растягивал свои каучуковые эстляндские гласные. - Приезжайте, это пятый
пункт неотложной наркологии. Кисленко очень плох. И хуже всего то, что я
не понимаю, что с ним.
автобуса аэродром - город, но не той, на которой он обычно выходил, а
двумя позднее; похоже, свою он просто-напросто проехал. Видимо, в автобусе
ему стало худо, он начал терять разумение - но еще выбрался как-То, добрел
до укромной, притаившейся на бережку арыка, в тени карагачей, скамейки, и
тут окончательно потерял сознание. В какое время это было - точно сказать
невозможно; Тюратам - город рабочий, днем на улице редко кого встретишь.
Набрели на Кисленко два гимназиста, шедшие домой после занятий. Кликнули
городового. Вот картина: завалившись набок, сидит на лавочке человек, изо
рта - струйка слюны, припахивает спиртным, брюки мокрые, моча. Конечно,
городовой решил, что человек пьян до утери человеческого облика. Вызвал
"хмелеуборщиков". Те, хоть случай и редкий, особливо рефлектировать не
стали; привезли на пункт, сделали промывание желудка, укол и оставили
просыпаться. Во время перевозки Кисленко бормотал что-то, как бы бредил,
но кто же прислушивается в таких случаях? Правда, один санитар, из
молодых, видно, ему все это еще в новинку казалось, зафиксировал на
редкость, с его точки зрения, нелепую фразу - нелепостью своей она в
память и врезалась. Неразборчиво пробубнив что-то насчет, как он непонятно
выразился, "демогадов", Кисленко вдруг очень ясно сказал: "Народу жрать
нечего, а вам тут обычных начальников мало, еще и царей опять развели..."
один неуверенно покивал: да, про царя что-то было, но что именно - не
отложилось.
себя; уже он явно не спал, а был без сознания, и по временам дико
вскрикивал. Взяли анализы. Следов употребления наркотиков не обнаружили,
следы алкоголя - в минимальном количестве. Столь гомеопатическая доза
никак не могла вызвать подобный эффект. Наверное, так я подумал, Кисленко
просто хлебнул граммов полста для храбрости перед самым делом или сразу
после него, чтобы расслабиться. Не более. Но расслабиться у него не
получилось.
нашатыря, до сложных комплексных уколов - все перепробовали, и все тщетно.
Пытались установить личность, но документов никаких не обнаружили, а
когда, постепенно начав соображать, что случай очень уж нетривиальный,
затеребили городское полицейское управление, тут уже и Круус приехал.
я вглядывался в запрокинутое, иссохшее, уже покрытое седоватой щетиной
лицо Кисленко на подушке. Оно было так не похоже на фотографию в
пропуске... Словно техник прошел через какую-то катастрофу, через жуткую,
средневековую войну, где сдирают кожу с живых, где младенцев швыряют в
пламя. Время от времени губы его беззвучно шевелились. Свет настольной
лампы, стоявшей на стандартной больничной тумбочке у изголовья, вырубал из
лица резкие черные тени, они казались пробоинами. - Ничего, чисто. Никаких
следов психотомиметиков, галлюциногенов, препаратов, увеличивающих
внушаемость... Вообще никаких препаратов, кроме тех, что ему вводили
здесь. Памятуя вашу имплицитно высказанную гипотезу, я пытался
разблокировать ему память, - губы Крууса слегка задрожали. Засунув руку
куда-то глубоко под явно с чужого плеча белый халат и повозившись на
груди, он извлек свой просторный носовой платок и вытер лицо. Мельком я
отследил, что платок уже выдохся. Пахло медикаментами, пахло влажным
кафельным полом, пахло мучающимся на постели человеческим телом - но
духами не пахло. - И тут, Александр Львович, я едва не оказался на
соседней койке надолго.
успел обрадоваться - мол, все идет хорошо, сейчас начнем разбираться... И
тут он закричал: "Нет! Не хочу! Он ведь живой! Он мне улыбается!"
