Чтение 15–й страницы книги ~Баймер~

Да пошел ты, ответил я мысленно, но в груди все же похолодело. Черт его знает, что присобачит этот гад. Хоть он полковник КГБ в далеком прошлом, что уже не вернется... надеюсь, не вернется, но ядовитые зубы и привычки ядовитого гада остались.

Антон буркнул:

- На вопрос корреспондента: "Что вы тут делаете?", девяносто пять процентов собравшихся ответило отрицательно...

Глава 20

Сергей отсутствовал с полчаса, а ворвался в караулку с криком:

- Люди!.. Да вы знаете, кто с нами сидит?

Все начали оглядывались друг на друга, наконец снова уставились на Сергея. А он выставил указательный палец в мою сторону.

- Ну, признаешься?

Я поерзал на месте, сказал нервно:

- Нет. А в чем признаваться?

Антон сунул руку под полу пиджака. Мне послышался щелчок взводимого курка. Только Козаровский насторожился всерьез, я видел как напряглись пальцы правой руки, в самом деле готовые выхватить пистолет и всадить обойму в мою голову. Нет, такой стреляет без эмоций, стреляет точно. Ему хватит и одной пули. А если вытащит пистолет, то обязательно выстрелит. Такие зря не достают из кобуры...

Он только на Сергея бросил короткий злой взгляд. Почему, мол, не сказал прежде ему, сперва бы заодно выбили признание во всех изнасилованиях в районе, воровстве и актах терроризма.

Антон посмотрел на Козаровского, предложил кровожадно:

- А может, сперва предупредительный выстрел в голову? А потом пусть признается?

Гриць, Гриць и Денис смотрели с интересом, Антон даже чуть отодвинулся от меня, чтобы брызги крови не упали на его белые брюки. Гриць сказал обвиняюще:

- Своих прикрываешь? Смотри, потрясем и тебя.

Сергей сказал с торжеством:

- А раскрыла его... кто, как бы вы думали?.. Неверно думаете! Светлана Васильевна, заблудившись в Интернете, забрела в странное место, где и увидела его портрет. Да-да, вот этого хмыря.

Антон спросил:

- В разделе: "Разыскиваются милицией"?

- Тепло, тепло...

- "Разыскиваются ФСБ"?

- Нет, но не стану вас мучить. Разыскивается, но какими-то чудиками из какого-то анрыла. Ему должны вручить медаль чемпиона турнира и тыщу баксов!

Все смотрели на меня ошалело. Козаровский плюнул, повернулся и пошел к выходу. Я встрепенулся.

- Тысячу долларов? Про тысячу никто не говорил!

Сергей сказал обвиняюще:

- Но чемпионат выиграл?

- Ну и что, - ответил я сердито. - Первый, что ли? Там вроде тебя овцы. Но кроме диплома ничего не давали. Так что в последнем я даже на вручение не пошел.

Охранники загалдели, а Сергей прокричал:

- Тихо, боты!.. Среди нас чемпион, а вы как гуси на базаре. Гордиться надо. То-то он нас всех, как младенцев...

Я чувствовал, как резко изменилась атмосфера. До сего момента я был тем смешным очкариком, который что-то там налаживает для Конона, а для них настроил компы, чтобы можно было бегать и стрелять во все, что имеет наглость шевелиться. Но сейчас я как бы сам стал выше ростом, весь в мускулах, а оружием обвешан так, что куда ни стрельни, отовсюду срикошетит.

- Тыща баксов, - повторял Сергей потрясенным голосом. - Это ж надо... Я слышал, что на Западе и сто тысяч дают за победы в таких турнирах, но не верил. А чтоб у нас, в Москве... Андрий, я тебя сам отвезу в банк или в ту контору, где тебе задолжали эти бабки. Выбьем с процентами!

- И я поеду, - вырвался башнеподобный Гриць. - Мы у них там всю кассу экспроприируем.

- За что? - взмолился я.

- За что, что сразу не дали! Там проценты наросли, их уже три раза обернули, навар есть, пусть делятся.

- Я сам не являлся, - объяснил я. - Они не прятались, напротив - разыскивают.

Сергей сказал подозрительно:

- Андрий, ты признайся, мы ж свои, не выдадим. Ты... хакер?

Я чувствовал как вокруг резко изменилась вся атмосфера. На меня смотрят, как на чудотворца.

- Да что за дурь, - сказал я с досадой.

