Чтение 15–й страницы книги ~Фальшивые зеркала~

такое, словно меня в последний момент помиловали и отвязали от
электрического стула.

И не думал, что в обычной, реальной, московской жизни бывают такие
захватывающие ощущения.

Может быть...

Нет. Нет. Об этом даже думать нельзя!

Если снова приступ...

Нет.

Это не глубина. Не виртуальное пространство, в котором блуждает мое
сознание, возводя дворцы и руша города. Это обычная Москва, обычный дом
миллионеров, обычная охрана.

Все в порядке, ничего страшного.

Сколько здесь было подъездов -- не знаю. Может быть, всего три. По
двенадцать квартир в каждом.

Внутри оказался еще один пост, тоже с двумя охранниками. Настолько
похожими на парочку у входа, будто и в реальной жизни давным-давно
создан типовой набор тел. "Новый русский", "бывший интеллигент",
"бдительный охранник"... Вот эти -- из третьего типа.

-- Документы, -- тоном, не терпящим возражений, сказали мне.

Пришлось достать паспорт и ждать, пока охранник, неумело тыча
пальцами по клавиатуре, введет в компьютер мои данные. Кажется, он
заполнил даже графу "пол" и "национальность".

Интересно, тут со всеми гостями так поступают? Не верю. Скорее
сортируют по внешности.

-- Нажмете двенадцать, -- сообщили мне, наконец возвращая паспорт. --
Лифт поедет до четырнадцатого этажа.

Лифтов было два. Как в обычном доме из "неплохих". Вот только здесь
их было два на двенадцать квартир.

А почему четырнадцатый этаж, интересно? Тем более, если нажимать
двенадцать?

Часть квартир двухуровневые?

И к чему фраза о том, что лифт "поедет"? Неужели у них тут большую
часть времени лифты стоят сломанные?

Сам лифт был таких размеров, что в нем хотелось установить джакузи.
Сходство с ванной комнатой дополняли зеркальные стены и черный матовый
потолок. На полу лежал ковер. Чистый.

А кнопок и впрямь только двенадцать. У каждой еще узкая прорезь,
словно для магнитной карточки. Еще и на этаж не просто так поднимешься?

Но на нажатие двенадцатой кнопки лифт мягко пополз вверх. Откуда-то
из стен заиграла мягкая музыка.

Черт, что я там делать буду, у этого Чингиза? Стоять в уголке холла и
жалобно канючить запрещенные, классифицированные как оружие программы?
Напоминать про какую-то баржу, где сам я и не был никогда?

Додумать не удалось -- двери лифта открылись.

Прямо в квартиру!

В общем-то там был еще небольшой тамбур и могучая дверь, наверняка
стальная под деревянной обшивкой. Но она была распахнута.

Я осторожно шагнул вперед, в холл. Квадратный, метров семь на семь.
Высоченный потолок венчался чем-то вроде стеклянной пирамидки, по
которой барабанил дождь. Квартира и впрямь была двухуровневая, на второй
этаж вела спиральная лесенка.

И никого.

-- Эй... -- позвал я.

Слово подходило к обстановке не больше, чем мои старые джинсы. Но
какого-то эффекта я все-таки добился. Из одной из двустворчатых дверей
мягко вышла собака, двинулась ко мне.

Обожаю золотистых ретриверов!

-- Привет, пес, -- садясь на корточки, сказал я. -- А где же твой
хозяин?

Ретривер обнюхал мою ладонь и вежливо позволил почесать себе за ухом.

-- Может, ты и есть Чингиз? -- предположил я. -- Тогда привет тебе от
Маньяка.

-- Привет давай мне. А его зовут Байт.

Мужчина появился вслед за псом, и так же неслышно. Подошел, протянул
руку:

-- Чингиз.

Откуда родители выкопали ему это имя -- не знаю. Может, у него и были
где-нибудь далеко-далеко восточные, например татарские, корни. Но в
общем-то он скорее на шведа походил. На образцово-показательного шведа.
Высокий, крепкий. Светлые волосы до плеч, и тип лица северный.
Загорелый, но явно очень светлокожий. В спортивном костюме, вот только
не в китайской подделке, а в настоящем "Адидасе", в кроссовках. Никогда
не видел людей, которые по квартире ходят в кроссовках "Рибок". Впрочем,
я и квартир таких не видел никогда.

-- Леонид...

-- А что охране не назвался?

-- А чем бы это помогло?

-- Логично. -- Чингиз кивнул. -- Не спешишь?

