слыша.
воздух. И хватит курить. Гур отнял у меня сигарету. Мой окурок чем-то
заинтересовал его, он нацелил взгляд на пепельницу, полную таких же
окурков.
чем Рита, втыкала в нее окурки... Да мало ли что! Он обратил на меня
внимание. Это было скорее плохо, чем хорошо.
коридору (успев заметить, что он продолжается без конца), пока мы подни-
мались по лестнице к люку, ведущему в кабинет (откуда я свалилась), а
затем на лифте на крышу, я неудержимо зевала, хотя впервые за много дней
меня вывели на волю развлекаться. Правда, под конвоем, но все же... Меня
покачивало, будто после болезни, колени дрожали.
рез которую ветер сеял капли дождя. На черном лакированном корпусе гу-
ровского аэрокара рыжими мазками прилипли кое-где мертвые листья. Я с
наслаждением глотнула пряный сырой воздух, голова закружилась, но через
секунду все встало на свои места. Крыши соседних домов, прилипшие к аэ-
рокару листья и капли на стекле показались обостренно четкими, как на
фотографии.
вать силы.
мы летим. Но можно было догадаться, что к одному из рекомендованных в
утренней сводке погоды пляжей, где "день обещает быть солнечным и теп-
лым", Гур всю дорогу молчал, я дремала.
чий песок. Трудно было поверить, что где-то осень и дождь, что еще час
назад по корпусу аэрокара скатывались капли. Сейчас он был раскаленный,
сухой, и в нем отражались дюны и море. Море плескалось в нескольких ша-
гах, на его фоне подернутое утренней дымкой небо казалось тусклым, беле-
сым. Солнце грело, но не жгло - то самое "бархатное" тепло, в которое
погружаешься, как в ванну, которое размагничивает, усыпляет, ласково
укачивая, подобно газу "свечного успокоения". Песок набился в туфли, под
одежду, но вставать не хотелось,
ром когда-то соблазняла его Рита. Он был уже босиком и в шортах, суту-
лый, угловатый и нескладный, как подросток, но в движении его тело ста-
новилось красивым, гибким и сильным, как у зверя из семейства кошачьих.
Эрл Стоун...
спокойно глядя на меня. Я ждала, когда он отвернется, и уже собиралась
попросить его об этом, как вдруг сообразила, что Николь была его подруж-
кой и ему вовсе не обязательно отворачиваться в подобной ситуации. Я по-
чувствовала, что краснею, и с досадой рванула молнию на платье, но Гур
уже все понял.
и, бросив мне купальник, ушел разбирать багажник. Фу, как глупо!
смотрел на меня. Я положила ему руку на голову - волосы были жесткими,
горячими от солнца. По его взгляду тут же поняла, что лишь усугубила
предыдущую ошибку. Во всяком случае, он знал, что я сделала это, чтобы
ее исправить. Я убрала руку.
чались к горизонту, чуть касаясь кормой воды, когда соленые брызги уда-
рили в лицо, от ветра перехватило дыхание и нас швырнуло друг к другу -
Гур уже не мог не обнять меня. Это было законом, ритуалом Земли-бета -
он и она, обнявшись, мчатся по волнам в двухместной лодке. Сотни раз я
каталась так в молодости, и Гур наверняка тоже, когда еще был Эрлом Сто-
уном. Обняться здесь было так же естественно, как в танце. Все же мы оба
родились на Земле-бета.
ной всю его руку и почувствовала, как горячая волна кувыркнулась где-то
во мне, ударила в голову и, опалив щеки, ушла. Знакомое ощущение, толь-
ко, пожалуй, сильнее, чем прежде. Мне было не да анализа - меня обнимал
Эрл Стоун. Я знала это и только это и опасалась одного - как бы он не
убрал руку. И еще мне нужно было делать вид, что мне плевать на его ру-
ку, потому что она уже обнимала Николь тысячу раз. А ему нужно было де-
лать вид, что он верит, что мне наплевать. Забавно. Мы оба играли и оба
знали, что играем.
чил мотор. Лодка остановилась, и он убрал руку. Стало вдруг очень тихо.
Пляжи с соснами и дюнами, люди и коттеджи остались за горизонтом. Мы бы-
ли одни в море. Вокруг перекатывались белые барашки волн, лодку покачи-
вало. Я вспомнила Унго, отель "Синее море". Тогда все было просто. И
спокойно.
"Красный закат" - так тоже просто и удобно. Все прощать. Но закат на
Земле-бета совсем, не красный, а море не синее. Какое?
если тебе нужно кому-то рассказать... Требуются особые слова, рожденные
чувством. Чувством к другому. Бетяне этого лишены. Синее море.
лышно вспенивая воду ступнями. В воде он был естествен, как рыба, даже
лицо становилось каким-то рыбьим.
щадке, которая медленно поднималась, видела обращенное ко мне лицо Гура
- теперь он лежал на спине, раскинув руки.
Ингрид Кейн прыгала классно. Я выбрала один из самых сложных и эффектных
прыжков, бесшумно вонзилась в воду и, на размыкая ладоней над головой,
продолжала полет вниз, в темнеющую бездну. Глубже, глубже. Сейчас дыха-
ние кончится. Предел. Рука Гура на моем плече. Нет. Вверх, быстрее!
только любопытство. Рука на плече? Было тысячу раз. Что же?
те, - и по его взгляду я поняла: опять сделала что-то не то. Наверное,
Рите не умела прыгать с вышки. Или боялась высоты? Все предусмотреть не-
возможно. Какого черта я с ним поехала?
чи, уже не думая о том, так ли их делала Николь, потом снова до одури
плавали и, наконец, в изнеможении распластались на корме, подставив жи-
воты солнцу. Я видела краем глаза его профиль, сомкнутые под темными оч-
ками веки и инстинктивно чувствовала, что он все время наблюдает за
мной, ни на секунду не выпускает из виду, несмотря на закрытые глаза.
это будет неестественно. Мы оба родились на Землебета, где в подобной
ситуации так было всегда и, наверное, было прежде у Гура с Николь, когда
они отправлялись до меня в морской вояж. До меня. Забавно.
поднявшись на локте, приложилась к его губам. Лучше бы я этого не дела-
ла. Правда, на поцелуй он ответил, чтобы соблюсти ритуал, но мы оба лишь
играли в Гура и Николь. И знали, что играем.
лось и рука Гура снова лежала у меня на плече (правда, я ее уже не чувс-
твовала - плечо и спина затекли, так как я боялась шевельнуться), я жа-
лела, что этот "день здоровья" уже кончился.
чилось - каждую ночь я по-прежнему слышала его мягкие кошачьи шаги по
коридору мимо моей двери. Под утро он возвращался к себе и, похоже, за-
был о моем существовании.
собой в связи с очередным открытием. По всей вероятности, я не избежала
участи Риты и тоже влюбилась в Гура. Или Рита была ни при чем и это слу-
чилось с Ингрид Кейн, которая когда-то пожалела, что ей не двадцать? Или
в Гура влюбилась новая Николь, которая вместе с ним открывала Землю-аль-
фа, чтобы, постигая того человека, постичь себя?
тайнике одна перед экраном, в наушниках или с книгой. Представляла себе,
что бы он сказал в том или ином месте, соглашалась, спорила. А потом
откладывала книгу и просто думала о нем. Хаос из его реплик, жестов, ми-
мики, Гур, Гур, Гур...
его души, мыслей. Впервые в жизни я заскучала наедине с собой.
Акунин Борис
Корнев Павел
Орлов Алекс
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Контровский Владимир