- А как у меня выиграл? - обвинил Сергей. - С перевесом в очко, я бы еще стерпел, но чтоб в семнадцать!

- И все в очко, - сказал Антон очень серьезно. - Да, наверняка хакер!

- И я хотел бы стать хакером, - сказал Гриць мечтательно, - чтоб вот так Серегу в это же самое место... Семнадцать раз!

Они хохотали, но я же видел, что смотрят с почтительным уважением, а тот прямо на глазах переходит в суеверный испуг. Я натужно улыбался, мол, все шутим, но внутри росла холодная злость. Осточертело это неграмотно восторженное о хакерах, об их удивительных способностях. Сейчас всех этих медиумов, хилеров, ясновидящих, лохов из Несси и бермудские треугольники, от которых ранее ждали небывалых чудес, очень быстро сменяют загадочные хакеры. Простому человечку до корчей в спинном мозге нужны чудеса. Если их нет, а их нет, он придумает. Как уже придумал Великие Тайны Древности, так же сейчас высосал из пальца и раздувает Великие Возможности Хакеров.

Если уж копнуть, то все это от дурака Емели с его щучьим веленьем. Ну хочется на халяву, хочется! Страстно хочется. Пусть сейчас жизнь серая, но если знать, что существует говорящая щука, золотая рыбка или хакерство, то когда-нибудь достаточно будет лишь пошлепать губами и... эх! Собственно, нынешнее хакерство то же самое, что волшебство в средневековье. Ожидания те же, слухи и пересказы такие же, как и результаты...

На самом деле нет грани между простым юзером и самым продвинутым хакером. Не хакер лишь тот, кто смотрит телевизор, или чьего интеллекта хватает только на то, чтобы ставить кассету в видак и нажимать на "play". А юзер хакерствует уже тем, что юзает. Любой рано или поздно начинает пользоваться читами, а потом уже и сам влезает в свои сэйвы, редактирует, добавляя то денег, то боеприпасов, то ослабляя живую силу противника.

Потому даже все эти боты, что сейчас остервенело изничтожают в анрыле себе подобных, тоже хакеры. Они сильно удивились бы и не поверили, а, поверив, возгордились бы, но они в самом деле хакеры, ибо не просто смотрят, как допотопные любители кино, они - действуют! Один и тот же ангар или склад проходят по разному, в зависимости от своего характера: Сергей прет напролом и побеждает лишь потому, что успевает выстрелить быстрее, Гриць показывается на миг и тут же прячется, противник пускается вдогонку, и Гриць из засады бьет точным выстрелом, Антон предпочитает рассчитать дальний бросок гранаты и время до взрыва так, чтобы та, срикошетив о стену... угол падения равен углу отражения, плюс гравитация, упала под ноги затаившемуся гаду, а Иван не начинает войн до тех пор, пока не соберет все оружие, все доспехи все аптеки и боеприпасы, а при малейшем ранении отступает, лечится, и только тогда... да чтоб наверняка...

С обеда прошел слух, что вернулся Конон. Мне было о чем доложить, потащился наверх по анрыловским ступенькам, что вообще-то и резидентэвильи, на ходу формулировал мысли, чесался, а когда открыл дверь в приемную, все еще не то поправлял отвисающий из-за мобильника пояс, не то проверял, застегнута ли ширинка. Прошел до половины по направлению к двери кабинета Конона, прежде чем сообразил, что за столом, который я привык воспринимать пустым вечно, изначально... кто-то сидит.

Солнце подсвечивает пышные волосы со спины, лицо в тени, как у падшего ангела. В глаза бросился только сверкающий нимб вокруг ее головы. Волосы пепельные, но в лучах солнца сверкают, как будто из золотых нитей.

Женщина смотрела в упор. Холодно блеснуло чем-то неживым. Я увидел красные искры, затем багровые дуги на месте глаз, похожие на раскаленную докрасна толстую проволоку.

- Вы к кому? - прозвучал голос.

Он оказался мне настолько холодным, правильным и безукоризненно чистым, что меня с головы до ног обдало Aqua fresh, брызги повисли на ресницах. Сквозь них, как в увеличительные стекла, я увидел киборга или существо с Плутона, где среднемесячная температура июля равняется минус двести семьдесят.

- Я... - пролепетало я, - я к Конону...

- Кто? Зачем?

