запустения и ветхости лежали буквально на всем. Они обогнули ограду и
проехали вдоль зарослей бузины. Лопухи, что росли под ней, напоминали уши
слонов.
Они подкатили к самой воде и вышли из машины. Подлезли под поваленное
дерево, обогнули решетку и вышли на галечный берег. Камни под ногами
зашуршали и это насторожило Карташова.
- Это не то место, которое нам нужно, - сказал он. - Здесь незамеченным
не пройдешь, услышат.
- Тут никого не будет, сходку они собираются проводить в бывшем
целлюлозном цехе. Зато здесь укромное место и в случае чего легко отходить.
- Наоборот, маневра для машин нет, легко завязнуть в иле, - настаивал
Карташов.
Одинец вытер рукавом вспотевший лоб. Из куртки достал сигареты.
- А где же тогда? - он огляделся по сторонам.
- Мне кажется, во-оо-он за теми кленами...Оттуда и подъезды хорошо
просматриваются и цех как на ладони.
Они вернулись к машине и, объехав фабрику, припарковались на поляне.
Несколько гранат и запасных магазинов попрятали под корневищем разросшегося
бука. Остальное, в резиновом мешке, положили в дупло полусгоревшей старой
ели.
Карташов смотрел в просветы между деревьями на водохранилище и оно
напомнило ему Рижское взморье. Там он бывал почти каждое воскресенье - такая
же тишина и нега, и такая же водная гладь...
- Я тебя, Саня, прошу лишь об одном...Если вдруг меня завтра зацепит
пулей и я буду мучаться, ты меня, пожалуйста, пристрели. Я не хочу, чтобы
одна часть моих органов вселилась в другие телеса, а другая жарилась в
крематории. Все мое должно навсегда остаться со мной.
Одинец слегка побледнел. Он растер о ствол дерева сигарету, а то, что
осталось в пальцах, щелчком послал в кусты ежевики.
- Черт возьми, Мцыри, да мы с тобой на одной волне! Я тоже бывал в
крематории и все знаю...Договорились! Я тебя прошу об этом же. В случае,
если ранение будет в живот или мочевой пузырь... Только не стреляй в голову,
лучше в сердце...
- А мне один хрен куда, но сделай это без лишних разговоров.
Над деревьями, низко и косо, с громким хлопаньем крыльев пронеслись две
утки. Они летели на бреющем полете и быстро скатились за камыши, на воду.
- Здесь могла бы получиться неплохая охота...У нас в Латвии тоже полно
уток и чирков...
- Потерпи до завтра, вот уж поохотимся вволю, - без энтузиазма сказал
Одинец. - Ты знаешь, сколько стоит твое сердце?
- Я не приценивался... А ты знаешь?
- По ценам Таллера от 100 до 300 тысяч долларов. Правда, если тебе еще
нет тридцати. Но тебе, судя по морщинам на лбу, больше..
Они сели в машину и стали разворачиваться. Солнце давно миновало зенит
и уже не так припекало.
"Шевроле" двигался между деревьями, по корневищам и травам и вскоре на
лобовом стекле скопилась масса паутинок, вместе с крохотными насекомыми.
В Ангелово они возвратились без происшествий. После того как загнали в
гараж машину, Карташов поменял номерные знаки и содрал с бортов клейкую
ленту "Дезинфекция".
Одинец отправился к Броду доложить о результатах поездки, однако, в
доме все еще шло совещание. Стоящий у дверей Николай жестом предупредил
Одинца, чтобы тот остановился. До него донесся голос Таллера. Его речь
напоминала выступление адвоката на судебном процессе. Николай подтолкнул
Одинца к выходу.
- Мы не банда отморозков, а научно-исследовательская фирма, - горячо
выкрикивал Таллер, - но если на нас наезжают блатные, то как, по-вашему, мы
должны реагировать?
- Возможно, им надо объяснить, чем мы занимаемся, - не очень уверенно
сказал Блузман.
- Да им до фени наши объяснения. Я сразу же, как только Брод назвал мне
адрес этого деятеля из Воронков, связался со своим человеком в МВД и он мне
дал исчерпывающую на него характеристику. Этот Музафаров в криминальных
структурах ходит крестным отцом, он подозревается в тысяче и одном
преступлении, хотя ни одной улики и ни одного свидетеля против него нет. Все
боятся...А он делает из себя благовоспитанного отца семейства, меценат,
помог одному сатирику издать книжку... Это на него работают эти
молодцы...как его, Клявиньш...фамилия второго у меня вылетела из головы...
Брод внимательно слушал и не спускал глаз с Таллера, который в свою
очередь буравил взглядом Блузмана.
- Мы ничего никому не будем объяснять, - он понизил голос, что было
предвестием грозы. - Меня волнует другое - откуда Музафаров узнал о нашем
существовании? Как он вышел на наши связи с Прибалтикой? Кто, черт возьми,
его навел на Фоккера?
