Чтение 15–й страницы книги ~Звездолет в лесу.~

- Ну ладно, чего уж, - сказал Сева. - Дэ рассуждал иначе. И с его точки
зрения он рассуждал правильно...

Сева замолчал.

- И все? - спросил лесничий, раскуривая трубку.

- Почти все. Потом черный шар опустился рядом с землянкой, оттуда вышел
Олег, он был как будто невменяемый, оттолкнул меня и спрятался в землянку,
а я смотрел на него и вдруг все стало мутиться и я даже не видел, как
исчез Дэ и как поднялся черный шар... потом я проснулся, а вы здесь...

- Грустная история, - нарушил молчание лесничий. - Наверно, лучше было
бы с самого начала обратиться ко мне. И лес был бы цел и пришелец...

- Не знаю, - сказала Марина. - Тебе легко рассуждать. А мы спешили его
укрыть от кренгов.

Они спустились к дороге, Олег сел в коляску мотоцикла, а Сева - за
спиной лесничего. Марина держала Тамару за повод.

Вдруг Сергей спросил:

- А ты говорил, что вы придумали, как связаться с Галактическим
центром?

- Точно помню, что мы говорили... это у меня в голове... а потом кренги
были уже близко и он сказал мне... Я наверно вспомню. Ведь я же вспомнил,
как его увезли.

Когда вечером ребята сидели в доме лесничего, поджидая Сергея, ушедшего
с лесниками и пожарными в лес проверять, не осталось ли очагов пожара и
выяснить, какой ущерб причинили поджигатели. Сева был молчалив и задумчив.
Закусив губу, он бродил по комнате, подходил к окну, смотрел на закат, он
старался вспомнить, что же за важное поручение оставил Дэ, и никак не мог
вспомнить.

Марина и Олег к нему не приставали. Они разговаривали о школе, о
лошадях, о космических путешествиях - но ни словом не упоминали Дэ и
неудавшейся попытки спасти его. Но хоть и говорили они о другом, перед их
глазами все равно стояла порабощенная планета, и они видели, как далеко
среди звезд несется космический корабль кренгов, увозящий Дэ, который так
и не смог помочь своим друзьям. А они, Марина и Олег, не смогли помочь
пришельцу. Они ведь старались как лучше, но оказалось, что их ошибки могут
стать причиной гибели живых существ. Пускай очень далеких, пускай они их
никогда не видели и не увидят... все равно у тебя болит сердце.

Уже почти стемнело, когда вернулся испачканный сажей, измученный
Сергей. Он долго мылся, потом молча пил крепкий чай - лес был его детищем,
и ему было жалко каждое погибшее дерево.

Наконец, Сергей отодвинул чашку и сказал:

- Сейчас заведу мотоцикл, отвезу ребят в город. Пора.

- Да, бабушка ждет, - сказал Олег и осекся.

- Ничего, - как бы очнулся от грустных мыслей Сева. - По крайней мере
теперь ты знаешь, что бабушка настоящая. Мои тоже, наверное, волнуются.
Они ведь знают, что в лесу был пожар.

- Только бы его не встретить, - сказал Олег. - Я же его убить могу.

- Кого? - удивилась Марина.

- Они мне там, в шаре, сказали, что вместо меня домой кренга отправили.
Он меня изображает.

- И твой обед с(r)ел и ужин. Ты этого боишься? - улыбнулся Сева.

- Не бойся, - сказала Марина. - Они его наверняка захватили. Не забыли.

- А вдруг забыли?

- Тогда скажешь в школе, что у тебя близнец родился. А раньше жил в
Тьмутаракани, - сказал Сева. - Я подтвержу.

Но никто не засмеялся.

Марина вышла проводить ребят. Сергей залил в мотоцикл бензин из
канистры.

- Я разговаривал с вертолетчиками, - сказал он. - Один из них видел
черный шар, но решил, что это - клуб дыма. А радары на аэродроме их не
засекли.

- Интересно, а заметил ли кто-нибудь их большой корабль? - спросил
Олег.

- Он оставался на орбите, - сказала Марина. - Его могли заметить только
астрономы.

- На той неделе буду в Луговой, - сказал Сергей, относя канистру к
сараю. - Обязательно зайду на обсерваторию. Там у меня старый приятель...
на радиотелескопе работает. Помнишь, Маришка, мы в прошлом году туда
ездили? Его Суреном зовут.

- Никогда бы не подумала, что это радиотелескоп, - сказала Марина, -
стоят металлические конструкции. Я раньше думала, что телескоп - это как
большая подзорная труба.

- Радиотелескоп, - задумчиво произнес Сева, разминая в руках лист
подорожника. - Правильно.

- Что правильно? - спросил Олег.

