Алексий Пирогов нагляделся на всякие свадьбы. Частенько гости во время
венчания стояли столбом и даже не крестились. А бывало и так, что жених с
невестой, едва дождавшись окончания обряда, пожимали друг другу руки и
разъезжались в разные стороны. Но сегодня была настоящая свадьба,
нигилистами здесь и не пахло, и Алексий Пирогов, приглашенный на
праздничное застолье, от души желал молодым благополучия.
тем, что упорно величал жениха Николаем Парамоновичем. А что делать, в
документах Николай Николаевич был записан именно так. Смешная и глупая
история произошла с его именем. Батюшка Николая Николаевича был так
обрадован рождением первенца, что пил беспробудно целый месяц, на крестины
был привезен пьяным до изумления и в ответ на вопрос дьяка, как зовут
родителя, мог только мычать. Зато у деда достало разумения выйти вперед и
возгласить своенравно: "Парамоон Иванович мы!", - что и было записано. И
потащил Николай Николаевич по жизни неблагозвучное, а для дворянина так и
вовсе неприличное не отчество даже, а дедчество. Хотя, во всех документах
кроме самых строгих писался Николаевичем.
имелось. Она образцово вела хозяйство, было ровна и приветлива, в дела
мужа никогда не вмешивалась, не осуждала их и не обсуждала. Так что иной
раз Соколов завидовал Энгельгардтам, которые жили может быть не столь
мирно, но зато были единомышленниками.
Энгельгардт первой из русских женщин пошла на службу, поступив приказчиком
в книжный магазин Серно-Соловьевича. Скандальное это событие до сих пор
живо в памяти многих, но немногие знали, что смелый поступок в первую руку
был продиктован бедственным финансовым положением семьи. В мае 1862 года у
Энгельгардтов родилась дочь Вера, скромного жалования на жизнь теперь
вовсе не хватало, прощением штрафа поручику Энгельгардту государь велел
повременить, и даже в отставку выйти не удалось; Энгельгардта обязали
служить безо всякой надежды на повышение еще шестнадцать лет.
устроиться совместителем в недавно реорганизованный Институт Сельского
хозяйства и Лесоводства, читать там любимую химию и вести практические
занятия по химии земледельческой, аналитической и прочим, какие найдет
нужным. Собственно, лаборатории еще не было, молодой профессор, не имеющий
даже кандидатской степени, создавал ее на голом месте.
назад. Первые три с половиной тысячи, выбитые Соколовым, взорвали
твердыню, теперь, по уставу 63-го года университеты не просто могли, а
обязаны были иметь учебные лаборатории, а на их содержание ежегодно
выделялось по... три с половиной тысячи рублей. Вместе с тем и другим
институтам стало легче обзаводиться лабораториями. Таков был результат
деятельности Соколова в ученом совете при министерстве.
вместе с болезнью вернулись обидчивость, хандра, нервная бессонница и
тяжкая усталость по утрам. Собственных исследований Соколов не возобновил,
только читал лекции и упражнял студентов.
Менделеев защищал в ученом собрании университета докторскую диссертацию "О
соединении спирта с водой". Оппонировали на защите доктор Соколов и
магистр Пузыревский. Соколов, вообще острый в споре, на защитах бывал
особенно резок и не собирался изменять себе и на этот раз, хотя и понимал,
что это не улучшит его отношений с Менделеевым. Так и случилось. Сам
Менделеев был доволен ходом защиты, сильная критика его не пугала, но по
факультету пополз слушок, что старое недоброжелательство вновь воскресло и
перерастает в открытую вражду. Говорили, что Соколов видит в новом докторе
соперника и боится его.
непереносимым, и, когда ему предложили кафедру чистой химии в
Новороссийском университете, что ожидался открытием в ближайшие месяцы, он
с радостью согласился и весной 1865 года уехал прочь из Петербурга, от
кашля и ледяного тумана, от интриг и сплетен к благословенным черноморским
берегам, где ожидал найти хотя бы покой и немного здоровья.
шипением вырывался из горелки, озаряя кабинет желтоватым светом, уже не
ослепляющим глаза, как час назад, теряющимся в призрачной утренней
голубизне за окном. Только чистый лист бумаги на столе четко белел,
отражая свет. Пока Соколов сидел задумавшись, руки продолжали механинчески
делать дело: все документы разобраны, подколоты, а перед ним девственный
лист бумаги. В 1865 году его дела были очень похожи на этот лист: жизнь
предстояло начинать сначала.
