Николас.
пойло. Он взял белого вина, ложку уксуса, пять яичных желтков,
две устрицы и сто граммов рубленого мяса, приправленного
сливками и щепоткой гипосульфита натрия. Все это исчезло в его
глотке со звуком хорошо разогнанного циклотрона.
смеха, глядя на гримасу Николаса.
как будто его физиономию протерли бензином, а цвет лица заметно
прояснился. Он всфыркнул, сжал кулаки и покраснел. Хлоя следила
за ним с легкой тревогой.
Подаю вам следующее блюдо, и уходим.
через дорожные рытвины. Колен и Хлоя сидели на заднем сиденье и
с неясной тревогой разглядывали пейзаж. Небо нависло совсем
низко, красные птицы летали вровень с телеграфными проводами,
поднимаясь и спускаясь вместе с ними, и их пронзительные крики
отражались от свинцовой воды луж.
проехать. Обычная дорога совсем сносилась. Все предпочитали ее,
потому что там всегда хорошая погода, и в результате остался
только этот путь. Не беспокойся. Николас отлично водит машину.
корпусе. Колен обнял Хлою одной рукой и ухватился пальцами за
ее изящную шею под волосами -- так, как берут маленького
котенка.
втянула голову в плечи, -- трогай меня, одной мне страшно...
стекла соответствующих цветов заменили собой обычные стекла
автомобиля. Казалось, что находишься внутри радуги; при проезде
мимо очередного телеграфного столба на белой обивке плясали
разноцветные тени. Хлоя почувствовала себя лучше.
мох выгоревшего зеленого цвета, время от времени попадалось
кривое, растерзанное дерево. Ни одно дуновение ветра не морщило
гладь грязи, вылетавшей из-под колес во все стороны. Николас
старался изо всех сил, чтобы сохранить контроль за направлением
движения, и с трудом удерживал машину на середине перепаханного
шоссе. На мгновение он обернулся.
Скоро дорога изменится.
разглядывало чешуйчатое животное, прислонившееся к одному из
телеграфных столбов.
вид...
через плечо Николас. -- Они одеваются так, чтобы до них не
добралась грязь.
слегка подкрасил горизонт.
проедем.
Машину окружал пропахший медью белый пар. Затем грязь совсем
затвердела, и сквозь нее проступило шоссе, растрескавшееся и
запыленное. Далеко впереди воздух колебался, как над большой
печью.
проехать стороной?
книгу Гуффе?.. Я взял ее с собой...
никакого другого багажа.
скверный.
медных рудников, с обеих сторон ярусами громоздившихся друг над
другом. Необъятные пространства зеленоватой меди до
бесконечности развертывали свою иссушенную поверхность. Сотни
людей, одетых в непроницаемые комбинезоны, копошились вокруг
огней. Другие громоздили в правильные пирамиды топливо, которое
беспрестанно подавалось электрическими вагонетками. Под
воздействием тепла медь плавилась и текла красными ручейками,
обрамленными бахромой ноздреватых и твердых как камень шлаков.
Повсюду ее собирали в большие резервуары, откуда затем
откачивали машинами и переливали по овальным трубам.
автомобиль. В их глазах сквозила слегка насмешливая жалость.
Они были большие и сильные, вид у них был невозмутимый.
растрескавшемуся шоссе под шум механизмов и расплавленной меди.
Работать не так уж и хорошо...
Колен. -- И вообще считается, что работа -- это благо. В
действительности же никто так не думает. Работают просто по
привычке и чтобы не думать.
делать машины, -- полный идиотизм.
это сделает?
нужна курица, но коли у тебя есть курица, можно получить целую
кучу яиц. Стало быть, лучше начинать с курицы.
мешает построить машины. Вероятно, не хватает времени. Люди
тратят время на то, чтобы жить, и у них не остается его на
работу.
машины, и больше им не надо было бы ничего делать. Я хочу
сказать, что они работают, чтобы жить, вместо того чтобы
работать над постройкой машин, которые дали бы им возможность
жить не работая.
конечно, не сразу. Но столько времени уходит на изготовление
вещей, которые изнашиваются...
себя дома и обнимать своих жен, или пойти в бассейн, или
поразвлечься?
об этом.
хорошо?