электрожектор. - Раз, два...
желтых глаза и огромную шипящую пасть.
брызнули во все стороны. Рипли отшатнулась, роняя тепловизор. Рыжий комок
ярости с воем пронесся мимо, обогнул расставленную Паркером сеть и исчез в
коридоре.
борьбы воздух.
штука закусит нашим Джонсом на завтрак. Она получит великолепный рыжий
завтрак!
нас. Мы же не собираемся целую вечность гоняться по кораблю за котом?
Кроме того, ведь ты и сам, Бретт, мог попасть в него из своей пушки.
сказал Паркер, прилаживая сеть обратно к поясу.
карман за сигаретой.
Рипли закрыла шкаф.
только шутка. Я пошел.
обернулся:
сюда я не буду.
лови его в темпе. Еще ведь полно работы.
все плюнуть. Зачем рисковать собственной шкурой ради какой-то рыжей
хвостатой твари, когда другая, тоже имеющая хвост дрянь может прожрать в
тебе дыру любого калибра.
трудом. Гул собственных шагов одновременно пугает и взводит до предела.
Тут и без того боишься собственной тени. Иногда даже оборачиваешься на
звук собственного дыхания, отраженный соседней переборкой. А этот
треклятый тоннель все тянется и тянется. И лезут, лезут какие-то дурацкие
мысли, видения. А может, этот проклятый червяк уже сожрал Джонси? Фу ты,
вечно какой-то бред. Не успел он его сожрать за две минуты! Бред!..
Сколько ни смотрел этих фильмов, ни читал этого дерьма с морем крови, -
всегда представлял себя главным героем. И всегда понимал, что облажаюсь. А
тут гораздо хуже! Когда башкой не думаешь, извилинами не шевелишь, то
ничего. Даже эти плохо покрашенные стены во мраке кажутся не такими
угрюмыми; а когда, не дай Бог, хоть четвертинкой извилины, хоть одной
клеточкой воспаленного мозга сообразишь... Хана! Господи! Что я делаю?!
Хочется забиться куда-то и просто ждать, когда все это кончится. Желание
вырваться из остохреневшего замкнутого пространства охватывает с такой
силой, что еле сдерживаешь себя, чтобы не заскулить и не побежать с воем
по этим чертовым коридорам. Кажется, это называется клаустрофобия... Ну да
начхать, как это называется, но штука это на редкость дерьмовая. Это уж
точно. Послать бы все ко всем чертям и укатить в горы. К горной реке, где
холодная родниковая вода, и среди покрытых мхом камней плещется во-о-от
такая вот форель. И чтобы Паркер от удовольствия хлопал лопуховыми
губищами: "Well!". А-а-а!...
хранились транспортные вертолеты и автопогрузчики. Дежурное освещение
могло лишь слабо разбавить густой мрак; голубой свет напоминал лунный.
Было тихо-тихо. Каждый шаг звучал, как удар колокола. Металлические стены
отражали звук, усиливали его и искажали до неузнаваемости.
и набросилась на него, захлестнула, заполнила вязким холодом грудь.
техники в диковинных спящих монстров. Бретт натянул бейсболку на глаза и
подошел к шлюзу, ведущему в следующий зал. Идиотское занятие. До чего же
идти не хочется! Дверь как бешеная взлетела вверх, освобождая проход.
Теплый песочный свет заливал тридцатифутовый тоннель. С переборок свисали
муфты кабелей и плоские сочленения переходных коробок с сигнальными
индикаторами.
побежал по коридору. Огромные стальные жалюзи витиеватого створа были
слегка приоткрыты. Это был зал обработки топливных элементов. С потолка
свисали цепи, на которых подвешивали контейнера. Здесь всегда темно и
холодно. Терморегулирующая обшивка в помещениях, прилегающих к
двигательному блоку, облегчена, и холод космоса конденсирует на
темно-каштановых переборках влагу в кристаллики льда. Посредине зала
возвышалось прямоугольное сооружение разгруженного топливного контейнера.
боковом тоннеле.
догонялки и попутешествовать по кораблю, то ты выбрал не самое лучшее
время. У меня сегодня очень плохое настроение. Так и знай, оторву твою
дурную башку!
выключателя. Здесь не было дежурных ламп, и зал освещался только тем
светом, который просачивался через окошко люка. Там, где находился Бретт,
было совсем темно. Рука коснулась чего-то липкого и холодного, как
студень. Ну и мерзость! Возись здесь, мать твою! Где ж этот проклятый
выключатель! Ага! Зажужжали дроссели, и проход осветился мерцающим светом
неоновых ламп. Бретт отдернул руку от стены и взглянул на нее. Прозрачное
желе гигантской амебой сползало с пальцев. Выключатель и часть обшивки
стены были забрызганы такой же дрянью.
и пятилепестковая чаша люка открылась.
Некогда в нем размещался центральный холодильный комплекс. Но последние
шесть полетов его использовали как склад для списанной с рудников техники
и отработанных блоков самого корабля.
прочего хлама и звучал глухо, - если ты сейчас же не выйдешь...
рубильника ушли в чрево станины. Ровный сиреневый свет наполнил
пространство. Рыжий кот сидел в проеме между колесами ржавого гусеничного
скрепера.
плюнуть! Пусть тобой завтракает кто хочет, дерьмо кошачье!
пытаясь прошмыгнуть мимо. Бретт медленно протянул к нему руку. Кот замер с
поднятой лапой.
умываться, усиленно работая языком. Бретт, чертыхаясь, встал на
четвереньки и начал ползти к нему. Еще "шаг" - и рука вляпалась во что-то
липкое и холодное. Бретт посмотрел вниз. На металлическом листе пола
лежало что-то отдаленно напоминавшее кожу змеи, только в несколько раз
больше и совершенно другой формы. Эту странную молочно-белую кожу покрывал
слой какой-то прозрачной, терпко пахнущей слизи. Бретт вспомнил пятно на
стене у выключателя. Он расправил резиноподобную кожицу. Она великолепно
передавала конфигурацию тела ее хозяина. Четко просматривался длинный, как