на другую свои красивые длинные ноги, и при белесом свете пульсара читала «Вестник», который, надо полагать, извлекла из брошенной Ивоной впопыхах сумки. Стало быть, амулет позволял ей понимать не только устную речь, но и письмена. Очень полезная вещица! Заметив нас, девушка приветливо улыбнулась.
– Мы убили вторую, – сообщил я ей. – Треть ей, хочется думать, нет. Да, я тогда не успел тебя поблагодарить за своевременное вмешательство.
– Не за что, – отмахнулась Баст.
– Кто это? – спросил у нас с Ивоной опешивший Велимир.
– Это Баст, – ответила Ивона, – она заглянула к нам оттуда же, откуда пришли эти членистые кровососы. И тем же путем…
– Баст?! – Брови Велимира поползли по направлению к темени. – Древняя нубъегская богиня?!!
Похоже, он исчерпал-таки лимит невозмутимости.
– Нет, – девушка-кошка потянулась, сцепив пальцы рук, и еле слышно звякнула браслетами. – Всего лишь современный маг. Для вас, правда, потусторонний.
Она вновь взяла в руки раскрытый «Вестник».
– Ваша наука действительно сильно продвинулась, – сказала она. – Интересно, что ваш мир пошел по пути развития магических знаний.
– В каком смысле? – не поняла Ивона.
Я посматривал на Велимира – не хлопнется ли тот в обморок от избытка впечатлений, но тот взял себя в руки и, добравшись до кресла, сел. Теперь, когда он не боялся упасть, нахлынувшая было бледность стала постепенно отступать.
– Видя Нубъег две тысячи ваших лет назад, – пояснила Баст, – можно было предположить, что магия у вас отомрет или станет уделом очень немногих избранных, а науки будут развиваться своим чередом. Но из того, что я здесь увидела, я поняла, что магия и многорасовость сделали вашу реальность такой, какая она есть.
Мы с Ивоной удивленно приподняли брови.
– Ваша культура выглядит несколько асимметричной, – немного виновато улыбнулась девушка-кошка. – Вы освещаете помещения свечами и ездите на верховых животных, а при этом рассуждаете – и довольно верно! – о структуре пространства и организации живой материи. Чтобы разглядеть наследственное вещество в клетках, не прибегая к магическим инструментам, требуется кое-что посложнее увеличительного стекла и масляной лампы…
– Если ты такая… мудрая, – сказала Ивона садясь в свободное кресло, – объясни нам, как работает этот портал, – она указала на саркофаг.
Тот, кстати, вновь обрел дно и стал обычным; деревянным ящиком странной формы, а вовсе не окном в бесконечность.
– У меня есть на этот счет мысли, – сказала, ничуть не смутившись, Баст. – Как вам, наверное, известно, пробить два портала в одну и ту же реальность довольно сложно. Жрецы Нубъега как-то умудрились этому научиться, сворачивая переход не в пяти, а в шестимерном пространстве, поэтому-то он и не выглядит октограммой. Они дополнительно фокусировали проходы с помощью пирамид, пирамиды же служили и активаторами. В результате они открывали в нашу реальность десятки порталов.
Ивона слегка присвистнула от изумления, а потом возбужденно воскликнула:
– Но это же почти невозможно! В Берроне и соседних странах потенциально действующих порталов всего-то с десяток, причем все природные…
– Тем не менее. Откуда у жрецов было такое умение, я не знаю, да и, боюсь, уже никто не узнает.
Ивона о чем-то глубоко задумалась. Велимир молча переводил взгляд с одной девушки на другую.
– Баст, – вдруг спросила Ивона. – А зачем ты прошла этот портал? Не с экскурсионной же целью? И зачем тебе – или вам – мумия древнего нубъегца?
Баст несколько помрачнела.
– Из-за мумии и прошла, – сказала она.
– И куда вы ее дели? – подал голос Долославский.
– Не я, – девушка задумчиво поковыряла пальцем край стола. – Ну хорошо, слушайте. Мы, то есть наши маги, попали в ваш мир случайно. Однажды, около четырех тысячелетий назад – по вашему летосчислению и девяносто шесть лет – по нашему. Тогда-то жрецы Нубъега и приняли нас за богов. И решили, что умершие должны уходить в наш мир. Понятия не имею, что натолкнуло их на подобную мысль…
Баст немного помолчала.
– Короче, – продолжила она, – они научились ставить такие, – она показала на саркофаг, – межреальностные порталы и подвергали наиболее дорогих умерших определенному обряду, включая мумификацию, который должен был обеспечить покойным жизнь на той стороне. И нас буквально осадили ваши зомби!
