Чтение 15–й страницы книги ~Бассейн с крокодилами~

работы, под потолком тосковал одинокий крючок. Разбитые плафоны и лампочки
Кешка выкинул. Правда, бомбочки Маруське все же достались. Они оказались
развинчивающимися, полыми внутри и долго служили для кукол суповыми
тарелками...

Я схватила стул, влезла на него и отцепила пластиковые кругляшки. Два
легких, третий заметно тяжелее. Внутри лежал небольшой ключик от английского
замка, самый обычный, без брелочка и колечка...

Я глядела на него, как Буратино. Даже мысли у меня были такие же, как у
деревянного мальчика: ключик в руках, но где же к нему дверь? Где найти
каморку папы Карло с нарисованным очагом?

Глава 8

В декабре полшестого вечера - глубокая ночь. Мрак окутал город. Под
ногами липкая грязь, сверху сыплет что-то похожее на манную крупу. Чтобы
хоть чуть развеселиться, я включила радио. Бодрый голос ди-джея с идиотским
энтузиазмом принялся верещать:

- А теперь ждем ваших звонков. А вот уже... Здравствуйте, как вас зовут?

- Что в имени тебе моем? - усмехнулся женский голос в ответ.

Ди-джей, не ожидавший ничего подобного, сначала оторопел, я расхохоталась
и в превосходном настроении понеслась к Леночке, слушая, как несчастный
сотрудник радиостанции пытается выбраться из глупой ситуации.

Леночка сидела за столом и выглядела плохо. Бледное лицо, почти
бескровные губы. На кухоньке стояли две чашки с кофейной гущей, на ободке
одной из них виднелась ярко-оранжевая помада.

- Гости были? - радостно спросила я, глядя на губы Леночки, не тронутые
губной помадой.

- Из милиции заходили, - тихо сказала девушка и схватилась за живот.

- Что такое? - испугалась я.

- Гастрит разыгрался, - пояснила Леночка, - прямо скрутило. Только кофе
выпила, и сразу началось...

- Кто же пьет кофе с больным желудком?

- А!.. - махнула рукой Лена и, порывшись в большой сумке, вытащила
элегантную книжечку в кожаном переплете. - Вот, это ежедневник Игоря.

- Почему он у тебя? - спросила я.

- На столе всегда лежал, - пояснила Лена, - а когда милиция нагрянула, я
его аккуратненько в карман опустила. Менты сначала не сказали, что Игорь
мертв, просто начали обыск. Я подумала, что он доигрался и в тюрьму попал,
ну и решила помочь...

Внезапно девушка побелела еще сильнее и прошептала:

- Дай воды!

Я протянула ей стакан. Лена залпом опустошила его и попросила:

- Будь другом, помой чашки, сил нет, как больно.

Я слила гущу в раковину и предложила:

- Давай врача вызову!

- Не надо, - пробормотала Лена, - сейчас денол приму, живо отпустит. Мне
болеть нельзя, Алиса Евгеньевна уволит.

- Кто? - не поняла я.

- Жена Игоря, Алиса. Она теперь тут хозяйничать станет. Кстати, завтра
похороны, подъезжай к двенадцати на Козлова.

Я кинула взгляд на часы - половина седьмого.

- Иди, иди, - поняла по-своему Леночка, - за мной скоро мама явится, в
семь договорились.

- Послушай, Игорь снимал квартиру? Лена кивнула.

- Называл ее оперативной. Держал там грим, парики, всяческую ерунду.
По-моему, он просто был большим ребенком. Играл в шпиона. Надо не надо,
обязательно переоденется... Менял квартиры. Наверное, и с любовницами там
встречался...

Секретарша встала из-за стола и легла на диван. Лицо ее посерело.

- Все-таки вызову врача, - забеспокоилась я.

- Не волнуйся, - улыбнулась Лена, - у меня с детства такие приступы, да и
мама сейчас придет.

- Давай съезжу за ней?

- Она уже, наверное, ушла, впрочем, позвони...

Я набрала продиктованный Леночкой номер. Но в трубке мерно пищали длинные
гудки.

- Мама в шесть заканчивает, - пояснила девушка. - Иди домой, все в
порядке.

Я поколебалась еще пару минут, но потом все же пошла к выходу. В это
время дверь распахнулась, и в комнату быстрым шагом вошла хорошенькая
маленькая блондиночка. Бросив на меня быстрый взгляд, она посмотрела на
дочь, растянувшуюся на диване, и с чувством произнесла:

- Ну не дура ли! Опять кофе пила?

Я оставила их разбираться и поехала в Ложкино. Дома на меня первой
налетела Маруся. Подпрыгивая на месте, она тут же принялась выкладывать
новости. Получила пятерку по литературе, зато биологичка поставила двойку
абсолютно ни за что. Кирюша Когтев утащил у Мани ластик, а Манюша не
осталась в долгу и влепила ему учебником по голове... Вот оба и получили по
"лебедю".

- Ну разве это справедливо? - ныла девочка. - При чем же тут биология?
Ставь неуд по поведению! Не видать мне в четверти пятерки!

