Чтение 15–й страницы книги ~Такси для ангела~

будет время...

Он расстегнул рюкзак, деловито покопался в его
"-cb`%--.aboe и протянул листок из блокнота. На листке
четким готическим почерком были выведены несколько адресов с
довольно экзотическими комментариями.

1. Малый Татарский переулок, 4/1, флигель во дворе -
пироманьяк (7 пожаров в административных зданиях, 35
погибших);

2. Ул. Василисы Кожиной, 2, центр "Ваш досуг" - детское
порно (подпольная студия, продажа кассет в страны Западной
Европы);

3. 2-я ул. Усиевича, 13, подвал - сатанисты
(осквернение могил, ритуальные убийства подростков не старше
15 лет);

4. Бульвар Матроса Железняка, центр госпитализации и
перевозки рожениц, - врачи-убийцы (использование абортивного
материала для медицинских опытов, похищение младенцев)...

Далее следовало еще девять пунктов, но и первых четырех
мне было достаточно. Я искоса посмотрела на потомка
Зигфрида:

- Что это?

- Достопримечательности, которые мне необходимо
увидеть.

У меня отвисла челюсть. А на то, чтобы водворить ее на
место, понадобилось несколько минут. После чего я робко
спросила:

- Может быть, лучше начать с чего-нибудь.., менее
душераздирающего? С Красной площади, например? Или с храма
Христа Спасителя?

Райнер-Вернер сразу же поскучнел:

- Да, конечно. О Христе Спасителе я как-то не
подумал...

- Где вы раздобыли все эти ужасы? - Я напрягла память,
но ни одного громкого процесса, связанного с пироманьяком
или сатанистами, не вспомнила (хотя по поручению Аглаи
отслеживала все судебные новинки). А врачи-убийцы стойко
ассоциировались у меня лишь с почившим в бозе Иосифом
Виссарионовичем. - И кто вам дал такую информацию?

- Это моя работа. - Райнер-Вернер осклабился и явил мне
клыки - непорочно-белые, как стены аббатства Св. Бригитты
Шведской.

- Ваша работа? - изумилась я.

- Я перевожу русские детективы. Все эти места подробно
описаны в книгах. Я хотел бы увидеть их воочию, получить,
так сказать, эмоциональный заряд... Для переводчика это
важно.

Я мысленно прогундосила осанну Аглае Канунниковой: до
чего метресса никогда не опускалась, так это до
использования в своих книгах абортивного материала.

Остаток пути до гостиницы я вполуха слушала
разглагольствования Райнера о брутальности русского
детектива, а также о его излишней, почти клинической,
физиологичности. Когда же такси притормаживало у светофоров,
немец переходил к лирическим отступлениям. Из них я узнала,
что папашка Райнера - der erhaben Mann <Святой человек
(нем.).> и к тому же владеет маленькой типографией в
Mюрнберге. Что он на всю жизнь остался верен русским
женщинам (последняя русская жена оттяпала у папашки полдома,
но это пустяки). И что сам Райнер написал исследование по
русской же ненормативной лексике. И теперь несказанно
радуется, когда находит знакомые слова в переводимых им
детективах (а радоваться приходится часто). Что с
писательницей такого калибра, как фрау Канунникова, он
работает впервые, и это большая честь для него (до сих пор
Райнер-Вернер месил дерьмо одноразовых триллеров, хотя и в
них находил свою прелесть).

Кроме того, простой, как пачка маргарина, бундес два
раза срыгнул, три раза испортил воздух и непрестанно чесал в
паху.

Когда мы (наконец-то!) подъехали к гостинице "Минск",
где для душки Райнера был заказан номер, свершилось то, что
должно было свершиться: я его возненавидела.

И укрепилась в своей ненависти еще больше - после того,
как он шепнул мне на прощание:

- Вы не подскажете, meine liebe <Дорогая (нем.).>
Алиса, где я могу найти проститутку?..

***

...Я так ничего и не сказала Аглае о письме. Я просто
сунула конверт в нижний ящик стола и решила забыть о нем.
Забыть получилось на следующий же день, когда в квартире
Канунниковой нарисовался оглашенный немец.

Но до этого был еще тихий вечер с Аглаей.

- Ну и как вам этот гибрид платяного шкафа с
вибратором? - спросила она, стоило мне только переступить
порог.

- Ужасно. - Я рассталась с Рабенбауэром не больше
сорока минут назад, и поэтому впечатления от встречи были
особенно сильны. - Вы собираетесь с ним работать?

- Вы. Работать с ним будете вы. Я, к сожалению, даже не
смогу появиться в его обществе.

- Почему?

- Он смотрится как профессиональный жиголо. Даже если
на него напялить профессорскую мантию, усадить в инвалидное
кресло и дать в руки воздушный шарик. Все подумают, что
Аглая Канунникова завела себе жеребца на старости лет. И
предается порочным страстям. А у меня репутация.

А у меня, выходит, нет.

- Вы можете представить его как прототип героя вашей
новой книги, - сказала я первое, что пришло на ум.

- Я не пишу порнороманов. Отдала их на откуп своим
конкуренткам.

Я с тоской взглянула на Ксоло, вертевшуюся у ног
хозяйки. И впервые почувствовала к мерзкой собачонке нечто
вроде симпатии. Все познается в сравнении, а после Райнера-
Вернера любой твари можно выдавать нимб и подержанные
крылья.

- Говорят, он неплохой переводчик. Прекрасно чувствует
язык, - утешила меня Аглая. - Особенно разговорный.
Oоследние несколько лет специализируется на боевиках и
триллерах. Легко обучаем. И к тому же - наполовину русский.

- Да. Он только не сказал, на какую именно половину.

- Думаю, на худшую. Ну, не расстраивайтесь, девочка. У
вас еще будет время, чтобы расстроиться...

...Райнер-Вернер Рабенбауэр не уронил засаленного стяга
немецкой пунктуальности. Он появился ровно в одиннадцать,
распространяя вокруг себя запах мускусного ореха. Я было
подумала, что прошедшую ночь мюнхенский козлик провел в
объятиях негритянки, но все оказалось гораздо проще: запах
шел от большого бумажного пакета, который Райнер-Вернер
держал в руках. Из пакета выглядывали фиолетовые листья
какого-то растения. Листья самым безыскусным образом
переходили в небольшие бледно-красные цветочки.

При виде Аглаи немец пришел в восторг. Он долго лобзал
Аглаины перстни и кольца - так долго, что я начала
беспокоиться. Но все обошлось. Спустя две минуты Аглая
вырвала руку и с милой улыбкой солгала:

- Рада видеть вас, Райнер.

- А это вам! - еще шире улыбнулся немец и протянул
Аглае пакет. А потом неуверенно добавил:

- Видимо, вам.

Аглая сорвала листок, потерла его и повела носом:

- Базилик, - сказала она. - И что мне с этим делать?

Немец на секунду задумался.

- Засушить. И использовать как приправу. Замечательная
вещь.

- Да. Вы большой оригинал, Райнер.

Действительно, большой оригинал. Притаранить пряность в
качестве букета - до этого нужно додуматься. Базилик, надо
же! Но это в стиле оставленного в Нюрнберге простака-папочки
- дешево и практично.

Жалкий тип.

Мы эскортировали жалкого типа на кухню, где был
приготовлен завтрак из серии "Утро с писателем".
Интеллигентный кофе, полные скрытого достоинства тосты,
нервный сыр со слезой и поджарый, тонко раскатанный пирог с
клубникой из ближайшей кулинарии.

Райнер-Вернер уселся на стул, жалобно под ним
скрипнувший, и осмотрел угощение.