Теперь мы все втроем ошарашено смотрели на Баст.
– Так мумии действительно оживали? – выдавила наконец Ивона. – Только не в нашем, а в вашем мире?
– Не смешно, – отозвалась Баст. – Учитывая разницу в скорости потока времени, покойные правители, верховные жрецы, визири и министры в компании со своими любимыми супругами и кошками появлялись целыми отрядами. И наши маги потратили немало сил, чтобы эту практику прекратить. И когда после долгого перерыва вдруг опять объявился бодрый труп знакомого вида, я упокоив его, направилась сюда – узнать, в чем дело.
– А этих тварей, – вдруг спросил Долославский, – не вы ли наслали? В качестве мести.
– Нет, что вы, – девушка потупилась и смущенно призналась: – Я сама их до судорог боюсь.
Меня почему-то разбирал нервный смех, хотя я и не давал ему прорваться наружу. Вот ведь! Интересно, забегающие к нам на огонек гули, упыри и мроеды – тоже чьи-то горячо любимые родственники, которым хотели обеспечить счастливое времяпрепровождение в загробном мире?
– Больше такое не повторится, – уверил Велимир. – Знания о подобных порталах утрачены, как и нубъегские похоронные обряды. Кстати, госпожа Баст, может быть, вы расскажете что-нибудь об этих обрядах – это имело бы большой научно-исторический интерес.
Баст стала о чем-то рассказывать (или, возможно, объяснять, почему она ничего рассказывать не будет), но мое внимание переключилось на Ивону. Девушка сидела, утонув в мягком кресле, в глубокой задумчивости.
– Ив, – позвал я ее, – ты еще с нами?
– А? – Ивона вышла из прострации. – Пирамиды… При чем здесь пирамиды? Здесь же нет никаких пирамид.
– Дело же не в каменной башне пирамидальной формы, – отозвалась Баст, – а в определенным образом сфокусированном энергетическом контуре.
Ивона несколько секунд, не мигая, смотрела на нее, а затем заметно оживилась.
– Ну конечно! Это идея. Велимир, скажите, а не знаете ли вы, что было на месте вашего замка до его постройки?
– Точно не известно. – Долославский задумался. – Здесь довольно много древних руин, предположительно принадлежавших темным эльфам. Одна из таких построек служит фундаментом для замка, но что это было за строение…
– А у вас есть хороший план замка?
– М-м… есть, и довольно точный. – Велимир выдвинул ящик стола и стал в нем рыться. Минуту спустя он извлек и развернул перед нами слегка пожелтевший пергамент.
– Отлично. – Ивона вскочила с кресла. – Сивер, пошли, ты мне поможешь!
– Если фокус объяснить, его суть становится столь очевидной, что только руками всплескиваешь – как не догадался раньше! – рассуждала Ивона, сидя на стене возле ворот и копаясь в сумке.
Сумка, похоже, была бездонной. Во всяком случае, при мне Ивона не раз извлекала из нее самые неожиданные вещи, хотя я и не мог бы поручиться, что она возит их с собой всегда и все.
Ночь, столь богатая событиями, постепенно сдавала свои позиции. Небо над подступавшим к замку лесом посветлело, окрасившись в приятные зеленоватые тона, на остальной части небосвода погасли звезды, за исключением двух-трех самых упорных. Темные росчерки облаков – последнее наследие ночной грозы – подсветились по краям, отражая лучи еще невидимого солнца. Несколько запоздалых летучих мышей промелькнули бесшумными тенями, торопясь попасть в свои дневные жилища. В кроне одного из деревьев во дворе замка сонно зачирикала какая-то мелкая птичка. Если бы камень стены не был таким влажным и холодным, а я не отдал бы свою куртку замерзшей Охотнице, то смог бы насладиться видом просыпающейся природы в полной мере.
– Вот, – сказала Ивона, выныривая из сумки, – замечательная вещь. Одно из недавних достижений прикладной магии.
Она извлекла на свет некий предмет, представляющий собой два соединенных друг с другом темных овальных стекла, от которых отходили загнутые на концах планки с вправленными в них мелкими, но хорошо ограненными камнями.
– Вроде очков от солнца, – пояснила девушка. – Мне Стериан такие показывал, да и эльфы их иногда носят, чтоб свет не слепил. Но это – другое.
Она что-то сделала с кристаллами, а затем надела «очки» и посмотрела сквозь них на замок.
