красками, флаконами духов, пудреницами, всевозможными коробочками со
шпильками и булавками.
лась захлебнуться в бульоне. А доктор не хотел меня отпускать. Он должен
был еще показать меня студентам. Боюсь, что меня будет разыскивать поли-
ция... Я не могу вернуться к себе и хотела бы остаться у тебя. А еще
лучше - совсем уехать из Парижа на несколько дней... Но у меня так мало
денег.
Жан, пуская колечко дыма. - Мне тоже на несколько дней следовало бы
скрыться с горизонта.
знала, что Жан-птица "большого полета". Его специальностью был взлом
сейфов.
морским воздухом. Засиделся, надо проветриться. Веришь ли, я больше двух
месяцев не видел солнца и уж начинаю забывать, как оно выглядит.
свою песенку... А потом летим, и пускай тебя ищут.
рию, происшедшую здесь с Брике несколько месяцев тому назад, и затем за-
явил, что мадемуазель Брике по желанию публики ожила после того, как он,
Жан, влил ей в горло рюмочку коньяку "Ласточка".
неожиданно прервали. Оркестр, "Кошечку"!
допела свою песенку. Правда, шум стоял такой, что она сама не слыхала
своего голоса, но этого и не нужно было. Она чувствовала себя счастли-
вой, как никогда, и упивалась тем, что ее не забыли и встретили так теп-
ло. Что эта теплота была сильно подогрета винными парами, ее не смущало.
ки. Это было ново. Публика зааплодировала еще громче.
- подумала Рыжая Марта.
ли бокалы и чокались. Брике раскраснелась, глаза блестели. Успех и вино
вскружили ей голову. Она, забыв об опасности преследования, готова была
просидеть здесь всю ночь. Но Жан, пивший не меньше других, не терял
контроля над собой.
Брике и тронул ее за руку:
томно закатывая глаза.
сенья!
Вскоре пришла и Марта с небольшими чемоданчиками.
нечного пункта. Он привык ездить с пересадками.
ветер едва надувал паруса белых яхт и рыбачьих судов. Над головой, в си-
ней воздушной глубине, ласково ворчали серые гидропланы, совершавшие ко-
роткие увеселительные рейсы между Ниццей и Ментоной.
читал газету. Возле кресла лежали в чехле теннисная ракетка и несколько
свежих английских научных журналов.
художник Арман Ларе.
разлучными друзьями, и эта дружба лучше всего доказывала правдивость
пословицы о том, что крайности сходятся.
усидчиво и систематически заниматься. Ему оставался всего один год до
окончания университета, и его уже оставляли в университете при кафедре
биологии.
сумбурный, взбалмошный. Он забрасывал кисти и краски на целые недели,
чтобы потом вновь приняться за работу запоем, и тогда никакие силы не
могли оторвать его от мольберта.
ливы и умели добиваться раз поставленной цели, хотя и шли к этой цели
разными путями: один - большими скачками, другой - размеренным шагом.
специалистов, и ему сулили блестящую научную карьеру. А картины Ларе вы-
зывали много толков на выставках, и некоторые из них уже были приобрете-
ны известнейшими музеями разных стран.
кресла, прикрыл глаза и сказал:
ся. Перед ним был уже не пылкий художник, а рыцарь, вооруженный щи-
том-палитрой, с копьем-муштабелем в левой руке и мечом-кистью в правой,
- оскорбленный рыцарь, готовый уничтожить того, кто нанес ему смер-
тельное оскорбление.
быть ту, которая...
он меланхолически закончил:
молкли ее песни...
лики Гай в Лондоне, куда он приехал, чтобы писать "симфонию лондонского
тумана". Ларе был не только поклонником таланта певицы, но и ее другом,
ее рыцарем. Недаром он родился в Южном Провансе, среди развалин средне-
вековых замков.
единственный раз в жизни прервал свой "живописный запой" в самом разгаре
творчества.
от мрачных мыслей, придумал это путешествие на побережье Средиземного
моря.
переоделся и, сев на поезд, отправился в самое людное место - игорный
дом Монте-Карло. Ему хотелось забыться.
толпилась публика. Ларе вошел в первый зал. Публики было мало.
загребания денег.
расписаны картинами, изображающими полуобнаженных женщин, занимающихся
охотой, скачками, фехтованием, - словом, всем тем, что возбуждает азарт.
От картин веяло напряжением страстной борьбы, азарта, алчности, но еще
больше и резче эти чувства были написаны на лицах живых людей, собрав-
шихся вокруг игорного стола.
пухлыми веснушчатыми руками, покрытыми рыжеватым пушком. Он дышит тяже-
ло, как астматик. Глаза его напряженно следят за вертящимся шариком. Ла-
ре безошибочно определяет, что толстяк уже крупно проигрался и теперь
ставит последние деньги в надежде отыграться. А если нет - этот рыхлый
человек, быть может, отправится в аллею самоубийц, и там произойдет пос-
ледний расчет с жизнью...
волосами и маниакальными глазами. В руках его записная книжка и каран-
даш. Он записывает выигрыш и выходящие номера, делает какие-то подсче-
ты... Он давно уже проиграл все свое состояние и сделался рабом рулетки.
Администрация игорного дома выдает ему небольшое ежемесячное пособие -
на жизнь и игру: своеобразная реклама. Теперь он строит свою "теорию ве-
роятностей", изучает капризный характер фортуны. Когда он ошибается в
своих предположениях, то сердито бьет карандашом по записной книжке,
подскакивает на одной ноге, что-то бормочет и вновь углубляется в подс-