Чтение 15–й страницы книги ~Серый коршун~

Я кивнул. Пока все делалось без меня, теперь же начиналась моя
работа.

- Прикажи, пусть приведут эту суку, - прошептала Ктимена. - Мы убьем
их вместе

Я поглядел на Мантоса, тот кивнул и подозвал кого-то из воинов.
Возражать царевне я не мог - Ктимене и так пришлось отказаться от сорока
семи голов, о которых она мечтала долгие годы. Но мысль о том, что
придется убивать совершенно незнакомую девушку, не вызвала восторга.
Дикие обычаи у моих земляков!

Впрочем, жалеть было поздно. Я шагнул к дверям и поудобнее взял в
руки секиру. По крайней мере тут все на равных. Я - или он, и да будут
Аннуаки милостивы к самому достойному!

...Первый удар легко разрубил тонкую медь, покрывавшую двери, и
глубоко вошел в дерево. Створки дрогнули, но удержались на месте. Я
ударил еще раз, полетела щепа, но дверь по-прежнему держалась. С
запоздалым сожалением я понял, что лучше было взять обыкновенное бревно.
Третий удар также не дал результата, я разозлился - и врезал от души, не
жалея.

Послышался треск, я еле удержался на ногах - тяжелые створки медленно
и нехотя стали растворяться.

Мой невидимый противник уже, конечно, не спал. Чуть пригнувшись, я
прыгнул в темноту - и что-то просвистело совсем рядом, упало, со стуком
покатилось по полу. Копье! К счастью, кидавший его промахнулся. Итак,
драться придется всерьез - я был хорошо виден, а мой противник прятался
в темном углу...

Внезапно комната осветилась - рядом со мною стояла Ктимена, держа в
руках факел.

Ифимедей был в трех шагах, неподалеку от широкого ложа, устланного
цветными хеттий-скими покрывалами. Ванакт успел накинуть хитон, в руках
его был меч, на голове блестел рогатый шлем. Он был еще не стар -
крепкий мужчина чуть ниже меня ростом, широкий в плечах, без капли
лишнего веса. Загорелое лицо казалось спокойным, на широких губах
блуждала усмешка. ? Ага! Ты привела убийц, костлявая шлюха! -
ймияоп-ванакт захохотал и не спеша надел на руку

- Интересно, чем ты станешь им платить? Ктимена побледнела и
отшатнулась. Ифимедей юльзнул по мне взглядом и вновь засмеялся:

- Ага! Самозванец! Ты вырядился в царские. одежды, дурак, но от этого
тебе не стать ванак-том. Ну-ка поглядим, какого цвета твоя кровь!

Мои земляки любят пышные речи. Пока он изгалялся, я быстро оценил
обстановку. Мужчина он крепкий, драться, кажется, умеет, но я моложе, и
секира надежнее меча.

- Ну-ка, болван в царском фаросе! - Ифимедей повернулся ко мне. -
Погляди на меня, прежде чем умереть!

- Это все слова! - я отбросил ненужный шит и взял "черную бронзу"
двумя руками. - Много болтаешь, старик.

В его взгляде мелькнуло удивление, и я понял, что говорю на языке
Баб-Или. Ифимедей еще раз посмотрел на меня, и тут, наконец, наши глаза
встретились. Повинуясь какому-то наитию, я не спеша сдвинул шлем на
затылок, открывая лицо.

...Послышался легкий стук - его меч упал на пол.

- Главк... - глаза ванакта стали пусты и бессмысленны. - Ты...

Да, боги любят шутить. Теперь я не удивлялся, почему богоравный
Арейфоой так заинтересовался бывшим царским мушкенумом. Для Ифимедея эта
шутка вышла не очень смешной.

- Главк... - голос стал еще тише. - Зачем ты?.. Ведь ты должен
знать...

Я шагнул вперед, но он даже не подумал закрыться щитом. Лицо
побледнело, Ифимедей пошатнулся - и без звука упал навзничь, словно
невидимая стрела попала ему в сердце.

Комнату заполнили воины. Мантос склонился над неподвижным телом и тут
же выпрямился.

- Гадес призвал его к себе. Это суд божий, ванакт!

- Боги поразили узурпатора! - крикнул кто-то, и комнату захлестнул
дружный вопль.

- Он мертв! Ифимедей мертв! Боги поразили его!

Я все еще стоял на месте, медленно приходя в себя. Боги могут
поразить человека - в этом никто не сомневался. Правда, им не требуется
ни молния, ни огонь. Стоит лишь даровать врагу слабое сердце. Ифимедей
увидел призрак - и этого оказалось достаточно. Интересно, что значат его
слова? О чем должен был знать покойный Главк?

- Слава ванакту Клеотеру! - крик вырвался наружу, отозвавшись по
всему дворцу. - Слава Клеотеру! Да живет он вечно!

- Брат! - Ктимена прижалась ко мне, ее плечи беззвучно подрагивали. -
Ты победил! Наш отец отомщен!..

Я погладил ее по голове, и растерянно оглянулся. Бой кончился, так и
не начавшись, а что делать дальше, я совершенно не представлял.

