спинку кресла и накренило чуть ли не вверх ногами, я впервые почувствовал
свою обреченность и бессилие перед судьбой.
зубах, хруп шагов в промороженной улице...
моей жизни, но я еще на знал об этом. В Свердловске, индустриальном центре
Урала, мы поставили три кинокамеры в кабину подъемного крана за центральной
проходной знаменитого завода "Уралмаш" и снимали, как утренняя смена рабочих
идет на работу.
съемок с движения. Три статичные камеры, нейтральные, как фотобумага. И
двадцать тысяч темных, в стеганых ватниках и шапках фигур идут на вас из
промороженных улиц в свинцовом полумраке сибирского рассвета. А над ними --
крыши домов, укрытые коростой снега, прокопченного фабричными дымами. На
фонарных столбах тускло тлеют три желтых уличных фонаря, остальные
разбиты... И хриплый раструб радиодинамика выплевывает утренние позывные и
первые такты гимна Советского Союза...
хлеба, сбился с шага...
злое, матерное. ..
дымов над "Уралмашем"?)
на восьмичасовую работу. Они втекают, как зэки в рабочую зону, в широкие
ворота с надписью на арке "УРАЛЬСКИЙ МАШИНОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ЗАВОД ИМЕНИ
ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ". Слева от них, на кирпичной проходной -- огромный
барельеф с фигурами вдохновенных мускулистых рабочих и работниц и надпись:
"ПАРТИЯ ВЕДЕТ НАС К КОММУНИЗМУ". А за воротами, на заводском дворе их
встречает статуя Ленина с простертой рукой и еще одна гигантская надпись:
"ВЕРНОЙ ДОРОГОЙ ИДЕТЕ, ТОВАРИЩИ! В.И. ЛЕНИН".
жуткое ощущение, что я читаю новый том "Архипелага ГУЛАГ", еще не
написанный, но уже запрещенный, росло во мне вместе с мелодией музыки к
моему фильму. Нет, вдруг подумал я, никакой музыки, а именно эти плывущие
над людским потоком простуженно- бодрые позывные московского радио и до
оскомины притворно-возвышенный голос диктора: "Доброе утро, дорогие
товарищи! Вчера в Кремле состоялось чествование выдающегося деятеля
международного коммунистического движения, последовательного ученика
великого Ленина, руководителя нашей партии Леонида Ильича Брежнева. В
ознаменование его неустанной государственной деятельности Президиум
Верховного Совета СССР наградил нашего дорогого Леонида Ильича Брежнева
третьей звездой Героя Социалистического Труда..." А они все идут..-Мутные
глаза... Черные ватники и бушлаты... Небритые щеки...
на экране три минуты) четыре- пять... -- пока жуть всех ассоциаций -- с
Освенцимом, с "Архипелагом", с "Городом Солнца" не дойдет до каждого
зрителя, не начнет душить его. И это будет рамкой моего фильма, его началом
и концом, а вся середина уже снята -- простая мелодрама из жизни сибирских
рабочих и шоферов таежных зимников...
простриженный, как и вся киногруппа, поднялся в кабину крана и протянул мне
желтый квадратный бланк
РЕЖИССЕРУ ВАДИМУ ПЛОТКИНУ ДИРЕКТОРУ КАРТИНЫ КОНСТАНТИНУ ЗАЙКО.
ТЧК НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ ЛЕНИНГРАД СО ВСЕМ СНЯТЫМ МАТЕРИАЛОМ ТЧК
НЕВЫПОЛНЕНИЕ ПРИКАЗА В 24 ЧАСА ПРИВЕДЕТ К УВОЛЬНЕНИЮ ВАС СО СТУДИИ ТЧК
ДИРЕКТОР СТУДИИ ЛАПШИН"
четвертая телеграмма: две первых мы с Костей Зайко просто проигнорировали, а
после третьей Костя организовал мне больничный лист -- липовую справку от
врат о том, что у меня воспаление легких. Хотя само появление этих телеграмм
и шквал телефонных звонков со студии говорили о том, что нужно спешите снять
все, что задумано) то есть протянуть еще хотя бы два съемочных дня. .Любой
ценой! Может быть, даже лечь мне в больницу и из больницы руководить
съемками...