- Мы так и решили, - сказал Сева, как во сне. - Мы так и
договорились... стойте! Вспомнил!

Вдруг Сева бросился обратно в дом. Остальные за ним.

Сева стоял у письменного стола, вглядываясь, ища что-то.

- Тебе чего надо? - спросила Марина.

- Лист бумаги! Скорей же, и карандаш!

Пока Сергей доставал бумагу и ручку. Сева продолжал, не останавливаясь,
говорить:

- Кренги были уже близко, он знал уже, что Олег там... мы знали, что
нас сможет спасти только радиотелескоп, мощный радиотелескоп. Он может
послать сигнал космическому патрулю. В нашем секторе дежурит патрульный
корабль. Как и в любом секторе... По космическим масштабам...

- Вот карандаш, - сказал лесничий.

- Да, - согласился Сева. - Правильно... - Он сел за стол, пододвинул к
себе лист бумаги, и карандаш повис в воздухе над белым полем. Остальные
стояли за спиной Севы, глядя на его руку, словно он мог выстрелить из
карандаша или, как фокусник, выпустить из него стаю голубей.

Рука Севы опустилась, и он начал быстро писать на листе единицы и нули.
Он исписал несколько строк совершенно бессмысленными с точки зрения Олега
цифрами, потом устало откинулся, выронил карандаш и сказал, сам с
удивлением глядя на написанное:

- Все. Здесь позывные и послание.

- Кто это поймет? - удивился Олег. - Это на каком языке?

- Он спросил меня, какой код используется в наших компьютерах, а я
сказал - двоичный. Он сказал, что тогда сможет закодировать послание.

- Да, Сева прав, - сказал лесничий. - Это двоичный код. И придумать его
Сева не мог.

- Я и не придумывал! - возмутился Сева. - Я ничего не знал. Это у меня
в голове застряло, а когда вы сказали о радиотелескопе, то вылезло.

- Надо скорей туда! - сказала Марина.

- На мотоцикл - и помчались, - поддержал ее Олег.

Но Сергей не согласился.

- Мы это сделаем с утра. Сурена Геворкяна может там и не быть. Он живет
не в обсерватории. Потом, как сами понимаете, он не сможет ничего сделать
в тайне. У него есть начальники. Нет, придется потерпеть до утра. Тем
более, вас очень ждут дома...

На следующий день утром они сидели в маленькой, заваленной книгами и
таблицами комнатке Сурена Геворкяна, радиоастронома, старого приятеля
лесничего. Сурен выслушал всю историю, длинную, потому что рассказывали
все трое, а иногда кое-что раз(r)яснял или уточнял Сергей, неправдоподобную
и даже невероятную. Но слушал Сурен очень внимательно, кое-что даже
записывал и ничем не показал, что ставит под сомнение слова его гостей.

Когда рассказ кончился, Сурен покачал черной курчавой головой и сказал:

- Совершенно точно знаю, как это называется. Это называется -
сумасшедший дом. И в это нельзя поверить, правда?

- Но это же было! - воскликнул Сева.

- Правильно. Это меня и тревожит. Совершенно одинаковое заболевание у
четверых на первый взгляд таких разных и совершенно здоровых людей. И
все-таки я бы вам не поверил...

- Тогда планета Дэ наверняка погибла, - сказала Марина. - Вы понимаете,
что целая планета погибнет только из-за того, что мы вам кажемся
сумасшедшими.

Сергей ничего не сказал. Он раскурил трубку, поглядел в окно, словно
все это его не касалось.

- А у меня, поглядите, - сказал Олег, - эта рана на щеке - вы что
думаете, не болит? Мне на улице стыдно показываться, все думают, что снова
подрался.

- Да, - согласился Сурен, - следовало бы сходить к врачу.

- При чем тут врач, когда меня допрашивали кренги!

Только Сергей молчал. Он не спеша раскурил трубку, глядя в окно, за
которым поднимались ажурные конструкции радиотелескопа.

- А теперь, - сказал Сурен, вдруг широко улыбнувшись, - вам придется
подождать меня ровно три минуты. Потом продолжим разговор.

Он быстро вышел из комнаты.

Марина сказала:

- Он пошел за санитарами.

- Может быть, - согласился Сева. - Хоть это неумно.

- Нет, - сказал лесничий. - У него что-то другое на уме. Кроме того, он
нам поверил.

- Вот уж непохоже, - буркнул Олег. - Он над моей раной смеялся.

- Над синяком, - уточнила Марина.

Открылась дверь. Сурен пропустил в комнату маленькую, тонкую женщину в
очень больших очках, которые чудом держались на остреньком носике. Женщина
положила на стол пачку фотографий. На всех было звездное небо. Фотографии
рассыпались по гладкому столу.