на стул; Эгерт сидел, сгорбившись, и водил пальцем по краю пустого
стакана.
котором он по праву был повелителем и господином, теплый надежный мир
теперь вывернулся наизнанку, уставившись на Эгерта остриями шпаг,
зубчатыми краями камней, лекарскими ланцетами... В этом новом мире обитают
тени, ночные видения, из-за которых вот уже много ночей Эгерт спит при
свете. В этом новом мире он ничтожен и жалок, беспомощен, как муха с
оторванными крыльями - и что будет, когда об этом узнают другие?!
гуарды - и в числе их Карвер.
перед прыжком; гуарды мгновенно окружили его. От громогласных приветствий
у Солля зазвенело в ушах, а от дружеских похлопываний болезненно заныло
плечо.
говориться, "про осу болтают - глядь, оса летает"...
гуард из молодых.
трактире сидит - значит, здоров...
заслужив тем самым несколько укоризненных взглядов.
взглядом, удивился. Карвер смотрел на друга-повелителя со странным
выражением - будто только что задал вопрос и терпеливо ждет ответа.
обновившееся здоровье лейтенанта Солля. Выпили; Эгерт поперхнулся. Краем
глаза он видел, что Карвер не сводит с него своего вопросительного
взгляда.
поинтересовался Лаган. - Гуард без доброго общества чахнет и вянет, как
роза в ночном горшке...
- Я как-то в патруле приметил: свет у него горел до утра...
протянул кто-то, особенно романтичный.
неубедительно. Пристальный взгляд Карвера был ему неприятен.
ристалище и, между прочим, справлялась, почему бои проходят без Солля...
прочь, но уйти сейчас означало бы бросить вызов всеобщему веселью и
доброму к себе отношению.
важнейшее в своей жизни открытие: спиртное, если его выпить в достаточном
количестве, убивает и душевные муки, и страх.
двинулась в сторону "Верного щита", причем Солль кричал и смеялся не менее
прочих. Краем глаза он время от времени ловил настороженные взгляды
Карвера - но разомлевшему Эгерту было все равно: он наслаждался таким
долгожданным сознанием собственной силы, свободы и смелости.
обочинам, никоим образом не желая перейти дорогу господам гуардам. На
набережной фонарщик зажигал фонари - гуляки едва не вышибли из-под него
стремянку. Эгерт хохотал взахлеб; фонари плясали у него в глазах,
кружились вальсом, кланялись и приседали. Густой воздух поздней весны
полон был запахов, Солль хватал его носом и ртом, с каждым глотком ощущая
и аромат прогревшейся реки, и свежесть трав, мокрых камней, дегтя, чьих-то
духов и еще теплого навоза... Обнимая одной рукой Карвера, а другой всех
поочередно, он свято уверовал, что болезнь его прошла, и как всякий
исцелившийся больной, он имеет право на особенно острую радость жизни...
из кареты студент и его невеста Тория, на выбоине в мостовой помещалась
лужа - глубокая, как раскаяние, и жирная, как праздничный бульон. Эту лужу
не высушили ни солнце, ни ветер; слегка обмелев, она сохранила себя от
ранней весны до самого преддверия лета, и можно было ожидать, что столь
необыкновенная живучесть поможет ей дождаться осени.
вечернее небо; на берегу ее, покачиваясь, стоял пьяный портняжка.
тонкую шею удавкой захлестывал замусоленный сантиметр, а холщовый передник
был вымазан мелом. Соломенные волосы двумя сосульками закладывались за
уши; портняжка глядел в лужу и негромко икал.
и кончилось. Подмастерье поднял мутные глаза и ничего не сказал, а гуарды,
миновав его, направились к двери трактира.
поравнялся с пьяницей, тот, потеряв равновесие, размашисто шагнул вперед.
Тяжелый деревянный башмак угодил в самую середину лужи, подняв буйный
фонтан вонючих брызг, большая часть которых досталась лейтенанту Эгерту.
и рубашку, шею и лицо. Чувствуя, как по щекам скатываются крупные холодные
капли, Эгерт застыл на месте, не сводя с пьяницы остекляневшего взгляда.
опасливо, на парня - с сочувствием и любопытством. Впрочем, подмастерье
был еще более пьян, нежели лейтенант Солль, а значит, и более храбр; он не
испугался господ гуардов, а может, попросту их не заметил. С чисто научным
любопытством он разглядывал свой башмак, взволновавшуюся поверхность лужи
и облитого грязью Солля.
предчувствуя забаву:
протрезвел. Действительность обрушилась на него, придавив и весну, и
свободу, и рожденную заново смелость; Эгерт ослабел от внезапной догадки,
что сейчас испугается снова. И действительно - стоило подумать о страхе,
как внутри живота его растеклась муторная слабость; надо было попросту
протянуть руку и взять парня за шиворот - но рука взмокла и не желала
подчиняться.
Схватил мокрой ладонью воротник куртки - и в ту же секунду парень,
встряхнувшись, сбросил его руку.
ручейки холодного пота.
слова Солля, не то попросту продолжить свои научные изыскания, неторопливо
занес над лужей деревянный башмак...
принял на себя очередную, еще более обильную порцию жирной грязи.
Портняжка покачнулся, с трудом удержал равновесие, полюбовался результатом
своего дела и, удовлетворенный, расплылся в улыбке.
надрывался разум, опыт, весь здравый смысл. Бей, проучи, пусть тебя
оттащат потом от бесчувственного тела, ну что же ты, Эгерт, это
невыносимо, это конец, это конец всему, бей же!
здравый смысл. Куда ты тащишь шпагу на безоружного, на простолюдина?!
глаза. Видимо, он был настолько пьян, что из всего происходящего вокруг
выделял только приятный для него процесс - путешествие брызг на лицо и
одежду некоего господина.
нервы лейтенанта Дрона. С нечленораздельным рычанием он рванулся вперед, и
кулак его врезался портняжке в подбородок. Без единого звука подмастерье,
очень удивленный, опрокинулся назад - и так и остался лежать, посапывая.
десять пар глаз потрясенно глядели, как эта грязь стекает по золотому
галуну мундира.
Его, может быть, и стоило бы убить, но не здесь же, не сейчас... Надрался,
дубина такая, что возьмешь - простолюдин... Эгерт, ты слышишь?
Дрон решил, что Эгерта парализовал приступ ярости!
всех убивать, так и мастеровых не останется... Пойдем, Эгерт, а?