- Скорее всего тут замешаны наши конкуренты, - предположил один из
сидящих на диване мужчин. - Это делается очень просто...
Таллер нетерпеливо перебил:
- Мне активно не нравится их стиль...Заявились двое мордоворотов,
кинули кость и думают я перед ними буду плясать чечетку...
- Нам сейчас важно знать, для кого они собираются купить почку? -
сказал Брод. - Когда нам это будет известно, тогда и расклад может быть
совершенно другой...Но не исключено, что товар они ищут для самого
Музафарова...
Блузман, как школьник, поднял руку.
- Что у тебя? - обратился к нему Таллер. - Он курил и делал
убийственные затяжки.
- Может, действительно, не стоит паниковать, а провести кое-какой
зондаж - и кто знает, может мы в лице этого Музафарова получим неплохого
клиента...
- Я бы не хотел, Яша (Блузман), это слышать от тебя, - непримиримость
звучала в голосе Таллера. - Мы уже два месяца не можем выполнить заказ
Фоккера, а ты говоришь о новом клиенте. И дело не только в этом, я просто не
хочу идти на поводу этого Музафарова по принципиальным соображениям. Это
отпетый бандит, который пол-Москвы держит в страхе, а ты говоришь...
- Тогда надо прибегнуть к нашей "крыше", - Брод тоже закурил, - в конце
концов, мы здесь не случайные барышники...
- Согласен, но у нас горит заказ почти на миллион долларов, а ты ведешь
речь о какой-то "крыше"...Ты же знаешь, что такие разборки в один день не
заканчиваются и я не уверен, что наша "крыша" более могущественна, чем
его...Чтоб вы знали, на Музафарова работают официальные силовые структуры,
вплоть до контрразведки...Захотят - нас закроют и...зароют...
После того как Блузман и два других, приехавших с ним, человека отбыли,
Таллер с Бродом поднялись наверх и вышли на балкон.
- Меня, Веня, серьезно волнует утечка информации, - сказал Таллер. - Я
просто в недоумении, где мы могли проколоться...У тебя два новых человека...
- уже без прежнего напора заметил Таллер.
Брод тут же отпасовал этот посыл.
- За Карташова я отвечаю головой! Вместе кормили клопов в рижском СИЗО,
и я имел прекрасную возможность узнать его.
- Но у тебя есть еще один новенький...Я имею в виду Одинца.
- Тоже отпадает на сто процентов. Его нам рекомендовал сам
Соловей...Соловьев Гена...
- Но с него теперь не спросишь...Те, кто лежат на кладбище, имеют
дурную привычку молчать...Но чудес-то не бывает, Веня! - Таллер стал опять
разогреваться. От долгих разговоров и сигарет лицо у него покрылось
пепельной бледностью, а под черными глазами обозначились тени. - Ладно, если
ты так уверен в своих людях, бери Музафарова на себя...Надо его просветить и
заодно выяснить, какого высокого чина он имеет в виду...От этого будет
зависеть цена и скорости, с которыми мы будем вести поиск доноров... А пока
работаем в обычном режиме...Сколько человек ты завтра думаешь задействовать
на водохранилище?
- Поедем на двух машинах "скорой помощи" - это шесть человек и машина
прикрытия...
- Будь осторожен, чтобы полоса неудач не сыграла с нами злую шутку...
- Не все зависит только от нас...Пойдем, на дорожку выпьем, я что-то
продрог...
После совещания их позвали ужинать.
Карташов с Одинцом сидели с края стола и разделывались с лобстерами.
Аппетит после поездки на водохранилище у них был зверский.
- Мцыри, попробуй это, - Одинец подал Карташову тарелку с большим
куском холодного мяса и разнообразной зеленью.
Усевшийся за стол Таллер сам налил себе полфужера коньяка и сразу же
выпил. Закусил хвостиком петрушки, после чего сразу же закурил.
- А где Галина? Веня, куда ты запрятал свою красавицу? - спохватился
Таллер. Большой ценитель женской красоты.
- Она на кухне, сейчас подойдет.
В гостиную, наконец, вошла Снежко. На ней было темное с глубоким каре
платье, с рубиновым кулончиком. На "шпильке" она казалась еще стройнее и
все, кто был за столом, бросили свои алчные взгляды на ее ноги.
Она села рядом с Бродом, он ее обнял за плечи и что-то негромко сказал.
Женщина поднялась и пошла наверх. Вернулась с гитарой.
- Мцыри, спой, - попросил Брод. - Николай говорит, что вы с Саней
организовали дуэт, - через стол Брод протянул Карташову гитару.
- Давай, Серый, не стесняйся, - попросил Одинец. - Что-нибудь
задушевное.
Карташов отодвинулся от стола, чтобы дать свободу гитаре, и начал
подбирать аккорды.
Жалобно стонет ветер осенний,
Листья кружатся поблекшие,
Шилова Юлия
Лукьяненко Сергей
Ковальчук Вера
Сапковский Анджей
Елманов Валерий
Зыков Виталий