- И правильно, - вступил в разговор Кеша, - в школе следует получать
знания, а не балбесничать. Я в твоем возрасте сидел смирно и имел одни
"отлично".

Чтобы не расхохотаться, я быстренько набила рот творогом. Почему-то все
старшие братья и папы в детстве непременно получали золотые медали. Но, как
правило, это не правда. Помню, в конце девятого класса Кеша радостно влетел
на кухню и громко объявил нам с Наташкой:

- Ура! Каникулы!

- Как закончил? - спросила Наталья.

- Без троек, - радостно объявил отпущенный на свободу ребенок.

Мы переглянулись. Успехи в течение года не предвещали такого блестящего
результата.

- Давай дневник, - велела Наташка.

Через секунду, увидав отметки, мы остолбенели. В клеточках и в самом деле
не нашлось ни одной тройки, только красивые двойки с изогнутыми шеями. Внизу
пара строк: "Переведен в десятый класс, чтобы побыстрее от него избавиться".

Но в выпускной год Аркашка вдруг взялся за ум и, к нашему удивлению,
получил вполне приличный аттестат. Наверное, просто повзрослел.

- Где все? - переменила я тему.

- Зайка поехала с Нюсей в магазин, у нее ведь даже белья с собой нет, -
ухмыльнулся Аркадий. - В общем, обе мои жены при деле. Оксана спать легла, а
Денька на кухне чешет Черри. Лучше туда не ходить, ругается страшно...

Дениска учился в Ветеринарной академии и профессию "собаколога" выбрал по
велению сердца. С самого раннего детства тащил в дом щенков и бездомных
собак. Годам к четырнадцати освоил нехитрые процедуры - стрижку когтей,
измерение температуры... Мог принять роды и сделать укол... Наши собаки
просто обожали его. Став студентом, Денька посерьезнел и, входя в дом,
первым делом проверяет состояние их ушей и шерсти. И тут же начинает
плеваться огнем. Дело в том, что питбуль, ротвейлер и мопс - короткошерстные
животные. Вымыл их, высушил - и все. Йоркширица Жюли обладает длинной
роскошной шерстью. Каждый вечер Серафима Ивановна, вооруженная специальными
расчесочками и щетками, причесывает любимицу, затрачивая на процедуру около
часа. А вот несчастная пуделиха Черри носится по дому вся в колтунах.
Домашним недосуг рыться в ее на удивление густой шерсти. Примерно раз в три
месяца парикмахерша, горестно вздыхая, совершает процесс превращения Черри
из заросшего полкана в "голую ложкинскую собачку".

- Это не стрижка, а бритье несчастного животного, - причитает мастерица,
- ну хоть раз в недельку чесаните беднягу.

Но все пропускают ее мольбы мимо ушей. Единственный человек, мужественно
берущий в руки щетку-пуходерку, - Денька. Правда, разрезая и вычесывая
спутанные клоки шерсти, он употребляет отнюдь не парламентские выражения.

На следующий день я проснулась почти в темноте и сладко потянулась.
Наверное, солнце еще не вылезло - часов шесть, не позже. Когда я была
преподавателем, приходилось вставать в семь, и я очень любила, открыв ночью
глаза, сообразить, что подниматься еще рано и впереди пара часиков
безмятежного отдыха. Однако странно, время раннее, а чувство такое, будто я
великолепно выспалась. Кинув взор на будильник, я слетела с кровати. Стрелки
показывали десять! Отчего такая темень?

Раздернув занавески, я выглянула в сад. Серые тучи низко нависли почти
над самой землей. Осадков пока никаких, но, очевидно, скоро над Москвой
разразится то ли пурга, то ли дождь...

На похороны Игоря собралось совсем немного народа. Да и
судебно-медицинский морг не располагал ни к каким прощаниям. Несколько
помятого вида мужиков в грязных белых халатах споро запихнули самый обычный,
обтянутый ситцем гроб в автобус, и тот помчался в Николо-Архангельский
крематорий. На боковых сиденьях ритуального транспортного средства скорбно
сидели незнакомые люди: пожилая женщина в платке, девчонка лет пятнадцати,
мужчина на вид моложе Игоря и опухшая то ли от слез, то ли от выпитой водки
Алиса. В крематории к катафалку подошел благоухающий дорогим одеколоном
Виталий. Он положил в гроб роскошный букет белых хризантем, пышный и
абсолютно неуместный. С такими цветами отправляются замуж, а не на тот свет.

Пожилая женщина с рыданиями кинулась на грудь того, что осталось от
Игоря. Желтое восковое лицо, заострившийся нос, руки почему-то сжаты в
кулаки, а на лбу белая бумажная лента с молитвой. Вот уж не подумала бы, что
Марков верующий, хотя, наверное, отпевание заказал кто-то из
родственников...

Полная тетка с равнодушным взглядом произнесла пару дежурных фраз о
скорби и горе. Потом полозья запищали, и гроб погрузился в бездну, где телу
Игоря предстояло стать горсткой пепла. Есть в обряде кремации какая-то