– Ага, так я и думала, – сказала она. – На, хочешь посмотреть?
– Я же не маг, – ответил я, вертя «очки» в руках.
– Не важно. Эта… этот прибор разработан для использования не только магами. Я его уже активировала, так что любуйся на здоровье!
Сквозь «очки» замок стал полупрозрачным, расплывшись нагромождением черных теней. Зато стали видны другие, и довольно занятные, веши: какие-то бледно фосфоресцирующие полосы и росчерки под землей, такие же пятна кое-где внутри стен. Основание, на котором был выстроен замок, лучилось в нескольких местах, но особо выделялись четыре симметрично расположенные яркие точки на уровне пола первого этажа и одна-в центральной башенке наверху. Даже не будучи геометром, я отчетливо понял, что вместе они образуют правильную пирамиду, и кабинет Велимира на третьем этаже находится как раз в ее центре.
– Она неактивна, – сказала Ивона, – остается только выяснить, что ее «включает».
– Но откуда она?
– Можно домыслить. Руины, на которых стоит замок, вполне могли быть древним эльфийским святилищем. А четыре энергетические точки остались от какого-нибудь магического круга или еще какого контура, который использовали при ритуалах. Вряд ли он исходно был квадратом, скорее всего октограммой. Я, например, не знаю ни одного заклинания, которое работает в квадрате, но, впрочем, у эльфов могли быть такие заклинания. Так или иначе, святилище, а затем его развалины были симметричными и послужили фундаментом именно для центральной части замка. Затем при постройке были использованы камни с руин, и по чистой случайности еще один артефактный камень попал в центральную башенку. Опять же по чистой случайности башенка получилась такой высоты, что кабинет Велимира оказался в фокусе всех пяти камней.
– Не много ли случайностей?
– Не знаю, я не спец по вероятностям. Но ты только представь, сколько подобных артефактов было использовано в других постройках. И их не замечают, потому что они не сложились во что-то магически существенное. Ну а в этом случае – сложились…
– Ну ладно, – сказал я, – в конце концов чтобы предотвратить дальнейшее появление нежити, достаточно переставить саркофаг в другую комнату.
– А то и просто отодвинуть к стене, – согласилась Ивона. – Но нам надо еще раз открыть портал, чтобы Баст могла вернуться к себе.
Мы оба уставились в план замка. На зубец стены позади нас уселся ворон, глянул на нас, склонив голову, и хрипло закаркал.
– Цыц, ты! – шикнула на него Ивона.
Ворон еще разок обиженно каркнул и полетел куда-то в направлении леса.
– Ив, а ты говорила, кажется, что вода хорошо поглощает магию?
– Ну да, а что?
– Смотри сюда, – я ткнул пальцем в пергамент, – здесь установлен деревянный резервуар для воды. Как я понимаю, для кухонных нужд в основном. Вода в него поступает либо дождевая, либо натаскивается из колодца каким-нибудь водоносом.
– Дождевая… – протянула Ивона. – Вот в чем дело! А я грозу заподозрила.
– Ну да, только дело было не в грозе как таковой, а в дожде.
– Отлично, – Ивона спрятала пергамент с планом в сумку, – пойдем.
Водонос, которым оказался все тот же троллеподобный детина, спокойно выслушал мои пояснения.
– Ну, дак, – сказал он, – че ж не вылить. Надо – значить, выльем.
– Только по сигналу. Постой пока в дверях, а как мы тебе махнем – выливай.
Вернувшись на стену (солнце уже взошло, и камень постепенно нагревался), я отобрал у Ивоны «очки» для рассматривания энергетических точек и линий и повелительно махнул рукой. На опорожнение резервуара я отвел десять минут, но детина, видимо, знал более быстрый способ. Уже через пару минут точки по углам пирамиды дрогнули, а затем их мгновенно связали тончайшие светящиеся нити, прочертив внутри черного облака замка ожидаемую геометрическую фигуру. Мгновение спустя четыре тонких луча сошлись в центре пирамиды – там, где предположительно находился саркофаг.
– Ну что, кризис жанра прошел? – Я осадил коня под шильдой, которая извещала о въезде в Переляки.
– Угу. Прошел. Буду писать судьбоносный трактат.
– Переквалифицируешься в специалиста по магии пространств?
– Еще чего! Мне и этих членистоногих кровососов хватит по самое не балуйся! А пространственными артефактами и энергетическими пирамидами найдется кому заняться. Я еще на твоего нового родственника кой-кого из коллег натравлю, так что пусть гостей ждет. Тем более что он такой просвещенный!