здания на Дворянской улице факультет был переведен в дом на
Преображенской, заново перестроенный, где чуть не весь первый этаж отвели
под лаборатории. В первые годы деньги отпускались щедро; Соколов сумел
отгрохать такие хоромы, что до той поры никому в России и не снились.
Одних приборов было куплено за границей на двадцать четыре тысячи франков.
Назначенный лаборантом бывший аптекарь Либек только головой тряс, читая
мудреные названия на требованиях Соколова.
сенат произвел его разом в статские советники - чин генеральский - а
коллеги по факультету избрали петербургскую знаменитость деканом. Огорчало
одно: студентов в новом университете училось пока немного, а еще меньше
было толковых сотрудников, годных работать в обставленной дубовой мебелью
лаборатории. Соколов писал в Киев, где преподавал Петенька (давно уже Петр
Петрович) Алексеев, в Петербург Меншуткину, защитившему магистерскую
диссертацию и теперь мыкавшемуся без места, в Харьков, куда перевелся из
Горок Тютчев. Но Меншуткин сумел устроиться в Петербурге, остальные не
хотели сниматься с насиженных мест. Двадцать пять больших и удобных
комнат, отведенных для лаборатории, пустовали.
тогда же Соколов обрел деятельного и талантливого помощника. Александр
Вериго, знакомый Соколову еще по трудам на Галерной, согласился приехать в
Одессу. Работа по-немногу стала налаживаться, но тут же, словно по
волшебству, начались неприятности.
десять раз. Однако, Соколов продолжал улучшать лабораторию, что ему, как
декану, было не особо трудно. Образовалась передержка, которую Соколов
предложил покрыть из сумм, назначенных на личный состав. Тут и разразилась
буря.
такое провинциальная интрига. Почетно иметь благородным соперником Дмитрия
Менделеева, но не дай бог никому связаться с господином Палимпсестовым.
Большинство профессоров юного университета были либо заслуженными
старцами, законно рассматривавшими назначение в Одессу как синекуру, либо
достались Новороссийскому университету от Ришельевского лицея. Все они
были равно возмущены Соколовым.
копеек из сумм на личный состав! Ведь эти деньги могли быть выплачены в
виде премий! Quelle canaille! профессор Лапшин не расширяет же кабинет
физической географии, и профессор Абашев ни копейки не истратил на
техническую лабораторию! Иван же Иустинович Палимпсестов так даже сам
уведомлял о нежелательности пополнения агрономического кабинета. Господин
ректор отказался от специальной математической аудиториии, чтобы за ее
счет расширить ректорскую квартиру. Именно так поступают рачительные
хозяева! А профессора Мечников, Ценковский и особенно Соколов
ходатайствуют, просят, требуют и даже делают передержки!
неприличное. Ни одно собрание не обходилось без выяснения отношений.
Соколов, Мечников и Ценковский сражались спина к спине, доказывая, что
полезнее было бы приобрести новые препаративные микроскопы, чем тратить
деньги на покупку земель для отдачи их в личное пользование господам
профессорам.
Соколов. Чтобы различать двух Соколовых из называли "ректор" и "химик".
Иван Дмитриевич был когда-то неплохим математиком, но уже давно забросил
тригонометрию, которй занимался в молодости, и жаждал лишь покойного и
обеспеченного житья. В Соколове-химике он увидел личного врага, всячески
старался ему досадить, не брезгуя при этом ничем. Зная больное место
Николая Николаевича, он даже издал специальный приказ, требующий, чтобы
соперник везде и всюду именовался Николаем Парамоновичем. Приказ произвел
обратное действие: в отчетах совета и в университетский записках
Соколова-химика стали писать без инициалов, а его врага и вовсе уж
обезличено - ректор.
здоровья. Но все же, едва лаборатория пришла в приемлимый вид, как Соколов
взялся за работу. Мария Николаевна, безвыездно жившая с новорожденным
Коленькой на дачах Малого Фонтана, почти не видела мужа.
дела: спора с Бутлеровым. Бутлеров для доказательства своей точки зрения
синтезировал причудливые одноосновные спирты. Они показывали все свойства
частично металлизированного водорода, но не окислялись в привычных для
спиртов условиях. Ни в одной из статей Бутлеров не упоминал о Соколове, но
само направление его работ говорило, что он непрерывно спорит с
предшественником, утверждает свою правоту, а сделать это можно, лишь
Громыко Ольга
Круз Андрей
Панов Вадим
Каменистый Артем
Никитин Юрий
Шилова Юлия