Чтение 15–й страницы книги ~Кольцо великого магистра~

Архиепископ задумался. Его бритое лицо с запекшимся румянцем на щеках
стало строгим. Он думал, что междоусобица ослабит польское государство. Но
не только боязнь за судьбу Польши волновала архиепископа, - его не меньше
заботили дела церковные. Царственные чужестранцы всегда относились
безразлично к костелу и часто нарушали его древние права.

- Потомок Пястов имеет право быть королем Польши, - сказал наконец
архиепископ. - Я поддержу тебя, сын мой, но... при одном условии.

- При каком условии, ваше священство?

- Ты должен жениться на младшей дочери Людовика, королеве Ядвиге.

- Что ж, ваше священство, превосходная мысль, - рассмеялся юноша. -
Одной стрелой вы убиваете двух белок. Если не входить в тонкости, то и
клятва не будет нарушена... дочь Людовика сделается королевой Польши.
Кстати, я холостяк.

Архиепископу понравился ответ князя.

- И еще, - он помедлил, - церковь должна быть уверена, что получит
свою десятину только натурой, как было прежде.

Зимовит сразу согласился. Он знал, где зарыта собака: денежная
десятина раз в двадцать меньше натуральной.

- Я никогда не нарушу древние права костела, - ответил он.

- Так, так, сын мой, - отозвался архиепископ.

- И королевская казна будет в сохранности, - продолжал князь. -
Малопольские паны были бы рады навсегда остаться при одной королеве и
доходы польского королевства класть себе в карман.

- Так, так, - сказал владыка. - Но, сын мой, деньги плохо держатся в
твоих руках. Месяц назад ты заложил крестоносцам замок Визну.

Зимовит вспыхнул. Он не думал, что его денежные дела известны
владыке.

- Ради святой борьбы за польскую корону я готов заложить самого себя,
- нашелся он. - С крестоносцами договориться просто. Я превосходно изучил
их повадки.

Однако не все было просто, как думал князь. Недаром хорошие отношения
Зимовита с орденом и Литвой казались опасными венграм и малополякам.
Нередко интересы Мазовии не совпадали с интересами малопольских вельмож.

- Что же касается Литвы, - продолжал Зимовит, - я думаю, Польша и
Мазовия объединенными силами отучат разбойничать язычника Ягайлу. О малом
его разуме всем достаточно известно. В прошлом году он подло расправился с
родным дядей, трокским князем Кейстутом.

- Кейстут и Ольгерд братья от русской матери, княгини Ольги, - в
задумчивости произнес архиепископ. Но литовские дела мало его волновали. У
Польши было много своих важных дел.

- Долой немцев из Польши! - покраснев, вдруг выпалил Зимовит. -
Очистим наши города от немецкого засилья. Поляки прежде всего, ваше
священство.

- Так, так, - оживился архиепископ, - ты прав, сын мой, слишком много
немцев в Польше. - Он думал, что грозные силы тевтонского ордена менее
опасны, чем мирная немецкая волна, заливавшая польские земли. В городах
главенствуют немцы, многие монастыри стали немецкими очагами. Особенно
беспокоили архиепископа цистерские и францисканские монастыри: они
отказались признавать польскую церковь и присоединялись к саксонской.
Короли-чужестранцы часто назначали настоятелями приходов своих
соплеменников, не умевших сказать слова по-польски.

Князь Зимовит почтительно внимал словам архиепископа. Он был спокоен:
поддержка польского первосвященника равносильна победе. Он вспомнил слова
своего духовника, повторяемые им чуть ли не каждый день: <Как желток не
может быть в яйце без белка, так не могут существовать друг без друга
светские и духовные господа. Ибо ксендзы управляют шляхтою, и шляхтичи,
если бы ксендзы не давали советов и не приказывали, что делать, были бы
как неразумные твари>.

Назидательные слова духовника князь запомнил на всю жизнь.

- Ты согласен, сын мой? - спросил, помолчав, архиепископ.

- Согласен, ваша святость, - наклонил голову князь.

- Поклянись, что выполнишь свои обещания. - Бодзента положил перед
князем Евангелие.

- Клянусь святым крестом! - горячо сказал Зимовит, целуя кожаную
обложку книги.

- Хорошо, сын мой. Да будет так, как захочет бог.

Бодзента посмотрел на окно, за которым стояла ночь, не удержался и
зевнул.

- Утомился в дороге, стар стал и немощен, - сказал он, словно
извиняясь.

Князь Зимовит поднялся с места. Получив благословение, он поцеловал
руку польского первосвященника.

Но спать Бодзенте не пришлось. За дверями его дожидались другие
посетители.