Признаюсь вам, такой муки, такого отчаяния я не наблюдал никогда в жизни.
Он попытался соскочить с постели. Его с трудом удерживали двое санитаров.
Тогда он стал кричать: "Убейте меня!" И я, отчасти от испуга, а отчасти
желая хоть как-то успокоить его, притупить его очевидные, хотя совершенно
непонятные мне страдания, поспешил погрузить его в сон. Успокоительный,
релаксационный сон.
пополнит и украсит ваш список странных фраз, произнесенных Кисленко за
последние сутки. Заснул он мгновенно, но поначалу спал беспокойно,
метался, и словно бы боролся с кем-то. И вдруг внятно рявкнул: "Да что ж
ты женщину-то!.. Омон хуев, кого защищаешь? Они, Иуды, Россию продают, а
вы тут с дубинами!" Потом беззвучно еще что-то пробормотал - я пытался
читать по губам, но смысла не уловил - и вдруг тихонько так, беспомощно:
"флаг, флаг выше... пусть видят наш, красный..." И уже потом - все.
происходит? Бедный, бедный человек!
меня в бок.
поокиванием.
что правильно расслышали?
быть не может. Два "о" и ударение на последнем слоге.
кримфольклористов... Хотя откуда технику Кисленко знать?..
очень удачно. Хотя... - как и я, оборвал он себя, - тогда почему дальше
идет множественное число: "с дубинами"?
и даже не стал напрягаться, чтобы закончить фразу - и так все было
понятно.
коек, и все они были свободны - за исключением той, на которой страдал в
своем непонятном забытьи Кисленко. Полковник, сцепив пальцы и сгорбившись,
сидел на соседней сиротливо и грустно. - Вдруг он еще что-нибудь скажет.
же нырнул в дверь за нашими спинами, Круусу на смену; прошли мимо
заплаканной жены Кисленко, когда-то видимо, красивой, но уже сильно
расплывшейся таджички - Круус, собрав губы трубочкой, чуть покачал головой
отрицательно в ответ на ее отчаянный взгляд.
скверика, и рыжий свет уличных фонарей сюда не долетал. Мы отошли за угол,
чтобы не била в глаза резкая лампа над входом, и уселись на скамейку во
мраке, под громадными звездами, лезущими с бархатного неба сквозь просветы
в узорных линиях чинар.
специалиста, все наводит на эту мысль. Действительно, нам известны
отдельные случаи, когда преступники, для того, чтобы осуществить какие-то
короткие акции чужими руками, руками случайных людей, на которых и
подозрение-то пасть не может, прибегают к этому изуверскому приему, - он
нервно затянулся, и это движение представляло собою решительный контраст
деланному спокойствию речи. - Как это происходит? Вначале человек
подвергается форсированному внушению, как правило, с предварительным
введением в организм препаратов, облегчающих эту операцию. С едой, с
питьем, или - аэрозоль... Скажем, гексаметилдекстрализергинбромиды, или
что-то в этом роде, неважно. Важно то, что их следы можно обнаружить в
организме еще недели через две-три после введения - а я их не обнаруживаю.
А еще неделю назад никто - это вы мне сами сказали - не знал, что великий
князь соберется в Петербург. Дальше. О полученном внушении человек не
помнит и живет себе припеваючи. Но в определенный момент, под воздействием
какого-то заранее введенного в программу детонатора - кодового слова,
открытки с определенным изображением, появления человека с определенной
внешностью, наконец, просто специфического боя часов, был такой случай -
на некоторый промежуток времени человек превращается в робота и совершает
ряд некоторых, строго заданных действий. Его способность к их варьированию
в зависимости от конкретной ситуации минимальна.
мину, именно этот тип мины должен был вложить ему в подсознание
преступник?
"Цесаревича" Кисленко получит на складе кислород?