Чтение 15–й страницы книги ~Сестричка~

же, знаю, что у вас за профессия.

- Получите расписку. Кто вам сказал, что я сыщик?

На миг она вытаращила глаза, потом вновь принялась играть принятую в
порыве вдохновения роль.

- Должно быть, догадалась по запаху.

Поднеся к губам стакан, она уставилась на меня с легкой презрительной
усмешкой.

- Я начинаю думать, что вы сами пишете себе реплики, - сказал я. - А то
никак не мог понять, в чем там с ними дело.

И пригнулся. Несколько капель попало на меня. Стакан разбился о стену у
меня за спиной. Осколки беззвучно упали на пол.

- И должно быть, - сказала она совершенно спокойно, - этим поступком я
исчерпала весь свой запас девичьего очарования.

Я подошел и взял шляпу.

- Я вовсе не думаю, что его убили вы, - сказал я. - Но мне бы хорошо
иметь основания не говорить, что вы там были. Иметь какой-то задаток,
чтобы называть вас своей клиенткой. И достаточно сведений, чтобы оправдать
получение задатка.

Мисс Уэлд достала из коробки сигарету, подбросила ее, легко поймала
губами и зажгла невесть откуда взявшейся спичкой.

- О господи. Меня подозревают в каком-то убийстве?

Шляпу я все еще держал в руке. И из-за этого почувствовал себя глупо.
Не знаю, почему. Надев ее, я направился к двери.

- Надеюсь, у вас есть деньги на трамвай, - послышался у меня за спиной
презрительный голос.

Я не ответил и не остановился. Когда я уже собирался открыть дверь,
Мэвис Уэлд сказала:

- Надеюсь также, что мисс Гонсалес дала вам свой телефон и адрес. Вы
можете добиться у нее почти всего - в том числе, как мне говорили, и
денег.

Я выпустил дверную ручку и быстро пошел назад. Мэвис Уэлд стояла на том
же месте.

- Послушайте, - сказал я. - Вам трудно будет в это поверить, но я
приехал сюда со странной мыслью, что вы нуждаетесь в помощи - и вряд ли
сможете найти человека, на поддержку которого можно рассчитывать.
По-моему, вы зашли в тот номер отеля для того, чтобы внести какой-то
выкуп. Притом одна, с риском быть узнанной - и вас, кстати, действительно
узнал служащий в том отеле детектив, мораль которого не прочнее ветхой
паутины. Все это навело меня на мысль, что вы, может быть, влипли в один
из голливудских переплетов, означающих крест на актерской карьере. Но вы
ведете себя так, как будто и не влипали ни в какой переплет. Вы
устраиваете представление с полным набором банальных, халтурных ужимок, к
каким прибегали, играя в самых халтурных фильмах второй категории - если
это можно назвать игрой...

- Заткнись, - проговорила она сквозь зубы и скрипнула ими. - Заткнись,
мерзкий соглядатай, шантажист.

- Я вам не нужен, - продолжал я. - Вам не нужен никто. Вы так умны, что
с помощью своих реплик сможете выбраться даже из сейфа. Отлично.
Произносите свои реплики и выбирайтесь. Мешать не стану. Только не
заставляйте меня слушать их. Я готов расплакаться при мысли, что наивная
девочка вроде вас может быть так умна. Вы хорошо отнеслись ко мне,
милочка. Прямо как Маргарет О'Брайен.

Мэвис Уэлд не шевелилась и не дышала и тогда, когда я подошел к двери,
и тогда, когда открыл ее. Не знаю, почему, но игра эта была отнюдь не
блестящей.

Спустившись по лестнице, я прошел через патио, вышел из парадной двери
и чуть не столкнулся с худощавым темноглазым мужчиной, который стоял,
раскуривая сигарету.

- Простите, - сказал он. - Кажется, я оказался у вас на пути.

Я хотел было обойти его, но вдруг заметил, что в правой руке он держит
ключ. Безо всякой на то причины я выхватил его, посмотрел на выбитый на
металле номер - четырнадцатый. От квартиры Мэвис Уэлд. Я бросил ключ в
кусты.

- Обойдетесь без него, - сказал я мужчине. - Дверь не заперта.

- Конечно, - ответил он. На лице его появилась странная улыбка. - Как
глупо с моей стороны.

- Да, - сказал я. - Мы оба глупцы. И каждый, кто связывается с этой
шлюхой, - глупец.

- Я бы не сказал, - спокойно возразил он, и взгляд его маленьких темных
глаз не выражал ничего.

- Вам незачем говорить. Я только что сказал за вас это. Прошу прощения.
Сейчас отыщу ключ.

Я пошел за кусты, поднял ключ и отдал ему.

- Большое спасибо, - поблагодарил он. - И между прочим...

Он не договорил. Я остановился.

- Надеюсь, я не прервал интересной ссоры, - сказал он. - Мне было бы
очень неприятно. Нет? - Он улыбнулся. - Что ж, поскольку мисс Уэлд наша
общая знакомая, позвольте представиться. Меня зовут Стилгрейв. Не встречал
ли я вас где-нибудь?