Манера сразу переходить на "ты" у него была настолько непринужденной,
что никаких возражений не вызывала.

-- Не очень...

-- Ну и хорошо... Байтик, не приставай к человеку!

Пес вынул нос из моей ладони и обиженно побрел прочь.

-- Что пьешь? -- поинтересовался Чингиз. -- Раздевайся, вешай все
сюда.

Платяной шкаф в холле был размерами едва ли не с нашу прихожую. Я
стянул куртку, пытаясь привести мысли в порядок. Не просто крутизна -- а
очень большая крутизна. Откуда у Шурки такие знакомые? Да и какой он
хакер, этот тип с воинственным именем и повадками крупного мафиози?

-- Что пьешь-то, Леонид?

-- Да все, что горит. -- Я решил держаться до конца.

-- Уже хорошо. Пошли на кухню пока.

Длиннющим и широким коридором, с картинами на одной стене и окнами в
другой, выходящей на площадь у метро, мы побрели на кухню. Чингиз шел
впереди, под мокрой от пота тканью костюма гуляли мускулы. Могуч. И
беззаботен, по сравнению с царящей внизу паранойей. Вот достал бы я
сейчас нож и всадил ему между лопаток.

Впрочем, будь я киллером, все равно бы так не поступил. Убьешь
хозяина, а в квартире потом заблудишься. Будешь блуждать неделю,
временами натыкаясь на источники воды -- биде и писсуары, месторождения
пищи -- какие-нибудь шоколадные скульптуры под стеклянными колпаками...

Шоколадная скульптура на кухне и впрямь стояла, почти метровой
высоты. Только без колпака. Мальчик-негритенок с веткой какао в руке. У
мальчика было отломано одно ухо -- видимо, кто-то очень проголодался.

Зато сама кухня как-то успокаивала... было в ней некое подобие
привычного. Словно взяли обычную кухню, растянули по всем измерениям
раза в два и успокоились. Ну еще заполнили пространства уютной мебелью
из лакированного дерева, техникой, пакетами с едой...

А ведь очень по-холостяцки тут все. Один он живет, похоже.

-- Коньяк для знакомства... не пойдет... -- размышлял вслух Чингиз.
-- Водочку... напьемся.

Он пристально посмотрел на меня, кивнул, будто удовлетворенный
чем-то.

-- Точно напьемся... Пиво не хочу, хотя... Ты пиво хочешь?

Я разглядывал кухню, пытаясь обнаружить на барной стойке в уголке
пивные краны. И обнаружил. "Гиннес", "Килкенни" и еще две какие-то
марки...

-- Если альтернативой будет вино или виски -- то лучше пиво, --
каким-то незнакомым голосом сказал я. Вспомнилась старая кинокомедия про
мальчика, что в один миг стал взрослым, разбогател и поставил посреди
квартиры автомат по продаже кока-колы, работающий от пинка...

-- Решено, -- согласился Чингиз. Подошел к холодильнику -- таких же
чудовищных размеров, как и все остальное тут. Открыл, порылся среди
пакетов в блестящих обертках. Вынул несколько пластиковых подносиков с
крошечными кусочками сыра разных сортов. -- А есть-то хочешь?

-- Пока нет.

-- И правильно. Открывай, не стой. Вон, на столе нож валяется.

Пока я возился с сыром, Чингиз достал две здоровенные хрустальные
кружки, вопросительно глянул:

-- Что будешь пить?

-- Чешское есть? -- спросил я, втайне надеясь поставить его в тупик.

-- Только "Пилзнер Урквел".

-- Пойдет, -- тоном человека, использующего лучшее в мире светлое
пиво для мытья ног, согласился я.

С кружками пива в руках мы уселись в кожаные кресла, стоявшие перед
барной стойкой.

-- Прозит, -- сказал я.

-- Прозит, -- согласился Чингиз.

Пиво было превосходным.

-- А ты ничего, -- вдруг заявил хозяин. Протянул руку, хлопнул меня
по плечу. -- Тебя это все не слишком угнетает?

Я еще раз обвел взглядом кухоньку, обнаружил еще одну милую деталь --
лестницу вверх, на второй этаж, спросил:

-- Там что?

-- Столовая. Со стеклянной крышей.

Чтобы иметь стеклянную крышу в Москве, надо вначале обзавестись
железобетонной. Я покачал головой:

-- Даже боюсь предположить, сколько стоит твоя хата. Ее содержать,
наверное, может лишь миллионер.

-- К сожалению, -- без малейшего позерства согласился Чингиз. --