Я, как дебил с замедлением всех функций, подошел уже к самому кабинету, наконец обалдело остановился, там угол другой, оттуда рассмотрел за столом молодую женщину. Она смотрела на меня в упор. Не холодно, а равнодушно-вопросительно. Холодом веяло не только от безукоризненно правильного голоса, но и от кожи, от всех ее деталей, от строгой одежды, что, возможно, одно целое с кожей.

С безукоризненно правильного чистого лица на меня смотрели крупные очки с розовыми стеклами. Глаз почти не видно, по стеклам пляшут солнечные молнии.

Она тоже, наверное, смотрела на меня, но я все еще не видел ее глаз, а только огромные стекла. Я сам ненавижу зеркалки, что прячут взгляд, но здесь не зеркальные стекла, это я сам встал неудачно, вижу только правильное лицо, правильные подбородок, правильные губы, правильный нос, чистую кожу без единой морщинки...

- Я программист, - ответил я, почему-то запинаясь. - А вы... секретарша... что была в отпуске?

- Правильно, - согласилась она милостиво, словно школьная учительница. - Я была в отпуске, из-за чего Илья Юрьевич подзапустил свои дела... очень здорово. Но сейчас ему придется наверстывать, потому... прошу не беспокоить его недостаточно важными вопросами.

По ее тону было ясно, что я не только недостаточный вопрос, но вообще не вопрос, а простой баг, вроде лишнего пробела в проге.

Я не баг, подумал я, защищаясь, а фича. Сказал:

- Но... как мне увидеть его?

- Зачем?

Я замялся, начал разводить руками, у меня всегда это хорошо получается, рукоразводительство и плечепожимательство, а она объяснила все так же холодновато:

- В обязанности секретарши... как вы определили мою профессию, входит сортировка поступающих дел и писем на важные, неважные и те, которые я вправе решить сама или выбросить в мусорную корзину. Вы свое дело считаете важным? Изложите.

Я, все еще разводя руками и испожимавшись плечами, попятился.

- Да нет... понимаю, дела есть дела... Я сам не считаю свое дело... или свою работу важными... как и себя, собственно...

И только уже на лестнице подумал, что надо было сказать, что свою работу здесь не считаю важной, сделав ударение на "здесь", и что себя важным не считаю именно здесь, а так вообще... да что она понимает, секретутка!

На внутреннем дисплее мелькнул скриншот, как я вхожу в приемную, в полной уверенности, что там пусто. Не то чешусь, перекосив рожу, не то дергаю "молнию" на ширинке, словно только что вышел из туалета... или зашел... Уши опалило стыдом. И как ее с ходу этой секретаршей... Слово не воробей: вылетит - убей. Но не сумел... Мои мысли - мои скакуны, а пристрелить, бля, не поднялась рука!

Вконец с испорченным настроением спустился в режиме slowly в холл, а там ткнул в pause и застыл в растерянности. Похоже, к одной неприятности, что воплотилась в темной фигуре Козаровского, добавилась еще одна.

Черт, весь день наперекосяк: умудрился забыть, что в режиме мультиплейера pause срабатывает только для тебя одного. Я услышал шум, топот множества ног, дверь распахнулась, ввалился Сергей, это он топает множеством ног, как стреляющая с четырех рук собака из MDK, хотя их у него всего две.

Я вздрогнул, вроде бы теперь все застегнуто, хотя теперь как раз неважно. Сергей провозгласил с порога:

- Илья Юрьевич объявляет вечером небольшой сабантуйчик! Всем быть начеку, но не грубить, никого не насиловать, стрельбы не устраивать, женщин из числа гостей за сарай не таскать, даже если будут настаивать...

Я удивился.

- Это все мне?

- Тебе-тебе, - сказал Сергей.

- Я в чем-то замечен?

- Как раз нет. Но это и подорзительно!

- Да, конечно, - пробормотал я. - Чтоб мне такое сотворить, чтобы вжиться?..

- Козаровскому дать в морду, - предложил Сергей, не задумываясь. - Все сразу тебя зауважают. Правда, Козаровский со свету сживет... но то пустяки. Зато общество получит удовольствие выше крыши. Ты как насчет общества, уважаешь его права?

- Да, но... не до такой степени. Я уже оюсовцел, своя шкура дороже Родины.