– Это ты иронизируешь или как?
– Ни в коем случае! Я абсолютно искренна!
Мы помолчали.
Киохтван отрешенно глядел куда-то, в одному ему ведомую даль. Аконит, прядая ушами, нагнулся, сорвал с обочины какую-то травину и принялся ее жевать.
– Ну ладно, – сказала наконец Ивона, – это было славное дело, и спасибо тебе, что привлек меня к нему.
– Абсолютно не за что, – вполне искренне ответил я, – собственно, я даже почти не могу припомнить там своего участия. Ты все сама сделала.
– Ладно, не прибедняйся. – Девушка тронула поводья, выводя единорога из сомнамбулического состояния.
– Ив, – окликнул я ее, – знаешь, что я подумал?
Ивона обернулась, вопросительно приподняв бровь.
– Я подумал, что из нас получилась бы неплохая команда по отлову и отстрелу нежити, особенно эксклюзивной…
– Спасибо, – Охотница улыбнулась.
– Но только после того, как ты напишешь трактат и получишь свою степень магистра, – сурово закончил я.
Ивона фыркнула.
– Всенепременно. До встречи! – и щелкнула единорога пятками, посылая его с места в быструю рысь.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Я проснулся на удивление легко, без малейших признаков похмелья – за что в особенности ценил домашние настойки Одда. Приподнявшись на локте, я оглядывал меховое изобилие своего ложа (зимой тролль и сам использовал в качестве постельных принадлежностей вороха выделанных звериных шкур). Шкурами для моего ночлега пожертвовали в основном волки, попалось несколько лис, пара-тройка медведей и росомаха. А поверх всего этого была наброшена серебристо-серая, с желтоватым отливом, шкура громадного снежного льва.
Гостеприимный хозяин уже встал и сейчас старательно раздувал огонь в печи, держа наготове несколько березовых щепочек. По дому медленно распространялся легкий запах дыма. Я окончательно проснулся и принюхался получше: в доме, помимо запахов вчерашнего застолья и звериных шкур, явственно ощущался аромат промытой гречневой крупы…
– Утро, Сивер, – хмыкнул Одд, убедившись, что огонь разгорелся, и подсовывая в печь пару полешек, – здоров ты спать стал!
– После таких посиделок грех не вздремнуть, – ответил я, с неохотой вылезая из-под шкур и ощупывая пальцами ноги холодные доски пола.
– Да уж, знатно посидели! – тролль довольно осклабился, распрямляясь. – Ивона вон уже часа два как встала…
– Где она?
– В конюшне, вендига обдирает. Как закончит, можно будет и позавтракать.
На улице сейчас было просто восхитительно, хотя и морозно. Прекратились и снегопад и ветер; и теперь вся округа сверкала в лучах солнца первозданной белизной. Деревья на ближайшей лесной опушке казались нарисованными на этой белизне черной тушью при помощи тончайшего пера. Домики, сараи и заборы были настолько четко прорисованы, что выглядели как будто ненастоящими, даже несмотря на курившиеся над домами дымки. Складывалось впечатление, что неведомый живописец, создававший этот пейзаж, даже не подозревал о том, что краски можно смешивать.
– Доброе утро, Сивер!
Ивона обернулась на скрип двери и, улыбаясь, указала на почти снятую белоснежную шкуру. Мясо вендига – темно-красное, непригодное в пищу. Впрочем, я еще не видел человека, который бы рискнул есть нежить.
– Тебе помочь? – поинтересовался я, разглядывая, словно впервые, острые черные когти твари.
– Не-а, сама справлюсь. Мне только с морды снять осталось…
Прислонившись к стенке денника и почесывая храп Акониту, вдруг взалкавшему ласки и человеческого тепла, я смотрел, как девушка сноровисто подрезает бритвенно-острым ножом связки и хрящи на морде твари. Спустя минуты три Ивона выпрямилась, с наслаждением расправив плечи, и продемонстрировала мне отделенный от туши угловатый череп, покрытый подушечками массивных мышц.
– Впечатляет, – согласился я, рассматривая ряд острых зубов, часть которых была наделена пильчатым краем, – хотя видывал я и пострашнее.
– Отличный экземпляр, Сивер. – Ивона аккуратно завернула череп, а затем и шкуру в куски холстины. – В университетском музее будут рады.
– Пойдем, – я проводил взглядом останки вендига, спеленутые на манер нубъегской мумии, на их пути в кожаную торбу, – там Одд нас грозился гречневой кашей взбодрить.
