Чтение 15–й страницы книги ~Стилист~

ми, переговорами и подготовкой текстов соглашений. Мы начнем выяснять
отношения или поговорим о чем-нибудь более интересном?

- Наши отношения - это и есть самое интересное. Разве нет?

Настя внимательно посмотрела на Соловьева. Он что, всерьез собрался
ее охмурить по старой памяти? Ну и самомнение!

- Наверное, - кивнула она. - Но ты же знаешь, нельзя дважды войти в
одну воду. Мы оба изменились за эти годы. Поэтому говорить о наших прош-
лых отношениях смысла нет, а для нынешних мы еще недостаточно хорошо
знаем друг друга. И если мы с тобой решим, что наши сегодняшние отноше-
ния - это предмет для обсуждения, то нам нужно просто поговорить друг о
друге.

- Ты невыносима! - рассмеялся Соловьев. - Ты растеряла за эти годы
весь романтизм и стала сухой, деловитой и устрашающе логичной. Почему ты
считаешь, что я стал другим? Я тот же самый. Я точно такой же, как тот
Соловьев, которого ты когда-то любила.

- Не может быть, - мягко заметила она. - За эти годы много чего прои-
зошло и в твоей жизни, и в моей. И оставило свой след, весьма, надо ска-
зать, заметный. Ты пережил трагедию, потеряв жену. Потом ты лишился воз-
можности ходить. Ты стал богатым и довольно знаменитым. Как же ты можешь
утверждать, что не изменился?

- Насчет богатства ты права, а насчет того, что я стал знаменитым, -
сомнительно.

"А насчет жены и болезни? - тут же мысленно спросила Настя. - Делаешь
вид, что не услышал? Почему? Почему ты так старательно избегаешь это об-
суждать?"

- Ничего сомнительного, - быстро ответила она. - Тебя знают читатели.

- Откуда ты это взяла?

На лице его Настя увидела неподдельный интерес. Соловьев всегда был
тщеславен, и разговоры о славе ему нравились. Но в данном случае он не
кокетничал и не напрашивался на комплимент, ему действительно было инте-
ресно.

- Врач со "Скорой помощи", которая увозила тебя в больницу, является
твоей поклонницей.

Теперь на его лице была злость, черты заострились и как бы застыли,
словно он изо всех сил сдерживается, чтобы не сказать какую-нибудь рез-
кость.

- Она тут же стала звонить своим знакомым и рассказывать, что того
самого Соловьева, который переводит "Восточный бестселлер", жестоко из-
били на улице. Очень она тебя жалела. Прямо испереживалась вся.

Теперь Настя была уже совершенно уверена, что разговоры про избиение
- правда. Но почему это не прошло по сводкам? Ведь это тяжкое преступле-
ние, если в результате человек стал инвалидом. За такое можно было лет
восемь схлопотать. Соловьев покрывает преступника, это очевидно. Потому
и не хочет говорить об этом. Кого же? Сына? Очень может быть. А врачи
что же? Они ведь обязаны были сообщить в милицию при поступлении в
больницу жестоко избитого человека. Почему же не сообщили? Потому что
никому ни до чего нет дела. Потому что уже несколько лет никто не делает
то, что обязан делать по закону или по инструкции. Потому что все думают
только о себе и всем наплевать на чужую беду. Черт знает что.

- Она и мне тогда позвонила, - продолжала Настя без паузы, как ни в
чем не бывало. - Собственно, именно с того момента я и стала подумывать
о том, чтобы навестить тебя.

- Ты долго думала, - сухо откликнулся он. - Почти два года.

- Да, - согласилась она, - долго. Я тогда собиралась замуж и все ни-
как не могла решить, правильно ли будет ехать к тебе. Я ведь не знала,
что Светланы больше нет. Думала, колебалась, уговаривала себя. Потом
как-то поостыла, потом начались предсвадебные хлопоты, потом медовый ме-
сяц. Но я все-таки приехала.

- Ты правильно поступила. Ты даже не представляешь себе, как я рад,
что ты снова появилась в моей жизни.

Настя видела, что он хочет сменить тему, и не стала упорствовать. Но
говорить о чувствах она сейчас не собиралась.

- Скажи, пожалуйста, какая из этих восточных книжек кажется тебе наи-
более удачной? - спросила она. - Я доверяю твоему вкусу. Какую назовешь
- ту и прочту.

- Читай все подряд, не ошибешься. Они все отличные. И сюжет, и типа-
жи, и диалоги.

- Но должна же среди них быть лучшая, - настаивала Настя. - Твоя са-
мая любимая.

- Любимая? Тогда "Клинок". Но ее уже нет в продаже, она в прошлом го-
ду прошла. Если надумаешь прочесть, я тебе свою дам.

- Спасибо, прочту обязательно.