Гости начали съезжаться чуть ли не с полудня, но Конон вышел на люди ближе к вечеру. Был он бодр, хотя самую малость осунулся, но зато добавилось солнечного загара. Явно решали нефтяные дела не на лесной охоте, а на степной. Мне кивнул, спросил благожелательно, как дела, но ответа даже не слушал, взял двух гостей и увел в кабинет.

В главном холле особняка готовили стол, но основное священнодействие совершалось все там же под сенью дуба, свежий воздух, шашлыки, воссоединение с природой, мухи, муравьи, надоедливые осы, но, к счастью, воздух тих, ветра нет, в глаза не метет мусором.

Я участвовал наравне с Сергеем и другими ботами. Я не гость, а все же обслуживающий персонал широкого профиля. Мол, если не занят непонятным программированием, то возьми веник, подмети, вымой посуду, а потом возьми лопату и копай отсюда и до ужина... Ибо неработающий человек своим неработанием и других вгоняет в неработу. Это у муравьев всякий неработающий, при виде работающего, тут же вскакивает и начинает что-то таскать, а у нас, гомо, стоит одному бросить работу и закурить, как остальные девяносто девять восклицают в справедливом социалистическом негодовании: а что, мне больше других надо?

Веселье даже здесь, среди благополучных и обеспеченных людей, показалось мне чуть натужным, словно все играли свои нетвердо заученные роли, но к вечеру все постепенно сгладилось, все вели себя почти естественно.

Воздух был по вечернему теплый, но свежий. Мы сидели на лавках под ветками того знаменитого дуба, по толстой серо-коричневой коре ползали мохнатые гусеницы, суетливо носились муравьи. Когда ветки покачивались под порывами легкого ветерка, на головы и на стол сыпалась труха, чешуйки, похожие на рыбью шелуху.

На прежнем месте полыхали угли, жарились шашлыки. Легкий ветерок приносил запахи. Нюрка привезла на тележке свежее мясо, Светлана Васильевна собственноручно перегрузила его на стол. Ей неумело помогала очень худая черноволосая женщина, по виду школьная учительница, а то и завуч. Это была гостья Светланы Васильевна, ее первая гостья за последние пять лет, как заговорщицки сообщил мне довольный Конон. И что самое интересное, нашла ее Светлана Васильевна по Интернету на сайте, где тусуются любители игры в Sims. Сперва она там долго присматривалась, наконец решилась вступить в разговор, к ее удивлению ей даже ответили. Завязался разговор, постепенно с одной из таких же любительниц стала переписываться по емэйлу, обменялись телефонами, наконец Светлана Васильевна по настойчивой подсказке Конона решилась пригласить ее в гости.

- Я рад, - шепнул он тихонько, - что у нее появляются подруги. Спасибо, Андрий!

- Не за что, - промямлил я. - Боюсь другого...

- Чего?

- Интернет необъятен. Лишь бы этих знакомых у нее не стало чересчур много.

Он покачал головой:

- Не станет. И то удивительно, что даже с этой сошлась. Ишь как щебечут!

Та женщина обернулась, я увидел орлиный профиль, Конон сделал любезное лицо и поклонился. Женщина смерила его недружелюбным взглядом, но все же медленно наклонила голову.

- Строгая, - заметил я.

- Но хоть не прикидывается милой, - сказал он. - А все остальные... Улыбки как скотчем приклеены! Можно особый вид подтяжки лица под названием "Вечный смайл" запатентовать. А может в самом деле вложить пару миллионов в такое дело? А ведь пойдет, пойдет... Еще и мода появится. А Ковалев, наш главный правозащитник, будет рассказывать обо мне, как о человеке, исповедующем истинно демократические ценности! Мол, политкорректен, улыбаюсь сам и понуждаю весь мир улыбаться даже неграм и гомосекам. Глядишь, мультимиллиардером стану, а там и Шнобелевскую премию мира на лапу кинут...

Он смачно улыбался, щурился как довольный сытый кот, но глаза становились все злее, а голос начал полязгивать, как вытаскиваемая из железных ножен сабля.

- Да, - согласился я, - щас только такие начинания приветствуются мировой... мать ее, общественностью.

Он сказал со злым удивлением:

- Что в нас, людях, заложено такое забавное? Все говорим о полной свободе, полном раскрепощении, а сами изо всех силенок старательно играем роли... даже не роли, а уже собственные жизни, на самом деле придуманные другими, навязанные нам СМИ, какими-то личностями... Из кожи лезем, а играем!