- Нет, вы нигде меня не встречали, мистер Стилгрейв, - сказал я. - Я -
Марлоу. Филип Марлоу. Мы никак не могли встречаться. Как ни странно, я
никогда не слышал о вас, мистер Стилгрейв. И мне наплевать, даже будь вы
Плакса Мойер.

Не могу взять в толк, почему я сказал это. Ничто меня к этому не
побуждало, разве только недавнее упоминание этой клички. На лице
Стилгрейва застыло странное спокойствие. Невыразительный взгляд темных
глаз стал каким-то отрешенным. Стилгрейв вынул изо рта сигарету, взглянул
на ее кончик, стряхнул пепел, хотя стряхивать было нечего, и, не поднимая
взгляда, сказал:

- Плакса Мойер. Странное прозвище. Вроде бы никогда не слышал его. Я
должен знать этого человека?

- Нет, если не испытываете особого пристрастия к пешням, - сказал я и
пошел прочь. Спустившись по ступеням, я подошел к своей машине и, прежде
чем сесть за руль, оглянулся. Стилгрейв стоял на месте, держа во рту
сигарету, и глядел на меня. Выражает ли что-нибудь его лицо, не было
видно. Когда я оглянулся, он не пошевелился, не сделал никакого жеста.
Даже не отвернулся. Просто стоял на месте. Я сел в машину и уехал.

13

По бульвару Сансет я поехал на восток, но не домой. В Ла Брее я свернул
на север и через Кахуэнга-пасс, по бульвару Вентура, мимо Студио-сити,
Шерман-Окс и Энсино поехал к Хайленду. Дорога была отнюдь не пустынной.
Пустынной она никогда не бывает. Лихачи в поцарапанных "фордах" переезжали
из ряда в ряд, проскакивая в одной шестнадцатой дюйма от соседних машин,
но все же неизменно проскакивая. Усталые мужчины в запыленных двух- и
четырехместных машинах крепче сжимали руль и с трудом ехали на север и на
запад, домой, к обеду, к вечеру с раскрытой на спортивной странице
газетой, к привычному ору радио, хныканью избалованных детей и болтовне
глупых жен. Я проезжал мимо кричащих и на поверку лживых световых реклам,
мимо неряшливых, в неоновом свете похожих на дворцы, закусочных, мимо
ярких, как цирки, круглых ресторанов для автомобилистов, с бойкими,
зоркими официантами, блестящими стойками и душными грязными кухнями, в
которых вполне могла бы отравиться даже жаба. Большие грузовики с
прицепами с грохотом ехали через Сепульведу из Уилмингтона и Сан-Педро,
они сворачивали к Ридж-Рауту и отъезжали от светофоров на первой скорости,
рыча, как львы в зоопарке.

За Энсино сквозь густые деревья лишь изредка сверкали с холмов огоньки.
Дома кинозвезд. Подумаешь, кинозвезды. Ветераны тысячи постелей. Оставь,
Марлоу, сегодня ты недобрый.

Стало попрохладнее. Шоссе сузилось. Машин теперь было так мало, что
свет фар резал глаза. Дорога пошла на подъем между известняковыми утесами,
на вершине холма небрежно плясал беспрепятственно долетающий с океана
ветер.

Неподалеку от Таузанд-Окс я пообедал в ресторане. Скверно, зато быстро,
ешь и убирайся, дел невпроворот. Мы не можем дожидаться, мистер, пока вы
допьете вторую чашку кофе. Вы занимаете место, приносящее доход. Видите
людей за веревкой? Они хотят поесть. По крайней мере, они так считают. Бог
знает, почему им хочется поесть именно здесь. Лучше бы дома поели
консервов. Им просто не сидится на месте. Как и тебе. Им просто необходимо
сесть в машину и куда-то ехать. Они просто находка для вымогателей,
завладевших этими ресторанами. Ну вот, опять. Недобрый ты сегодня, Марлоу.

Расплатившись, я пошел в бар запить коньяком эту нью-йоркскую вырезку.
Кстати, почему нью-йоркскую? Металлорежущий инструмент изготавливают в
Детройте. Из бара я вышел на ночной воздух, которым пока что никто не
научился торговать. Но многие, возможно, пытались. Подбирались к нему.

Доехав до Окснердской развилки, я поехал вдоль океана обратно. Большие,
усеянные оранжевыми лампочками восьми- и шестнадцатиколесные грузовики
неслись на север. Справа громадный, мощный Тихий океан устало, Словно
плетущаяся домой уборщица, бился о берег. Ни луны, ни суматохи, лишь еле
слышный шум прибоя. Никаких запахов. Даже резкого природного запаха
водорослей. Калифорнийский океан. Калифорния, штат универмагов. Полно
всего, но ничего хорошего. Ну вот, опять. Недобрый ты сегодня, Марлоу.

Ну и ладно. А с какой стати мне быть добрым? Сижу себе в своем
кабинете, играю дохлой мухой, внезапно является эта безвкусно одетая
штучка из Манхеттена, штат Канзас, и всучивает мне потрепанные двадцать
долларов, чтобы я отыскал ее брата. Похоже, он мелкий жучок, но ей хочется
найти его. И, сунув это состояние в нагрудный карман, я тащусь в Бэй-Сити,