видны стволы какого-то оружия. Третий: генерал лежит, скорчившись, женщина
падает на него, раскинув руки, девочка закрывает лицо ладонями, мальчик
бежит, оглядываясь на бегу. Четвертый: все лежат, только мальчик стоит на
коленях, к нему подходят двое с автоматами, еще двое стреляют в лежащих.
Все. Новый информации нет. Я присмотрелся к террористам: мешковатые
комбинезоны, скрывающие все особенности фигур, не понять даже, мужчина или
женщина перед тобой; шапочки-маски с затянутыми черной кисеей окошечками
для глаз. Оружие: "шмайссер" образца семьдесят восьмого года, калибр шесть
с половиной, дульная энергия всего сорок килограммометров, зато - тридцать
выстрелов в секунду и магазин на сто сорок патронов; весьма популярен у
бойцов спецподразделений; в армии применения не нашел...
баба Катя. Нет, Феликса Ефимовича нет и сегодня не будет. Что-нибудь
передать? Спасибо, ничего.
"волгарь" образца пятьдесят шестого года, но с новенькой фанерной будкой,
обрызганной веселенькой светло-зеленой краской. Будка была сплошь
облеплена эмблемами "ЮП". За рулем сидел Венерт. Мы с Сережей залезли в
будку.
отмечены маршруты трех автомобилей, в которые Сережа вставил передатчики:
машины Иосифа, машины княжны и машины, на которой на помощь Иосифу
приехали два боевика - одному из них Командор сломал руку и потом долго
извинялся: но мы же приняли вас за агентов гепо, вы так странно себя
вели... Итак, пока княжна и Иосиф вели с нами переговоры, их машины не
стояли на месте: съездили к трем вокзалам, не очень ясно, к какому именно,
система давала точность до нескольких десятков метров, - затем к "Алазани"
на Пятницкую, потом одна из машин вернулась на Бронную, где подобрала
княжну и Иосифа, а вторая ушла в Лосиноостровский парк и долго стояла в
ничем не примечательном месте. Третья машина тем временем смоталась в
Мытищи, развернулась там, не теряя ни минуты, и направилась тоже в Лосиный
Остров, соединилась со второй, и они вместе совершили три ездки между
некими пунктами А и Б; на карте в этих местах ничего не было. Потом машина
за номером два вернулась к "Алазани", а та, которая побывала в Мытищах,
пошла к Киевскому вокзалу, простояла полтора часа и тоже вернулась в район
"Алазани". Наконец, машина, взявшая княжну и Иосифа, отправилась в
Лефортово, минут десять простояла на набережной напротив парка - и тоже,
как и предыдущие, стала на стоянку гостиничного комплекса на Пятницкой. И
вот уже час все три помеченные машины стоят неподвижно...
челночные рейсы... - я ткнул пальцем в Лосиный остров.
предположил Кучеренко. - Надо будет смотаться и посмотреть.
встречали...
Сходишь?
пытался отвезти его на турбазу, выкупать и выспать, но Яков уперся, как
козел, и никуда не поехал. Так что Командор и Панин играли в шахматы.
Девочки с Крупицыными отрабатывали новые приемы. Гера что-то читал, лежа
на надувном матраце. Похоже, что все пребывали в полной готовности к боям
и маршам.
уже ничего не будет. Приказ - всем развлекаться. Разбрестись попарно.
Рассредоточиться по всему городу. Не мельтешить на этом пяточке. И вообще
- почему забросили турбазу? Кто там дежурит сегодня?
ничья или отложим?
чтоб чего не натворил. Все. Остальные свободны, сюда не возвращаться, в
семь утра быть по койкам. Панин, проследишь.
"Алазани".
розово-сиреневых рубцах высоких облаков, и само солнце, застрявшее между
одинаковыми, как бетонные шпалы, "сорокапятками" Пресни, имело цвет
остывшего металла, и такого же цвета блики дрожали на воде, и казалось,
что это от воды веет огненно-кирпичным зноем. Будет ветер, сказала Саша.
Она стояла спиной к реке и смотрела в другую сторону. Пан, какой ужас, ты
такого не видел, наверное... Я оглянулся. Красно-черно-зеркальные
небоскребы проспекта Геринга, и без того бьющие по нервам, сейчас казались
раскаленными и накренившимися, падающими на нас. Ничего себе, пейзажик,
согласился я. Не для впечатлительных. В далекой перспективе проспекта на
фоне густо-синего непрозрачного неба ослепительно белела километровая
Измайловская Игла. На двух третях высоты ее перечеркивала черная полоска:
обзорная палуба, остекленная поляризованным гляссетом. Именно там будет
проходить историческое совещание глав четырех держав... полюс
недоступности, подумал я, у фон Боскова неплохие мозги... и тем не менее
японские фирмы перекачивают капиталы в Индию, будто план фон
Вайля-Толстого сорван. Ну-ну. Оркестр играл что-то из репертуара Виктора
Эннса. Кто-то из танцующих подпевал вполголоса. Командор, как в трансе,
раскачивался, объяв пышную блондинку. Потанцуем, предложил я. Саша молча
направилась к лестнице. На ней был белый с блесками комбинезон, закрытый
спереди и с глубоким вырезом на спине. Танцевала Саша легко и гибко, и
если бы не тень ожесточения на лице, все было бы хорошо. Потом мы
церемонно раскланялись друг с другом и пошли к нашему столику. Командор
приглашал новую партнершу. Я помахал официанту, одетому матросом. Еще два
двойных "Бисквита". Слушай, Пан, сказала Саша, а почему ты такой... всегда
впереди, на лихом коне? Мы что, тебе неинтересны? Честно? - спросил я.
Официант принес заказ. Честно, сказала Саша. Потому что в противном случае
я не смогу расходовать вас, когда это понадобится. И поэтому я стараюсь
относиться к вам, как к фишкам на игровой доске. Спасибо, усмехнулась
Саша. Не за что, сказал я. Помнишь, как в парках играют в шашки: по рублю
за съеденную? Кто жалеет отдавать, тот и проигрывает. Понятно, опять
усмехнулась Саша. Чтобы выиграть, тебе надо быть свободным от жалости...
понятно. Да, сказал я, но есть еще один очень существенный момент: я очень
люблю выигрывать всухую. Но ты хоть понимаешь, что это ужасно унизительно,
спросила Саша. Понимаю, сказал я, но это меньшее зло, чем... Это страшное
зло, сказала Саша, это раздражение, которое копится, копится... когда
координатором шел Рыбаков... Я знаю, сказал я, Рыбакова все очень любили,
но однажды он проиграл. Ты тоже когда-нибудь проиграешь, сказала Саша. Я
пожал плечами. Да, наверное, но не потому, что буду стоять в позе
Буриданова осла и думать, кого мне не так жалко - и в результате потеряю
Сертаков Виталий
Лукьяненко Сергей
Скальци Джон
Пехов Алексей
Орлов Алекс
Шилова Юлия