паук. Мгновение - и лишь пустая оболочка трепещет в клейких нитях.
Замочная скважина. Шляпки гвоздей. Остатки лака на филенке.
раз. И еще. И еще.
бок, подтягивает колени к животу и застывает в этой позе.
приближается, то отдаляется, словно Дом пытается отвести раздражающий звук
в сторону, но вскоре в конце коридора появляется другой человек.
висит лохмотьями, и лицо чем-то похоже на фризскую маску - смесь упрямства
и ожесточения, окаменевшая в напряжении.
на него.
скважины.
ободранная рука осторожно прикрывает дверь, забирая по дороге одинокий
лей.
прошлого, и первый, если смотреть с точки зрения текущего мгновения.
всем весом навалится на дверь, которая так и не изменилась за все время,
прошедшее по Дому-на-Перекрестке.
- вы не увидите там ничего из настоящего. В остановившихся глазах мечется
прошлое, да и то - чужое прошлое, прошлое Дома; вы увидите там имя, чужое
имя, и стол, заваленный бумагами, и руку на столе, нервно сжимающую пальцы
в кулак...
упадет! - и мгновение растянется, пропуская вас в себя.
залысины его лба поблескивали капельками пота. Вся приземистая,
сутуловатая фигура Предстоятеля казалась единственным оплотом покоя и
неизменности в постоянно меняющейся комнате - как, впрочем, менялся облик
любой комнаты, любого помещения этого Дома, рожденного в кощунстве и
обмане.
Доме-на-Перекрестке, и лестницы, ковры, камины и ложа ложились все новыми
и новыми сочетаниями, прихотливо перетекая из одного в другое.
Эльри, изменилась всего один раз - на девятый день после ухода забытого
Предстоятеля, ухода, который никто так и не осмелился назвать убийством -
и с тех пор выглядела одинаково. Девять шагов вдоль, семь - поперек. Окон
нет. Стол с инкрустациями. Кровать. Три табурета, тумбочка, стенной
шкаф...
Дома-на-Перекрестке, семя постоянства в плоде изменчивости, как сам Дом
был квинтэссенцией сверх естественного в мире, который...
вторгались в мозг Таргила, Предстоятеля Хаалана-Сокровенного, Отца Тайного
знания.
смертью. Вера в Сиаллу-Лучницу, проходя через Варну-Предстоящую, давала
последней власть над любовным исступлением. Махиша, сосредоточивая
яростную веру в Громового Инара, властвовал над молниями в тучах небесных
и над молниями в душах людских.
знать.
Никогда не смогу. Эти изменения... Вон тот лепной карниз - еще минуту
назад его не было. И стены - это не те стены... Почему Он такой?
отбрасывает платья, пробует и стирает грим и никак не может остановиться.
Почему?
Варна-Предстоящая сейчас расплачется. Пришлось успокаивающе погладить
плечо собеседницы и через силу усмехнуться.
присутствует на всех Перекрестках одновременно, а реально, физически - то
здесь, то там, но всегда в одном месте, не раздваиваясь. Он нащупывает
наиболее сильные потоки веры и перехватывает их поверх голов остальных - я
имею в виду остальных желающих, Предстоятелей больших и малых, и совсем уж
мелких, берущих числом и наглостью...
огней на диадеме, и Таргил понял - Варна не уловила сути и половины
сказанного, зато успела обидеться.
Да, я сыта! И благодарна Дому за то, что мне теперь не надо для этого
бороться за Перекрестки с наглыми девками или служить в храмах Сиаллы
наравне с простыми жрицами - нагромождая легенды о чахнущих от страсти
юнцах и старцах! Я сыта внутри Дома, культ Сиаллы процветает - и не будем
об этом!
раскрасневшуюся Варну с рыбой-прилипалой, паразитирующей на акуле, или...
зеркало в резной раме мореного дуба.
что рядом с ослепительной Варной именно он - рыхлый лысеющий коротышка с
редкими усиками и вялыми плечами - именно он скорее походит на паразита,
на толстую суетливую вошь, рассердившуюся на более стройную и глупую
товарку...
недоумении и растерянности. Таргил задыхался и не мог избавиться от
ощущения, что кто-то ехидно хихикает ему вслед.
встречались редко, как, впрочем, и все Предстоятели, поселившиеся в Доме -
при желании можно было вообще ни с кем не сталкиваться и поддерживать в
себе иллюзию одиночества; думать, что ты один, нет, что вы вдвоем - Ты и
Дом; нет, втроем - Ты, Дом-на-Перекрестке и мир, мир за окнами, мир людей,
которые верят...
послания. В его руках сосредоточивались тонкие нити, нити информации и
понимания, хотя иногда Таргилу казалось, что он опутан этими нитями, и
лучше ему было бы не знать, что...
жители разобрали его для собственных нужд, ссылаясь на гнев единственного
великого и могучего Инара-Громовержца. Сказки о битвах Тэрча с горными
гигантами запрещены, барельефы над входом сколоты, и поверх сельским
маляром нарисован бородатый Инар с кривой молнией в руке.
долине Иссы - снесены до основания, дабы не порочили единственно сущую
Матерь-Ночь Ахайри. Миф о сошествии Реи в Бездну признан еретическим, пять
строптивых сказителей сожжены, остальные поспешили уйти в писцы и
балаганные зазывалы.