- Весь мир дерьмо, - сказал я, потом что молчать невежливо, - а люди в нем актеры. И если мы в этой... повседневности уже по самые уши, то лучше держать рот закрытым.

Глава 21

Это было совсем недавно, я все хорошо помню, и в то же время в глубочайшем прошлом, сравнимом разве что с временами строительства египетских пирамид. Был закон против порнухи, бригады милиции охотились за гадами, которые смотрят этот разврат. По звонкам соседей выезжали целыми отрядами, затаивались на улице, ждали, когда в наблюдаемой квартире погаснет свет. Ага, хозяин включил видеомагнитофон...

Тут же входили в дом, умелец с погонами вырубал свет во всем доме, а остальные герои, борцы с врагами Родины, бежали к нужной двери, ломились, и, если там не открывали в тот же миг, вышибали. Свет нужно было вырубать, чтобы заклинило кассету в магнитофоне, после чего можно звать понятых и, согласно процедуре, предъявить для опознания, обвинить и посадить гада на пять-семь лет. Помню, парня за просмотр "Крестного отца" Копполы посадили на пять лет, а вышел он тогда, когда этот фильм уже крутили по телевидению даже в детское время.

Сейчас не Советская власть, когда кучка людей вершила суд от имени большинства, сейчас как раз время победившего большинства, черт бы его побрал за такую победу. А большинство твердо знает, что компьютеры глаза портють, а от игр дети дергаются и убивают родителей.

На столешницу медленно и беззвучно, словно во сне. рухнула толстая гусеница. Полежала пару секунд обалдело кверху короткими лапками, белое безволосое брюхо похоже на свинячье, а пенечки лап на соски, перевернулась и поползла в сторону Анжелы. Та взвизгнула, схватила ложку и замахнулась со всей дури.

Сергей отшатнулся, выставил перед собой лопаты ладоней, если не рубашку, то хоть лицо спасти от ядовитой крови. Анжела опомнилась и с брезгливостью мужественно попыталась поставить мерзкому насекомому преграду. Гусеница некоторое время тупо ползла на месте, упершись головой, как депутаты при голосовании бюджета, в блестящую как автомобильное крыло поверхность ложки. Ей навстречу ползла такая же гусеница, словно партия-двойник, по столу мягко скребло множество ног, демократы всегда скребут мягко, наконец голова соскользнула, Анжела снова взвизгнула, а гусеница поползла в сторону Козаровского.

Тот сказал с насмешливой добротой:

- Да что вы так, не стыдно? Из нее такая красивая бабочка вырастет!

- Ага, - сказала Анжела нервно, - а сейчас у меня от нее пузыри побегут как тараканы по коже!.. И листья она ест, гадость такая.

- Природа, - заявил Козаровский. - В природе всегда кто-то кого-то да жреть. Это надо принимать, как у природы нет плохой погоды. Это в мертвой технике никто никого не ест...

В холодном металлическом голосе звучало презрение к технике: мол, пуля - дура, штык - молодец. Техника виновата даже в том, что никого не ест, и даже этим позорно не похожа на природу.

Ну и пошли вы все, мелькнула у меня злая мысль, едуны безмозглые! Это же прекрасно, что техника никого не ест. По крайнем мере, для меня это вовсе не минус. А для тебя природа хороша именно тем, что все друг друга топчут, жрут, убивают, вытесняют...

Из главного здания красиво и спокойно вышла секретарша Конона. В легком платье, достаточно открытом, но в то же время строгом, как ей это удается, стройная и слегка надменная. Вот ей не страшны скрытые телекамеры, она даже одна в помещении или в лесу ведет себя так, словно под стенами сидят экзаменаторы и внимательно рассматривают ее походку, манеру держаться, мимику...

Ридми бы к ней, мелькнуло в голове. Ядро персонажа все еще в каком-то сложноватом раре или зипе, непонятно как и вытащить скрытые файлы. Может быть, даже с инсталляцией что-то не так?.. Я вспомнил, с какой глупой рожей вломился в приемную, устремился к двери кабинета, сопя и щупая ширинку... кожа на морде воспламенилась, а кончики ушей так вовсе заискрились, как бенгальские огни на еле.