- Пусть все соберутся в тронном зале, - послышался негромкий голос.
Прет, сын Скира, стоял рядом, и лицо его на этот раз было серьез но. -
Прикажи усилить караулы во дворце и у городских ворот. Пусть твой новый
лавагет лично обойдет улицы и наведет порядок.

- Верно...

Я очнулся и поискал глазами Мантоса, но тот уже был рядом.

- Ванакт не нуждается в твоих советах, Прет. Я послал стражников к
воротам и на улицу. Город спокоен. Скажи своему отцу, чтобы он шел домой
и не показывался на глаза.

Тонкие губы Прета дернулись, но он ничего не ответил.

- В тронный зал! - крикнул кто-то, и толпа с шумом повалила из
комнаты.

- Ванакт! - голос Мантоса звучал зло. - Во дворце должен быть один
начальник. Я, как лавагет, отстраняю Скира и Прета от должности. Прикажи
мне разоружить их людей!

Я поглядел на третьего геквета, но тот оставался невозмутим.

- Хорошо, - кивнул я. - Действуй! Но Прет останется здесь. Если его
отец посмеет сопротивляться, то расплатится головой сына. А сейчас - в
тронный зал!

И тут я заметил, что Ктимена исчезла. Обернувшись, я невольно
вздрогнул - девушка стояла над трупом, в ее правой руке был
окровавленный меч, а левая с трудом удерживала на весу отрезанную голову
Ифимедея, ванакта микенского.

- Сестра!

Она оглянулась, и мне показалось, что губы царевны в крови.
Рассмеявшись, Ктимена бросила меч и подняла мертвую голову обеими
руками. Кровь лилась на хлену, пачкала пальцы, капала на пол.

- Смотри, брат! Ею можно играть, как мячом! - она подбросила страшный
груз, подставив руки, но удержать не смогла - голова Ифимедея с тяжелым
стуком покатилась по полу. Я обернулся к Мантосу, но тот, поняв меня без
слов, поспешил взять царевну за плечи. Она не сопротивлялась.

- Теперь я буду убивать ее! - девушка вновь! засмеялась и протянула
ко мне окровавленные ладони. - Это наш день, брат! Наш самый счастливый
день! Убивать! Убивать!..

- Лекарь здесь есть? - прошептал я на ухо Прету; тот медленно кивнул
и вышел из комнаты.

- Мантос! Отведи царевну в ее покои и распорядись, чтобы о ней
позаботились. За лекарем уже пошли.

Лавагет молча наклонил голову, но тут вмешалась Ктимена.

- Брат! - в голосе сквозило удивление. - Мы еще не убили ее! Сначала
я убью эту суку! Ты же обещал...

Я уже не помнил, что обещал этой странной девушке, и на миг ощутил
нечто вроде страха. Я давно разучился бояться людей - но здоровых. При
виде безумца меня всегда берет оторопь, и никто не осудит за это.
Хорошо, что Ктимена не моя сестра!..

И тут я понял, что ошибаюсь. В глазах Микасы и всей Ахиявы худая
костлявая девица, залитая кровью собственного дяди, отныне имеет
единственного родича, и этот родич - я. Вслед за этим стало ясно и
другое, еще более скверное: я, как бы меня ни звали, отныне - ванакт
Микасы.

...И тут пришел настоящий страх. Я не искал этой службы! Бывшего
мушкенума Нургал-Сина завербовали против воли, всучив эту поганую
работенку. Не я задумал переворот, я лишь "ушебти", но это знают
немногие. Для большинства отныне этот залитый кровью дворец - мой,
крысиная нора, называемая Великой Ахиявой, - тоже моя, и отвечать за все
будет один человек - боговравный ванакт Клеотер.

Да, я не искал этого, но, согласившись, потерял единственное право
наемника - ни за что не отвечать. "Серый коршун" может убить жреца и
поджечь храм, но в ответе тот, кто ведет войска и сидит на престоле.
Нургал-Сина же - нет, Клео-тера! - завербовали именно в качестве
Верховного Дерьмочерпия в этом мерзком сарае...

На миг меня бросило в жар, потом в холод, но затем сработала давняя
привычка, много раз спасавшая в походах. Я этого не хотел, но все же
вляпался, а значит надо выкручиваться. Как в той битве возле Урука,
когда мы остались одни в чистом поле, а прямо в лоб на нас неслись
эламские колесницы...

Я отстранил Мантоса и осторожно обнял девушку. Она затихла, что-то
бессвязно бормоча и всхлипывая. Погладив ее по плечу, я обернулся и
заметил в дверях Прета, а за ним - испуганного старичка в наскоро
наброшенном гиматии. Оставалось вывести Ктимену и передать ее лекарю, но
внезапно в коридоре послышался топот и звяканье оружия. Царевна
дернулась, резко освободившись. Глаза ее вспыхнули.

- Брат! Это... Это она? Это ее привели? Более всего хотелось, чтобы
царевна ошиблась, но через мгновенье стадо ясно - она права. Стражники