* * *

Не отдохнувший за ночь архиепископ сидел на своем месте в соборном
костеле, морщины резко обозначились на его лице. Ночь прошла в переговорах
с прелатами, панами и некоторыми представительными шляхтичами. Выходило
так, что большинство собравшихся будет за князя Зимовита Мазовецкого.

<Итак, - думал архиепископ, - за мной последнее слово. Если я
воспользуюсь своим правом и короною Зимовита, у Польши будет король поляк
и страшное время безвластия останется позади...>

Рядом с первосвященником восседали прелаты в праздничном облачении.
За ними тучный Владислав Опольчик, надеявшийся собрать большинство голосов
за себя. Он сидел в высокой войлочной шапке, скромно опустив глаза. В
Галицкой Руси он проявил усердие, распространяя католицизм, и получил
прозвище <латинского апостола>.

Вошли послы Елизаветы венгерской, королевы-матери. Послы заявили, что
королева освобождает польский народ от присяги ее старшей дочери Марии и
Сигизмунду. На ее место королева предложила младшую дочь Ядвигу.

Собравшаяся шляхта, паны, королевские чиновники и духовенство со
вниманием молча выслушали сообщение венгров. Когда послы с поклоном
удалились, костел наполнился гулом многих голосов.

- Род Пястов - на польский престол! - крикнул кто-то зычным голосом.

- На польский престол хотим польского короля!

- Хотим Зимовита Мазовецкого!

- Зимовита Мазовецкого, молодого Семко!

- Мужчину на трон!

Голоса делались требовательнее, громче. Особенно неистовствовали
мелкие и мельчайшие шляхтичи, горой стоявшие за князя Мазовецкого и за
польскую старину. Конечно, кричали и те, кто стоял за королеву Ядвигу.
Однако большинство стояло на том, что мужем королевы Ядвиги и королем
Польши должен быть князь Зимовит, потомок Пястов.

Выбрав удобную минуту, поднялся со своего места архиепископ Бодзента.
Он поднял руку, желая сказать слово. Крики сразу умолкли.

- Любезные сыны земли польской, - раздался его взволнованный голос, -
пришло время быть в Польше королю поляку. Нет защиты польскому народу от
иноземных правителей. Церковь и народ терпят урон от иноземных пастырей.
Мы согласны с теми, кто предлагает в короли князя Мазовецкого, потомка
Пястов.

Бодзента был хорошим оратором. Громко и торжественно раздавались его
слова под сводами собора.

Архиепископ Бодзента сел, а собравшиеся зашумели еще больше.

Бросив гневный взгляд на владыку, поднялся князь Владислав Опольчик.

Шляхта утихла и стала слушать Опольчика. Князь Владислав возражал
против князя Мазовецкого. Он сам был не прочь жениться на Ядвиге, хотя и
был женат на родной сестре Зимовита. От Владислава Опольчика кое-что
зависело в Галицкой Руси.

Взрыв негодования пронесся в толпе шляхтичей. Разъяренные, они
бросились на князя Владислава.

- Связать его, посадить в тюрьму! - закричал кто-то. - Пусть не мутит
воду!

Многие хотели нанести оскорбление князю. Видя это, Владислав Опольчик
побледнел и стоял, не смея шелохнуться и сказать слово. Несдобровать бы
князю, если бы самовластные паны не взяли его под свою защиту. Красные
жупаны заслонили собой князя и не допустили насилия.

Архиепископ Бодзента решил воспользоваться благоприятной минутой. Он
опять поднялся со своего золоченого кресла.

- Хотите ли вы, - спросил он громко, - королем Польши князя Зимовита
Мазовецкого, наследника рода Пястов?

Шляхта отвечала хором:

- Хотим, хотим и требуем, чтобы вами, ксендзом-архиепископом, он был
коронован польским королем!

Началось дикое ликование и приветственные крики.

Архиепископ. Бодзента, по требованию собравшихся в костеле, хотел
провозгласить польским королем Зимовита. Он уже открыл рот, чтобы
произнести торжественные слова, но дело малопольских панов спас
самовластный пан Ясько из Тенчина, войницкий коштелян.

Ясько вышел в круг. Он оказался тонким дипломатом и знал, как подойти
к шляхетским сердцам.

- Шляхетские братья, не подобает нам поспешать при таком важном деле.
Мы обязаны сохранить клятву верности дочери короля Людовика. Я знаю, потом
вы пожалеете, но будет поздно. Спешка несомненно нанесет ущерб королевству
и вашей чести. Не следует выбирать короля до приезда Ядвиги. А ей следует
назначать срок приезда в день святого духа и потребовать, чтобы она
посоветовалась с нами о своем супруге. Ее супруг и нам, и ей должен быть
одинаково по нраву. Ну, а если она не приедет в назначенный день, не