Чтение 15–й страницы книги ~Свой круг~

как с хорошим знакомым, и, мне кажется, могу говорить о чем угодно...

- Да, я исповедник в силу профессии, - попытался я перевести разговор
в шутку. - Только вот грехов не отпускаю.

- Жалко... Сейчас никто не отпускает грехов. Что же Маринке делать?

- Как говорится, искупать вину.

- Искупать... Как она там?

- Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Ладно? Вот скажите: если вы
так расцениваете Золотова, то почему же продолжаете с ним... - я запнул-
ся, подбирая слово, - дружить?

- А куда от него денешься? Он как паук - оплетает со всех сторон.

На глазах у Марочниковой заблестели слезы. Резкие смены настроения,
быстрый переход от смеха к слезам и наоборот выдавали в ней натуру нерв-
ную, со слабым типом характера, вынужденную нести в себе какой-то тяжкий
груз, который не с кем разделить.

- Ладно! - Она беспечно махнула рукой и поднялась со скамьи. - Ну его
к черту! Давайте отправимся ко мне, чаем угощу.

Марочникова улыбалась и смотрела весьма обещающе. В согласии она не
сомневалась и привычным жестом попыталась взять меня под руку.

- Спасибо, - я отстранился. - Танца вполне достаточно.

- Достаточно? - удивилась она. - Для чего?

- Для выговора! - отрезал я и пояснил: - Какникак, я следователь, а
вы - свидетельница по делу, от этого никуда не уйдешь. Да и вообще...

- Неужели вы такой зануда? По крайней мере проводите даму!

- Дама, уверен, дойдет сама. До свидания.

- Вот тебе раз! - Марочникова была в полном недоумении. Очевидно, в
ее представлении совсем не так должен себя вести мужчина в подобной си-
туации. - Вы же не бросите меня одну? Мне так тоскливо!

Я вспомнил разговор с Лагиным, когда он предостерегал меня от поджи-
дающих следователя искушений. Правда, он не имел в виду плотские...

- Я не гожусь на роль утешителя.

Искушение не овладело мною, так что даже не с чем было бороться.
Слишком многое стояло между нами.

- Вам надо найти хорошего друга, и все войдет в норму. И держитесь
подальше от Золотова.

Банальные слова. И вообще - самое бесполезное дело давать советы как
жить: умному они не нужны, а дурак все равно не сумеет использовать.

Я пошел к подземному переходу. Каблуки Марочниковой застучали в про-
тивоположную сторону. Дул холодный неприятный ветер.

У входной двери я оглянулся. Золотов мог просто-напросто пойти за
мной от прокуратуры и вон с того угла пронаблюдать, куда я зашел.

Дома было тепло, уютно. Не зажигая света, я прошел в спальную комна-
ту, поцеловал Асю в щеку, она что-то по-детски пробормотала во сне.

Мне спать не хотелось. Вышел на кухню, поставил на газ чайник, достал
принесенную Вальком книгу. Надо дочитать и отдать, неудобно.

"... Трехпалый Охотник был прав - мелкие детали трансформируются в
последнюю очередь. Всякие второстепенные косточки, хрящики, нервные
окончания... Все эти мелочи, незаметные по отдельности, в совокупности
дают хорошо описанный Карпецким "эффект псевдоса", на который я и среа-
гировал, хотя, нажимая спуск, и не отдавал себе в том отчета - механи-
ческий рисунок походки: неживые, плохо согласованные движения конечнос-
тей, будто движется большая заводная кукла. Ему нужны были еще три-четы-
ре абсорбации. С учетом сложной психической структуры Горик мог заменить
две... И я две... Так вот почему эта мерзость решила напасть днем и сра-
зу на двоих! Слишком лакомые, жирные, вкусные кусочки, жалко упускать!

И будь он на ступень развитее - не упустил бы. Не стал бы рисковать,
рассчитывая на правдоподобное обличье, затаился бы за камнем, как низко-
разрядные твари, у которых другого способа-то и нет, пропустил нас, и
все...

Меня передернуло, по телу пробежал озноб, я отошел в сторону и сел на
землю рядом с Гориком. Он как увидел звериные уши да заглянул в глаза,
так и замолк, втиснул между лязгающими челюстями антистрессовую таблетку
и ждал, пока она подействует. Мы просидели молча минут десять, потом на-
бежала тень, и, подняв голову, я увидел ребят из аварийной группы.

Следующие дни были до предела заполнены анализом полученных материа-
лов.

Видеозапись происшедшего автоматически произведена индивидуально но-
симыми камерами с разных ракурсов, что позволило воссоздать объемную мо-
дель нападения и хронологически совместить ее с нашими ментограммами. На
ментограмме Горика имелся отчетливый провал в момент зацепа. На моей -
крохотная выщерблинка секундой позже, когда зафиксированный мощной опти-
кой фиолетовый луч пропорол надвздошье оборотня.