Разумеется, она прочтет. И "Клинок", и все остальные книги, которые
он переводил. Просто для того, чтобы понять, почему именно эту книгу он
назвал своей любимой. Скажи, какая книга тебе нравится, и я скажу тебе,
о чем ты думал, когда ее читал. "Остановись, - одернула она себя, - что
ты делаешь? Зачем тебе знать, о чем он думал и что чувствовал, когда пе-
реводил книгу? Ты что, задумала его разрабатывать? С какой стати? Только
потому, что он пытается скрыть от тебя и от окружающих факт избиения?
Возьми себя в руки, Настасья. Признайся честно: он тебе по-человечески
интересен? Ты снова увлечена? Если да, то ты полная дура, как это ни
прискорбно. Если нет, то оставь его в покое и не лезь к нему в душу".

Геннадий Свалов, оперативник из Западного округа, был молодым и
больше смахивал на "нового русского", чем на традиционного работника
уголовного розыска. Крепкий, коренастый, коротко стриженный, он ездил на
симпатичном синем "Фольксвагене" и не расставался с сотовым телефоном.
Настя знала, что минута разговора по сотовой связи стоит доллар, при ми-
лицейской зарплате это было дороговато. Подрабатывает парнишка где-то, с
неодобрением подумала она.

- А я вас помню, - радостно сообщил он Насте. - Вы у нас в "вышке"
занятия по криминалистике вели.

Вполне возможно. Каждый год перед тем, как слушатели выпускного курса
уходили на стажировку, Настя договаривалась о том, чтобы провести нес-
колько практических занятий. Цель мероприятия состояла в том, чтобы выс-
мотреть наиболее толковых и нестандартно мыслящих ребят. После этого в
дело включался Виктор Алексеевич Гордеев, который добивался, чтобы имен-
но этих ребят прислали к нему стажироваться. Во-первых, рабочие руки
всегда нужны, а вовторых, из этих стажеров впоследствии отбирались новые
сотрудники.

- Вы тогда еще Олега Мещеринова перевели к себе на стажировку, помни-
те? - продолжал Свалов.

Она помнила. Это было одно из самых тягостных воспоминаний. Олег по-
казался ей на занятиях толковым и сообразительным, она выделила его од-
ного из всей группы слушателей. Но оказалось, что эти качества Мещерино-
ва использовались не только в отделе по борьбе с тяжкими насильственными
преступлениями. Олег двурушничал, работал на сторону противника, мешал
раскрытию преступления, а в итоге... Мещеринов убил участкового Женю Мо-
розова, майор Ларцев остался инвалидом, а сам Олег погиб. Они стреляли
друг в друга, но Ларцев сделал это более метко. Он хорошо владел та-
бельным оружием. Интересно, знает ли Свалов, при каких обстоятельствах
погиб его сокурсник?

Настя подробно объяснила Геннадию свой план сбора сведений, который
может помочь вычислить вора-кинолюбителя. Работа предстояла трудоемкая
и, похоже, энтузиазма у молодого оперативника не вызвала. Более того,
Насте показалось, что он не очень хорошо улавливает ход ее рассуждении.

- Это что же, по всем пунктам проката ездить? - недовольно протянул
он.

- Не только ездить, но и выписывать фамилии тех, кто брал интересую-
щие нас фильмы.

- Так там же документов не спрашивают, мало ли кто какую фамилию на-
зовет.

- Это не должно тебя беспокоить. Сначала нужно все эти фамилии соб-
рать, а уж потом подумаем, как с ними работать, - терпеливо говорила
Настя.

- Да как же с ними работать, если они липовые? - искренне недоумевал
Геннадий.

Настя начала злиться. Похоже, паренек ищет самые легкие пути. Стран-
но, как он смог догадаться проверить титры четырнадцати фильмов. Подска-
зал кто-нибудь, что ли?

- Во-первых, неизвестно, пользовался ли вор липовыми фамилиями. Может
быть, он и не видел в этом необходимости, особенно если не планировал
кражу заранее. А во-вторых, мы вообще не знаем, обращался ли он в пункты
проката.

- Так что, такая огромная работа может оказаться напрасной? - изумил-
ся Геннадий.

- Может, - кивнула Настя. - Но делать ее все равно нужно. Речь идет о
возможном убийце, и делать нужно все, что может дать результат. И запом-
ни, пожалуйста: о деталях распространяться не нужно. Я имею в виду про-
павших и погибших юношей. Ты меня понял?

Ей казалось, что он не понял ровным счетом ничего. Пожалуй, с этим
Сваловым они промахнулись, но пути назад не было. Он включен в группу, и
он все знает про несчастных мальчиков. Отступать некуда.

Вечером Настя поехала в больницу к жене брата. Брат, конечно, поста-
рался, и Даша лежала в отдельной палате с телевизором и холодильником.
Взглянув на бледное лицо молодой женщины, Настя ощутила болезненный укол
в сердце. Она уже знала, что сохранить беременность не удалось.

- Какие твои годы, Дашуня, - ласково сказала она. - Тебе же всего
двадцать лет. Успеешь еще нарожать столько детишек, сколько захочешь.

- Мне так хотелось именно этого ребенка, - едва слышно ответила Даша.
- Это был такой замечательный день, когда мы с Саней... ну, ты понима-