Черт, что я за идиот. Это же не простенький NPC без наворотов и прибамбасов! В ней заметны все тонкости, что отличает хай-энд от миддла или рабочего-крестьянского low... Там такая проработка деталей, отрендеренность, AI, что я даже не знаю, на каком easy или very easy подъехать. Эх, если бы можно было снова load с хорошего места! Хотя бы от коридора. Но ведь не засэйвился перед дверью, идиот. Всегда сейвился, а тут так долго не стучали по голове, что потерял революцьённую и всякую деловую бдительность. Тут нет сэйвов вообще, дурость какая опасная...

Я внезапно подумал, что даже begin не удастся, ведь здесь грубая жизнь, здесь все без черновиков, без страховки сэйвами и крэками, надо всегда начеку, ни одного неверного слова, что за жизнь, потому и бежим в Зачарованные Ланды, там всегда можно все заново, переиграть, поправить...

Сергей перехватил мой пристальный взгляд, оглянулся, замахал руками:

- Вероника!.. Давай к нам!.. Хоть разок посиди с настоящими мужчинами!

Она сдержанно улыбнулась, очки строго сверкнули. Не останавливаясь, ответила чисто и ясно:

- Спасибо, но у меня автобус.

И было ясно, что бесполезно предлагать отвести ее потом на авто, пусть на самом роскошном.

Я смотрел ей вслед, сердце мое странно дернулось и заныло, будто как новорожденная бабочка выползло из старой шкуры навстречу свежему воздуху. Мир обрел добавочные краски, объем, словно незримо подключился мощный тридэшный акселератор, а звуки и голоса получили глубину и оттенки.

Вероника, так ее зовут, давно ушла, но в воздухе следом еще идут ее полупрозрачные дубли, и я включил все грабилки, хватал, сэйвил, распихивал по всему харду, но как-то получилось, что все эти наспех схваченные вдогонку скриншоты оказались именно в той части человеческой емкости, что именуется то сердцем, а то и вовсе душой... Наверное, имеется в виду виртуальная память. А то и вовсе кэш.

За столом в другом мире гудели голоса, я не сразу понял язык, интонации. Наконец врубился, что под сенью старого дуба идет серьезный мужской разговор. Но уже не о бабах и политике, что обычно для подобных застолий, ведь какие бабы могут соревноваться с Ларой Крофт, а политики с орками?

- Илья Юрьевич, - сказал Сергей, - чё он над нами издевается? Какую игруху не поставит, везде юсовцы наших мочат!.. Как каких-то козлов неотесанных. То в Сибири, а то уже и в самой Москве!.. Мне прямо в душу плюнули. Пусть даст игру, где наши бьют!

Поддержал и Гриць:

- Верно, меня это тоже достало.

- И меня, - сказал Сергей серьезно. - В Red Alertе, говоришь, есть выбор, за кого играть: за наших или за юсовцев? Смотрел я, крутая игра. Завтра опробуем, хотя, ты ж сам говоришь, игра старая. Там и разрешение триста двадцать, и графика слабая, и этот, как его...

- Гэймплей, - подсказал я.

- Во-во, этот самый. А наш есть?

- Геймплей?

- Игра, дурень.

- Нашей нет, - ответил я. - Не сделали.

Гриць удивился:

- Как? Разве не наши программеры самые крутейшие в мире?

- Наши, - сказал Сергей уверенно.

- Конечно, наши, - поддержал и Конон.

- Знамо дело!

Я сказал с досадой:

- С чего вы взяли? Что, сами программеры там говорят?.. Так у нас и слоны самые крутые. И поезда самые поездатые, а часы - самые быстрые в мире. О крутости судят по результатам, а их у нас тю-тю.

- Почему? - спросил Сергей оптимистично. - Это ж самое то: собраться компашкой и свагранить игруху.

Конон улыбнулся и тоже сказал:

- А в самом деле, почему наши не могут делать хорошую игру? Или для этого надо какие-то особые компьютеры? Космические ракеты запускаем...

- Да нет, - ответил я, - особых компов не надо. Можно делать на тех, которые стоят внизу у охраны, а можно и на еще более... примитивных. Просто у нас не то, что руки не те...

- Как не те? - обиделся Сергей. - А кто блоху подковал?

- Во-во! Как сделать что-то виртуозное и абсолютно бессмысленное, так тут мы первые! Что блоху подковать, что коммунизм строить...

- А что, - поинтересовался Конон. - не те головы?

- Да и с головами в порядке. Но с душами... Или с духом? Не могут наши работать в коллективе.

Сергей ахнул: