листьями, пожухшей травой. Бабочки исчезали, воздух становился суше и
прозрачней. Тихо было в лесу, только Матюшины шаги шуршали. В эту сторону
он не ходил раньше, и, когда Иван-Царевич указал ему путь, мальчик
удивился как это он весь лес облазил, а там никогда не бывал...
Большие - до неба и маленькие - до облаков. Облака были рваные, в дырках,
их низко нес неслышный ветер, они цеплялись за елки снова рвались и
улетали маленькими клочьями.
позвать, а просто крикнуть погромче: "Эге-гей!" Но он не сумел: то ли
голос исчез, то ли нельзя было в этом лесу кричать.
сердце, и весь он наполнился предчувствием. И сразу раздались знакомые
тяжелые шаги, сразу - близкие, и послышалось натужное гулкое дыхание
огромного существа. Матюша застыл, а потом побежал, сорвался с места и
побежал, задевая елки, укалываясь о ник, без страха наступая на бусинки
брусники, побежал навстречу шагам. И сам собой, легко вырвался крик: "Я
здесь!" "Матю-юша-аа!" - услышал он дальний, замирающий голос матери, но
не остановился, не обернулся на него, а бежал все быстрей, оступаясь,
падая, поднимаясь, уже задыхаясь, бежал... И только одного боялся: что
снова незваные хранители бросят перед ним зеркальный ручей. И лишь на миг
замедлил: понял, что за этими вот густыми, переплетенными ветвями
откроется сейчас поляна - и там будет Он. Матюша набрал полную грудь
воздуха и обеими руками изо всех сил раздвинул, как распахнул, ветви.
огромный, закрывающий небо и свет. Налитыми кровью большими глазами он
смотрел на мальчика, победно выставив могучий рог.
заговорил, и от его голоса задрожали деревья, трава, и как будто земля
колыхнулась.
потому что ты - самый чудесный в нашей сказке. Ты - самый большой и
сильный, и чудесный!
видеть.
меня, я или наказываю, или награждаю, сказали тебе?
и снова открыл глаза. Уперся взглядом в Матюшу, но не было в том взгляде
ни доброты, ни симпатии. - Ты хочешь всего добиться сам?
осклабился Единорог. - Иногда из них выходят сильные мужчины. Очень
храбрые мужчины. Очень уверенные в себе.
такие сильные и храбрые. Мне нравится делать из них пустое место, ничто.
свое место и никогда, даже в мыслях, не зови звеня. Отныне ты только
человек, и не тебе бороться со мной. Иди, сказка кончилась.
задрожал, черты его гигантского тела поплыли, смешались, исчезли, стало
темно, в темноте замигали яркие точки, и вдруг разом все посветлело,
очистилось, и уже не было ни леса, ни поляны, а на их месте возникло
четко, ярко лицо сорокалетнего Матвея: поседевшая борода, запавшие черные
глаза... "Мама! - жалобно закричал катюша. - Мамочка!" впервые запросил
помощи, и немедленно вошла в него, заполнила слух и душу старенькая мамина
колыбельная: "Баю-баюшки-баю, баю деточку мою... Баю-баю-баю-бай, поскорее
засыпай..." И будто с огромной высоты стремглав упал он в мягкий ворох
перин, подушек, одеял, и стало тепло, и в полусне-полуяви поплыл он по
колыбельной реке, в колыбельное море, и казалось, что не было вовсе
страшного Единорога, а впереди - все еще ждет, все еще манит баснословный
край, исполненный сияния.
буркнул Матвей и пошел открывать. Карат бесился в сенях, прыгал, бил
передними лапами в дверь. Матвей выглянул в окно: внизу, у крыльца, стояли
трое мужчин - пожилой в лисьей шубе и с ним двое лет по сорок, высокий
брюнет без шапки и толстячок с круглым лицом.
произнес старик.
расселись за столом. Матвей устроился на диване и закурил.
заметил этого.
действительный член Академии наук СССР...
толстяк.
и две Сталинские премии... А это мои друзья, ученые, помощники - доктор
наук, профессор Сорокин Константин Андреевич и доктор наук Колесов Семен
Борисович.
действительный инвалид СССР, - с мрачным сарказмом представился Матвей.
беспокоили вас. Я думаю, в прятки нам играть не стоит, начну сразу с дела,
откровенно. Матвей Иванович, мы наслышаны о ваших опытах и хотели бы с
ними познакомиться.
последние сорок лет публиковал статьи или лекции читал.
Человек вы скромности незаурядной и к славе, судя по всему, не стремитесь.
Но заслуженная слава - вещь недурная, не так ли, Матвей Иванович?
издевкой сказал Матвей, обратившись к толстяку Колесову, и тот отвел
глаза.
Никич, - а в науке, в знаниях. По нашим сведениям, у вас есть кое-что
полезное для науки. - И, помолчав, с укором добавил: - Для нашей науки.
мировой науки.
сведений у вас быть не может. Если уж вы предложили говорить откровенно,
то не надо мне с первых слов лапшу на уши вешать, достопочтенный Николай
Николаевич. А на деле вот что. Я действительно ставил некоторые опыты и в
самом начале работы кое-что рассказал о них приятелю, который оказался
трепачом. Кроме того, я догадываюсь, что одна... женщина могла кое-что
передать своим подругам, и в виде сплетен это могло поползти дальше. Но,
опять-таки, эта женщина могла говорить только о самых первых опытах, -
Матвей помолчал. - Об итоге работы она едва ли могла рассказать... Итог
же, уважаемые физики, таков: блеф, пшик, фук с маслом. Если вы знаете суть
эксперимента, то не вам объяснять, что дилетант, знающий физику только в
применении к летательным аппаратам, да к тому же без основательной
технической базы, не мог добиться не только успеха, но и сколько-нибудь
значимых результатов. Не мог - и не добился. Вот и все. - Матвей развел
руками, пожал плечами и скорчил скорбную мину. - Увы, увы! Ничем не могу
быть полезен.
Алексеевна Кудрина? - глядя вбок, в стену, тихо спросил Никич.
нарочитой ласковостью возразил Никич.
Каменистый Артем
Роллинс Джеймс
Курылев Олег
Гуревич Георгий
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк