Чтение 15–й страницы книги ~Тринадцать лет пути~

- У меня никого нет, кроме тебя, - сказала Гражина.

- Нас здесь тридцать человек... И Армине.

- Ты один, Славик, - сказала Гражина. - Армине теперь совсем чужая.

- Ты серьезно?

- Я вообще без чувства юмора, ты же знаешь.

Ее рука ушла в сторону. Павлыш снова дал ей ложку, потому что ничего
умнее придумать не мог.

- Скажи, только честно, а то обижусь. Ты с самого первого взгляда
меня полюбил?

- Любовь бывает только с первого взгляда, - сказал Павлыш. - Иначе
какой в ней смысл? Зачем приглядываться полгода? Чего нового увидишь?

- Это правда?

- Со мной всегда случается только так.

- Как так? - Гражина даже села на кровати. Ее зеленые глаза
загорелись яростным светом. - Немедленно уходи. Значит ты всем так
говоришь? У тебя со всеми так случается?

- Вот доешь суп, тогда уйду. Не раньше, - сказал Павлыш. - Я могу
ждать. Хоть двадцать лет.

- Спасибо, Славик. Только ты сейчас уйди, хорошо?

- Спокойной ночи.

- Ты завтра придешь?

- Подумаю, - сказал Павлыш, поднимаясь.

- Я тебя ненавижу, - сказала Гражина, - потому что ты всегда шутишь.

- Это я от растерянности.

У двери его догнал ее голос:

- И с самого первого взгляда?

- Честное слово.

- А раньше так не было?

- Никогда.

- Спокойной ночи.

В ту ночь Павлыш заснул почти мгновенно. Добрался до своей каюты и
лег, чтобы думать о Гражине.

Но заснул.

А утром проснулся от ощущения счастья.

И само ощущение счастья было настолько приятным, ласковым и
спокойным, что он даже не старался вспомнить, а что же произошло? Потом
вспомнил.

И понял, что жутко соскучился без Гражины.

А вдруг у нее поднялась температура?

Звонили к завтраку. Оказывается, он проспал. Этого еще не хватало!

Павлыш вскочил, наскоро вымылся, оделся и поспешил в кают - компанию.

Сейчас он возьмет ее завтрак и отнесет ей в каюту. И даже, если
Варгези снова будет язвить, не стоит обижаться. Пускай Варгези язвит, у
него просто такой характер.

Гражина сидела в кают-компании.

На лице Павлыша отразилось такое разочарование, что кто-то засмеялся.

- Что случилось? - спросил Джонсон.

Но Павлыш не успел ответить. Он смотрел в зеленые глаза, а в зеленых
глазах был вопрос.

- Он готовился бежать с завтраком к больной, - сказал Варгези, - а
больная лишила его этого удовольствия.

- Мы решили пожениться, - сказал Павлыш. Секунду назад и в мыслях не
было такого. Слова вылетели неожиданно.

- Правда? - спросил капитан-2.

Но спросил не Павлыша, а Гражину. Уголки губ его дрогнули, будто он
старался не улыбнуться.

Впервые Павлыш увидел, как Гражина краснеет. Она молчала.

- Не сердись, - сказал Павлыш.

- Я не сержусь, - зло, но спокойно ответила Гражина.

- Извини, мне надо было бы тебя спросить.

- Мы об этом даже не говорили!

Сцена, наверное, выглядела смешно, но засмеяться никто не посмел.

- Я так понял, - сказал Павлыш. И ему захотелось уйти.

- Это шутка, - сказала Гражина, обращаясь ко всем. - Ты чего стоишь?
Завтрак кончается. Опоздаешь на вахту.

Павлыш послушно сел. Он боялся, что на него будут смотреть, но все
сразу заговорили о других делах. Только Армине поглядела на него и сразу
отвела взгляд.

Вот мы и квиты, - подумал Павлыш.

- Можно было бы меня сначала спросить, - сказал Гражина, когда они
вышли из кают-компании.

- Я не утерпел. Я увидел тебя и подумал, что ты не будешь сердиться.

- Какой-то детский сад, - сказала Гражина.

Они остановились у ее двери.

Гражина поднялась на цыпочки и поцеловала Павлыша в угол губ.

- Ты спал ночью?

- Еще как!

- Жалко. А я не спала, - сказала Гражина. - Иди.

Когда Павлыш подошел к центру кабинного отсека, там уже собрались все
его коллеги. Свои. Им можно было обсуждать.

- Намечается самый странный брак во вселенной, - сказал Варгези. -
Следствие психологического стресса.

- Ничего подобного, - сказал Джонсон. - Это случается и на Земле.

- Ну и свадьбу мы устроим, - сказал Станцо. - Я давно не гулял на
настоящей свадьбе.

И тогда загорелся сигнал готовности на пульте приема.

Он мигнул. Загорелся вновь, и сначала никто не понял, что происходит.

За прошедшие дни все привыкли, что сигнал гореть не может.

Сигнал горел стабильно.

Станцо поднялся, задействовал основной пульт.

Джонсон сообщил на пульт управления, что есть связь с Землей.

Еще через двадцать две минуты с Земли пришла гравиграмма.

Краткая.

"Ждите переброску". И все необходимые данные - точное время, масса,
спецификация.

Гражина, единственная на корабле, не знала, что произошло.

Она была в каюте и внутренняя связь у нее была отключена.

Павлыш, как только смог, побежал к ней.

С момента гравиграммы прошло лишь пять минут, и потому все были так
заняты по телепортации, что никто толком не успел задуматься о смысле
случившегося. Но, конечно, обрадовались. И ждали, что будет.

- Гражина! - вбежал Павлыш. - Знаешь, что случилось?

- Связь, да? - голос Гражины звучал испуганно.

То, что Гражина сразу догадалась о самом невероятном, было даже
обидно.

- Как ты догадалась?

- Я думала об этом, - сказала Гражина. - Как раз сейчас я думала об
этом.

- Ты ждала этого? - И тут Павлыш понял, что ничего хорошего не
случилось. Что жизнь, которая недавно началась так сложно и драматично,
настоящая необычная жизнь, кончается. Словно видеопленка.

- Я боялась этого, - сказала Гражина.

- Но мы с тобой останемся, ведь у нас все по-прежнему? Да?

- У нас с тобой - наверное. Только вокруг все иначе.

- Подожди! Мы же не знаем. Может, связь временная! Может, ничего еще
не будет.

- Ты смешной человек, Павлыш, - сказала Гражина. Она подняла руки и
сильно схватилась пальцами за его плечи. - А я боюсь.

- Но мы можем сказать, что уже решили остаться на борту до конца...

Павлыш осекся. Зачем говорить чепуху?

Чрезвычайные обстоятельства прекратились, началась обыкновенная
жизнь, к которой надо привыкать. И это тоже не очень просто.

Первая переброска произошла на следующий день.

Милев, из второго экипажа, пройдя обследование после перелета,
перешел в кают-компанию. Он сказал, что экипаж "Антея" на Земле уже
называют "зимовщики". Как древних полярников.

Оказалось, что Домбровский был прав. Но лишь частично.

Энергетический порог переброски существовал. Но это был не предел
телепортации; а лишь порог.

Обрыв связи случился неожиданно.