Впоследствии эксперты придут к выводу, что нападение на двух человек
не было тактической ошибкой недостаточно развитого псевдоса - он оказал-
ся вполне способен абсорбировать обоих, просто не учел быстроты реакции
существа со сложной психоструктурой и наличия чрезвычайно быстро
действующего оружия.

В его опыте подобных сведений быть, естественно, не могло, потому что
он складывался из опыта и знаний простых леданцев, которых эта тварь
вначале подстерегала ночью в засадах и одновременно с абсорбацией разди-
рала на куски, чтобы утолить физический голод; потом, по мере трансфор-
мации и увеличения радиуса зацепа, оборотень подходил все ближе к жилью,
выслеживал свои жертвы уже и днем, перестроившаяся система питания не
побуждала терзать добычу, он просто убивал их после абсорбации - беспо-
мощных и нежизнеспособных...

Почти против своей воли я подошел к прозрачной камере холодильника и
как загипнотизированный смотрел на безобидного фермера в треугольной
шапке, грубом кожаном жилете, лопнувшем между животом и грудиной.

Встреча с нами прервала чудовищную эволюцию, и в специальное хранили-
ще Чрезвычайного Совета он так и попадет псевдосом четвертой ступени. А
иначе...

Достигнув третьей ступени, он бы стал маскировать убийства, а на пер-
вой делал бы это изобретательно и изощренно. К тому времени исчезли бы
сто сорок три отличия от организма обычного леданца, которые мы обнару-
жили при внутреннем и лабораторных исследованиях, а абсорбация из необ-
ходимой потребности развития превратилась бы в обыденную периодическую
подпитку награбленного интеллекта. А если бы в его "копилку" попали сущ-
ностные свойства наших с Гориком личностей, он бы превратился в суперп-
севдоса, не только недосягаемого для разоблачения, но и осведомленного о
Трехпалом Охотнике с его простыми, но действенными методами, обо всех
помогавших мне леданцах...

Мне стало нехорошо, как будто я действительно предал их всех, но по-
том стало еще страшнее: он узнал бы о возможностях, открываемых абсорба-
цией землян, и код тревожного вызова, и шифр входного люка корабля, и
способ включения программы аварийного, в автоматическом режиме, возвра-
щения на Землю...

Никогда в жизни я не испытывал такого ужаса! Эти мысли не давали по-
коя не только мне. Горик, оправившись от шока, долго стоял у саркофага с
оборотнем, после заперся в каюте и целый день прослушивал мои записи,
которые раньше называл бредом сумасшедших, а Трехпалого Охотника слушал
много раз подряд, потом спросил: мог ли псевдос трансформироваться в
землянина и достигнуть первой ступени уже по нашему уровню? И неужели
ничем бы не отличался от человека? И рентгеновские снимки, и анализ кро-
ви, и энцефалограмма?

Что ему ответить?

И психологические тесты, и компьютерная томография, и сканирование!
Бесполезны любые способы инструментального исследования. Разве что...
Псевдос не способен к творчеству - награбленный интеллект холоден и не-
подвижен, как камень, на который он взобрался, чтобы сравняться с окру-
жающими. Но каким прибором измеришь этот дефект?

- Но тогда он может просочиться куда угодно...

Я пожал плечами и ничего не сказал.

Запись про старосту Средней деревни, вокруг которого за последний год
произошло восемь загадочных убийств, самоубийств, несчастных случаев и
за которым Трехпалый Охотник безуспешно следит несколько месяцев, я уб-
рал из общей кассеты и отдам только Председателю Чрезвычайного Сове-
та..."

Закончил читать я около двух часов ночи. Разогрел остывший чайник,
натрусил в чашку заварку, залил кипятком. Ожидая, пока чай заварится,
откалывал старинными щипчиками от ноздревато-серой сахарной головы ост-
рые, искрящиеся на сколах кусочки. Эту мою привычку Золотов, конечно, не
мог вплести в свою правдоподобную ложь. Теперь понятно, почему Валек
назвал его псевдосом! На первую ступень бульдогообразный фанфарон не по-
тянет, но в остальном...

ПСЕВДОЧЕЛОВЕК ВАЛЕРИИ ЗОЛОТОВ

В отличие от большинства себе подобных, Золотов знал, что он не та-
кой, каким должен быть настоящий человек, что различие между его истин-
ным содержанием и внешней, для посторонних глаз, оболочкой таит постоян-
ную угрозу разоблачения.

Началось это еще в раннем детстве. Вечно занятый, раздраженный оглое-
дами, норовящими прокатиться за чужой счет, отец, иногда вдруг вынырнув
из водоворота вечных неотложных дел, почитал необходимым заняться воспи-
танием и, выпытав у матери все его прегрешения: разбитую чашку, опроки-
нутый суп, измазанный пластилином стол - сажал на жесткую неудобную та-
буретку напротив себя, глаза в глаза (обязательное условие, взгляд отво-
дить не разрешалось) и усталым монотонным голосом втолковывал, какой он
гадкий и никчемный мальчишка, способный только пакостить и сводить к ну-
лю все старания отца навести в доме дисциплину и порядок для благополу-