Чтение 15–й страницы книги ~Интим не предлагать~

что шаги он предпринял не правильные. В бегах деньги нужны, а где они у
твоих дружков, соображаешь? Им надо идти в милицию и рассказать про машину.
Убийцу найдут, и Упырь с дружками смогут жить спокойно.

- Ага, вот ты ему об этом и скажи.

- Обязательно. Передай Упырю, что я хочу с ним встретиться. Обязательно
передай.

- А где я тебе его найду?

- Ты уж постарайся. И имей в виду: плохие дяди могут найти его раньше,
так что торопись. Дружок твой в опасности и я, кстати, тоже. В общем, нам
есть о чем поговорить.

Дылда сидел мрачнее тучи, а я, похлопав его по плечу, отправилась
восвояси. По дороге, взглянув на часы, вспомнила, что Родионов ждет меня в
десять возле стадиона, и ускорила шаг. Возле нашего подъезда сидела
неизменная троица с Кузей во главе, все слегка запыхавшиеся, значит,
опередили они меня ненадолго, как видно, идиотская мысль охранять меня
прочно угнездилась в их светлых умах.

- Домой, - кивнула я. - Кузю в будку.

- Пусть он у нас поживет, - сказал Сенька. - У него кашель.

Кузя отвел взгляд, потому что в отличие от своих друзей врать еще не
научился.

- Хорошо, - согласилась я, - будем лечить. - Все трое испуганно
переглянулись, а я злорадно хмыкнула. В квартире, не обращая внимания на
мальчишек и собаку, я прошла в ванную, быстро переоделась и громко заявила:

- У меня свидание с милиционером.

- С участковым? - спросил Чугунок, который сидел на кухне и пялился в
окно.

- Почему с участковым? - насторожилась я.

- Потому что он шастает под окнами и все поглядывает сюда... а когда мы
во двор вошли, он сидел возле песочницы, увидел нас и спрятался. Вот
придурок...

- Ты у меня схлопочешь, - погрозила я кулаком, а Васька расплылся в
улыбке:

- Дарья, а участковый-то влюбился...

- Дурак, - не выдержала я. Сенька тоже полез в окно, поглядел немного,
потом перевел взгляд на меня.

- Ты же говорила, замуж тебе еще рано... - сказал он с обидой.

- Они все так говорят, - заявил Чугунок и вздохнул:

- Но участковый нам совсем не годится, правда, Сенька? Дарья, помнишь - у
тебя крутой был, на "мерсе" приезжал, тот мне больше нравился.

- Отвяжись, - махнула я рукой и, прихватив прыгалки, выскочила из
подъезда. Андрюха прохаживался по тротуару возле нашего подъезда.

- Добрый вечер, - заулыбался он. - На пробежку?

- Ага...

- Провожу маленько, мне как раз в сторону стадиона, с Иваном Петровичем
побеседовать хотел... А в шестом доме два стекла вышибли... мальчишки в
футбол играли. Стекла уже вставили. А так никаких новостей.

- Это хорошо, - порадовалась я. - Я не стекла имею в виду... В общем, ты
понял.

- Конечно, - вздохнул Андрюха. - Так что участок у меня неплохой. Люди
приветливые, помогают.

- Как же тебе не помочь, когда ты здесь вырос?

- Даша, - позвал он и запнулся.

- Чего? - спросила я.

- Пойдем завтра в кино? - Я сбилась с шага, а потом и вовсе замерла на
некоторое время. - В "Художке" "3вездные войны". Полная версия.

"Точно, влюбился, - прошелестело в моем мозгу. - В кино зовет". Я
посмотрела на Андрюху внимательнее. Нос пуговкой, веснушки россыпью,
вообще-то он симпатичный...

- Слушай, - вздохнула я. - Зашел бы ты завтра ко мне на работу. Разговор
есть. Какой-то идиот додумался возле школы пустить грузовой транспорт, чтоб
проспект разгрузить. И теперь мимо нас с утра до вечера грузовики гоняют.
Надо что-то делать.

- Хорошо, - вздохнул Андрюха, - зайду. А в кино?

- В кино пойдем в субботу. Сенька с Чугунком будут рады, - добавила я,
едва не брякнув: "И Кузя". Мысль о Чугунке пришлась весьма кстати. - Андрей,
- сказала я. - На улице Гоголя, дом пять, квартира двенадцать проживает
гражданка Сорокина.

- Самогонкой торгует?

- Точно. Ты ее пугни малость, чтоб из запоя вышла.

- Со мною уже Иван Петрович беседу проводил.

- Вот и хорошо, значит, ты все понял...

- К административной ответственности ее привлечь надо.

- Ага. У нее трое детей. Старшему восемь, младшему одиннадцать месяцев.

- Таких, как она, надо материнства лишать.

- Лишат, а что дальше?

- Ну... в детском доме по крайней мере сыты будут.

- Я раньше тоже так думала, - вздохнула я. - Ты помнишь, как твоя бабушка
тебя в школу провожала? Ты идешь, а она следом в кустах прячется.