– Мясо надо куда-то вынести, не здесь же его бросать! Наверное, надо за забор – пусть вороны поклюют.
– А не потравятся? – усомнился я.
– Насколько мне известно, до сих пор не травились. Ничего им не будет. Сивер… – Ивона посмотрела мне прямо в глаза. – Спасибо тебе.
– За что? – искренне удивился я.
– За то, что ты вчера сказал обо мне Одду. Не делай круглые глаза, тебе не идет. Я не подслушивала, просто слух у многих моих предков куда лучше, чем у людей.
Стараясь не мазнуть по мне кровью вендига, Ивона привстала на цыпочки, чмокнула меня в щеку и поволокла за хвост тушу нежити на улицу.
– А знаешь что, – раздался уже из-за дверей ее обычный спокойно-жизнерадостный голос, – про саркофаг нубъегский мой знакомый, что им занялся, раскопал кое-какую информацию. Оказывается, у жрецов Нубъега был особый, сложно устроенный артефакт, позволявший вертеть дыры между реальностями…
Ивона вновь заглянула в конюшню, вытирая руки комком снега.
– Пошли завтракать, – сказала она. – Когда ты приедешь на мою магистерскую защиту – а ты ведь приедешь? – я тебе покажу кусочек древнего трактата про этот артефакт. Интересно, что было бы, если бы он и сейчас существовал?
– Уж точно ничего хорошего, – отозвался я. – И с нынешними-то порталами хлопот не оберешься, а тут кто-нибудь обязательно начал бы вертеть новые – направо и налево!
– Нет в тебе по утрам должного уровня романтизма! – посетовала девушка. – Да ты не переживай, никто его не найдет. Полторы тысячи лет прошло, а то и две…
В ее последних словах мне почудился оттенок какой-то мечтательности, но, возможно, он был вызван мыслями о горячей каше. Ивона бодро зашагала по снегу к крыльцу, не дожидаясь, пока я прикрою двери конюшни.
СВОБОДА ТВОРЧЕСТВА
Зазвенела, разбиваясь об пол, очередная кружка, и поджарый мальчишка бросился убирать ее осколки. Неплотно закрытую дверь качнул ветер, и в помещение вторглись запахи соли, гниющих водорослей, рыбы и смолы. Один из завсегдатаев, сидевший ближе всех к двери, невозмутимо привстал из-за стола и с грохотом захлопнул непослушную створку. «О скалы грозные дробятся с ревом волны!..» – затянул кто-то хорошо поставленным, хотя и не очень трезвым баритоном.
Я обвел взглядом стены заведения: штурвалы, весла, абордажные сабли и какая-то здоровенная сушеная рыбина, подвешенная к потолку на двух проволоках. Короче, обычная морская атрибутика. А как же? Ведь если во всем Кверке питейные заведения именуются кабаками, то здесь, в Наутисе, – тавернами. Наутис стоит на берегу Саларского залива, являясь крупнейшим кверкским портом. Хотя это эльфийский город и большинство его населения составляют морские эльфы, в таверне можно было встретить представителей всех Разумных рас. Вот и сейчас здесь было полно людей, несколько троллей и, как ни странно, гномов (подгорный народец считал необходимым внести свою лепту в развитие мореплавания). Разумеется, были и эльфы. Не только местные – с мягко вьющимися волосами и задумчивыми глазами цвета морской волны, – но и приплывшие из Ибрении темные эльфы, чьи серебристые шевелюры резко контрастировали с шоколадной кожей. Ну и, конечно, тут было немало полукровок от произвольных сочетаний перечисленных рас. Пожалуй, только из орков я ни одного пока не заметил. А вот вампир как раз сидел сейчас прямо передо мной.
– И что тебя сюда привело, дружище Сивер? – поинтересовался Стериан. – Только не говори, что опять приехал с каким-нибудь обозом. Насколько я знаю, после той истории со спасением принцессы ты перестал нуждаться в подобной работе. Чудовищ теперь всяких истребляешь – это я слышал…
– Ага, – поддакнул я, – особенно тех, что с человеческим лицом. Они самые страшные… Да нет, Стериан, я был в Нариоли, разыскивал одного гнома. А потом подумал, не заехать ли на побережье, морским воздухом подышать.
– Ну и как побережье? – Стериан бросил взгляд на опустевшую кружку, а затем, обернувшись к стойке, повелительно махнул рукой. Я прекрасно знал, что хмель его вампирские мозги не берет, а потому не торопясь попивал свой эль.