печать, занимается у наместника поручениями особой гнусности.
вам письмо в глаза и кулак в зубы, и через две минуты мы будем знать о
делах наместника все... То есть двух минут тут вряд ли хватит. Судя по
объему жалоб, откровения ваши займут труд пяти переписчиков в течение этак
трех часов...
бы сам восьмиглазый судья Бужва: умышлялся мятеж, нет ли. Из чего
следовало, что судья сам толком не знал, какие выбивать показания и с кем
он, собственно, с наместником или араваном.
да минует она благополучно все сто небес и займет свое место в управе
великого Вея; да судит она споры туч и гор и посылает всем живущим высокую
воду в каналах... И намерения покойника, как и всякого прочего бога,
каждый толковал так, как это было выгодно его покровителю.
со старшим землемерным инспектором Ушвеном. Ушвен, делая круглые глаза
стал жаловаться на кощунственные выходки наместника: шутка ли, в
присутствии гостей заставлял своего любимца-мальчика изображать блуд со
статуей Бужвы! А сын еще и еще лучше - участвовал неделю назад в церемонии
в честь Иттинь...
школу в столице, спешит не на место назначения, а к отцу, вместо службы
углубляется в гадания, - и сколь пакостные!
древнего Бужвы. Когда Шавашу было восемнадцать, у него не было ни времени,
ни денег на мерзостные таинства Иттинь, и уверенность в будущем он
приобретал другими средствами. От сверхъестественных сил Шаваш зависеть не
собирался и потому существования их не признавал.
вольнодумстве, а сына - в антигосударственном суеверии. Если это правда,
то этим двоим нелегко ужиться друг с другом, и вдвойне странно, что
наместник вызвал сына в Харайн.
протоколов допросов значилась бумага, в которой некий Снарк утверждал, что
трижды сопровождал Кархтара к резиденции арвана Нарая, и последний раз -
за день до начала арестов. Шаваш готов был ручаться головой за подлинность
бумаги. А наместник Вашхог, судя по всему, был не хуже других наместников,
а когда надо, вполне расторопен. Может, он и подпустил горского князя
слишком близко к городу, однако обложил его стан своими войсками столь
надежно, что даже люди Шаваша на смогли за взятку пройти сквозь посты.
наместника изобличавшие. Судья будто бы обиделся на обхождение наместника
с его дочкой и решил дать бумагам ход, за что и был убит.
самой управе судья не имел ни одной бумаги, компрометировавшей наместника.
Либо таких бумаг и не было, либо их украли после смерти судьи, ибо судья
хранил эти бумаги в более надежном месте, - дома. Шаваш принюхался к
запаху из открытого окна: приглашение на обед или приглашение на
переговоры?
ли она так просто уступит бумаги: наместник тоже даст за них неплохую
цену. А помощь вдове весьма нужна: покойник, за внезапностью кончины,
связи свои захватил с собой на тот свет: вот назначат нового судью, и
выгонят вдову из казенного дома, и дочку не пустят гулять в казенном саду.
араван или наместник?
наместник никогда не встречаются друг с другом, а это дает многим
чиновникам возможность разговаривать поодиночке то с одним, то с другим.
Полагаю, что покойник судья служил двум хозяевам. И никто из них не мог
его в этом поймать, потому что наместнику никогда не было известно, о чем
он говорит у аравана, а аравану никогда не было известно, о чем он говорит
у наместника. Но когда в Иров день эти двое встретились, покойник судья
оказался меж двух сердитых кошек, и кто-то из них сказал своему врагу
нечто, отчего беда вышла наружу. Теперь же и араван, и наместник уверяют,
что покойник служил именно им, а преступление совершено противоположной
стороной. Кому служил, неясно, ясно только, что убили его как предателя.
убить просто затем, чтобы вызвать переполох и получить возможность украсть
бога. Тогда смерть судьи была лишь предлогом, а в таком положении все
равно, кого убивать, друга или врага. Друга убивать даже лучше - меньше
подозрений. Еще что?
бедность смывает все грехи и что бедная проститутка лучше добродетельного
богача. Также обещает близкий переворот, после которого все богатые -
погибнут, а бедняки - обогатятся.
мутить в народ, шел бы себе в деревню. В деревнях людей побольше, чем
нижнем городе.
инспектор, - а в городе, - в городе им нечего терять, кроме своих цепей, и
Кархтар это прекрасно понимает.
связи прибавил:
судью-то убил чиновник. Вы заметили, Шаваш, что в записке бунтовщиков - не
единого дурного слова об араване Нарае?
ждал в своей управе араван Нарай, а старик не терпел новшеств в одежде.
потомственных родов не существовало. Каждый человек, чувствовавший в себе
силы стать чиновником, должен был сдавать государственные экзамены.
экзаменатор столицы лично поздравлял победителей, он услышал за спиной
злой шепот:
произнес Нарай затверженную фразу со всей надменностью своих шестнадцати
лет.
его собственная глупость? А я вот готов побиться с вами, что знаю больше
"тройных строф", нежели вы!
быть чиновником, призванным их охранять? Как ваше имя?
ночью он плакал и спорил во сне с дерзким оборвышем: Нараю часто снились
не картинки, а мысли. Еще Нараю снилась карьера. Он верил снам и
установлениям, он был усидчив и талантлив, но сны почему-то сбывались с
непростительной медлительностью.
лишь на официальных приемах. Одних передергивало от его наивности, других
- от его лицемерия. Но человек - это не убеждения, а связи. Нарушение
этого принципа чревато слишком большими осложнениями, и семь лет назад
Нарай стал главным распорядителем продовольственных поставок в столицу.
Это был один из высших и выгоднейших постов империи. Кандидатура его была
предложена главноуправителем Ишнайей. Двоюродный племянник
главноуправителя взял замуж дочь Нарая. Тем самым Нарай оказался человеком
клана Ишнайи и, соответственно, противником врага Ишнайи, всесильного
первого министра Руша.
оказался ее сын, девятнадцатилетний Варназд.
продовольственного дела.
и наказанию воров. Основной объем проекта составляли материалы ревизий,
протоколы и судебные отчеты, свидетельства того, как священная пища
императора подавалась гостям лупанаров, как даровые продукты из
государственной казны продавались на рынке, как воспитанники
государственных учреждений голодали, дабы попечители их беспрепятственно
насыщали свою страсть к наживе. Нарай утверждал, что предписанными путями
продовольствия распределяется в несколько раз меньше, чем поступает в
столицу. Система злоупотреблений была тщательно описана, раскрыты ее
механизмы и названы виновники. Все нити вели наверх, к