- А это здесь при чем? - обиделся Андрюха и даже покраснел, наверное
припомнив, как над этим фактом потешалась вся школа.

- А при том, что, когда ты был маленький, тебя любили, - усмехнулась я.

В этот момент мы как раз подошли к стадиону. Я огляделась, высматривая
Родионова, а Андрюха топтался рядом.

- Я к Ивану Петровичу на полчасика, - сказал он. - Могу сюда зайти...

- Ты как твоя бабушка, - нахмурилась я.

Андрюха рванул, точно ошпаренный, а я вошла в открытые ворота. На скамье
справа сидел Родионов и приветливо улыбался мне. Не знаю, что он имел в
виду, собираясь бегать со мной трусцой, но если в его намерения входило
разжиться кое-какими сведениями, то он здорово просчитался. Говорить
Родионов не мог, берег дыхание, к тому же, чтобы заговорить с человеком,
надо для начала его догнать. В общем, с точки зрения следствия, вечер у
Родионова прошел впустую, зато для здоровья польза. После пробежки он
отправился провожать меня домой и тут уж ввернул несколько вопросов, но
отвечала я на них так отрешенно и даже двусмысленно, что сама с трудом
понимала, что, собственно, имею в виду. Мы простились возле моего подъезда и
пожелали друг другу спокойной ночи, я с тайным злорадством, а Родионов с
заметной грустью.

Утром, поднявшись ни свет ни заря и выскочив из квартиры, я обнаружила в
районе песочницы Андрюху в спортивном костюме. Костюм был изрядно поношенный
и явно с чужого плеча.

Участковый шагнул мне навстречу и со счастливой улыбкой возвестил:

- Вот, тоже решил заняться...

Если честно, мне очень хотелось ему ответить... но я вовремя вспомнила,
что должна являться для граждан примером здорового образа жизни и по всем
статьям мне надлежит радоваться, что участковый проникся моим примером. Я
улыбнулась и предложила:

- Догоняй.

Помнится, Коломейцев в школе терпеть не мог физкультуру, да и сейчас, как
видно, не очень ее жаловал; я сделала два круга по стадиону, когда он
наконец там появился и устроился на скамейке с намерением отдышаться. Когда
я заканчивала третий круг, Андрюха был уже не один. Рядом с ним сидел
Петрович, хмурился, вздыхал и курил.

- Это что ж такое? - спросила я, тыча пальцем в сигарету.

- Ладно ругаться-то, - вздохнул бывший участковый, почесал затылок и
наябедничал:

- Позавчера кум был, и вчера... наверное, и сегодня придет. А где кум,
там бутылка. Не доведет до добра такая жизнь. Надо в ряды вливаться, обратно
то есть. Не нравится мне заслуженный отдых. - Услышав о намерении Петровича
"вливаться", Андрюха загрустил и жалобно посмотрел на меня.

- Выгнал бы ты кума, - предложила я, усаживаясь рядом.

- Сказала... Он родня. Обидится.

- Тогда не пей.

- Все равно обидится. Пока я был при исполнении, так он пьяный носа не
показывал, а тут...

Разбаловался. Говорит, ты, Петрович, теперь пенсионер и совсем для нас
безопасный...

- Ты себе язву придумай. Хвати рюмашку, падай под стол и ори что есть
мочи. Один раз напугаешь, и с водкой больше никто не пристанет.

Петрович задумался и вдруг разулыбался:

- А что... можно попробовать. У тебя-то как дела? - вновь посуровел он.

- Как сажа бела. Угораздило меня найти этого Зюзю. В уголовном розыске
думают, это я его укокошила.

- Да не может быть, - нахмурился Петрович, поднимая руку ко лбу с
намерением сдвинуть фуражку на затылок, но фуражки не оказалось, он
чертыхнулся и едва не заплакал с досады. - Что ты будешь делать... Дарья,
какой у тебя резон утверждать такое?

- Дарья Сергеевна не права, - робко вклинился в разговор Андрюха. -
Просто товарищи отрабатывают все возможные версии...

- Ничего они не отрабатывают, - разозлилась я, - а Родионов вцепился в
меня, точно клещ.

- Сашка? - обрадовался Петрович. - Он с моим Ванькой учился.

- Подумаешь, - еще больше разозлилась я. - Да со мной почти полгорода
либо учились, либо крестились, либо на свадьбе гуляли.

- Я к тому, что он парень неплохой и, между прочим, головастый.

- Твой головастый парень по вечерам со мной бегать решил, думает, я ему
расскажу, что ранее от следствия утаила, торт принес, иезуит.

- Торт? - Рука Петровича вновь потянулась ко лбу, он опять чертыхнулся и
спросил с таким видом, точно удостоился озарения:

- Может, он влюбился? Девка ты у нас видная, а ему давно жениться пора.
Между прочим, и тебе пора замуж, о своих детках подумать, а не с чужими