гениев в советском кино. Первые -- это жулики, которые используют идиотскую
бюрократическую систему кинопроизводства для денежных махинаций (например,
оформляют съемку многотысячной массовки, а обходятся сотней человек и
разницу в оплате кладут себе в карман). А вторая категория -- подвижники от
искусства. Тридцатилетний Костя Зайко был из второй категории, и всю свою
молодую энергию он употреблял на то, чтобы мы сделали Кино -- именно Кино с
большой буквы, И если для этого нужно было в Якутии остановить работу
алмазного рудника и получить на съемки все шестьдесят сорокатонных
"БЕЛАЗов", работавших в алмазнорудном карьере -- это мог сделать только
Зайко. И когда нужно было получить полк солдат стройбата и за неделю
построить в тундре настоящий ненецкий поселок) а потом еще заселить его
настоящими ненцами -- это мог сделать только Зайко. И когда понадобилось
прямо в тайгу доставить вертолетом из Хабаровска врача-гинеколога, чтобы, не
срывая графика съемок, сделать аборт нашей московской актрисе) -- это тоже
мог устроить только Костя Зайко...
быть один лидер, как в армии должен быть один командир,-- говорил он.-- Моя
задача: обеспечить вам завтрашнюю съемку, а на сегодняшней мне делать
нечего". И он свято соблюдал эту заповедь и появлялся на съемочной площадке
только в самых исключительных случаях -- например, когда я снимал пьяную
драку бичей на зимнике (в этом эпизоде принимали участие только два
профессиональных актера, а остальные сорок девять были подлинные сибирские
бичи и шоферюги).
Зайко, подкативший из бокового переулка к проходной "Уралмаша", я понял:
что-то случилось. Я отлип от окуляра видеокамеры, которая дублировала
кинокамеру оператора, и нервно закурил. А внизу Костя выпрыгнул из "козла" и
по узенькой лесенке стал торопливо взбираться на подъемный кран. Он был даже
без пальто, а в своем стильном двубортном итальянском костюме и а белой
рубашке с французским галстуком, которых у него, на зависть всей студии,
было три дюжины. И вообще, мой Костя был образцом нового типа советского
бизнесмена семидесятых годов -- он свободно говорил по-английски, регулярно
читал голливудскую газету "Variety", играл в теннис, курил только
"Магlbого",носил итальянские костюмы и французские галстуки и два раза в
-неделю бывал в финской сауне "Интуриста", закрытой для простых советских
смертных. Но сейчас, позабыв о своем импортном лоске и даже о своих кожаных
итальянских перчатках, он голыми руками спешно перебирал промороженные
стальные ступеньки вертикальной лестницы, а в большой холщовой сумке через
плечо он зачем- то поднимали нам на кран большие металлические блины --
кассеты с кинопленкой.
материал нашего фильма -- даже шумовую фонограмму) -- сказал Костя,
запыхавшись.
дыхание.
зачем-то глянул на свои ручные часы "Сейко". -- Он сейчас его смотрит.
Ленинградского обкома партии, был знаменит своей ортодоксальной партийной
консервативностью. Я бы сказал, что он был Лигачевым эпохи Брежнева.
без звука!
в Питер.
многие казненные ленинградцы.
хоть сажают!
ленинградского ГБ изъять у нас всю отснятую пленку и выгнать нас с завода.
Они будут здесь, через несколько минут. Скажи оператору, пусть разрядит
камеры и сунет туда эти кассеты, -- и Костя протянул мне сумку с
принесенными им кассетами.
сведений. Я знал, что в каждом городе, где мы снимали. Костя первым дедом
кадрил местных телефонисток. Таким образом, вся киногруппа и особенно падкие
на любую юбку осветители и ассистенты оператора меньше рисковали прихватить
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Суворов Виктор
Березин Федор
Ибсен Генрик