пальцем.
голосом.
удовольствие, люблю смотреть, когда люди смеются, особенно такие, как
Вузи, красивые и почти дети.
рюмочку с бренди и ничего не заметила. - Мальчик сегодня пошел к Зирокам
на день рождения. Если бы вы знали, Иван...
дверь.
знаете, он мне показался немножко диковатым.
родился в тяжелое время, а в этих нынешних школах совершенно не умеют
подойти к нервным детям. Сегодня я отпустила его в гости...
только подмалююсь, а то из-за вас у меня все размазалось. А вы пока
наденьте что-нибудь приличное.
может быть, даже показать фотоальбом Лэна, но Вузи утащила ее с собой, и я
слышал, как она спрашивает мать за дверью: "Как его зовут? Не могу
запомнить... Веселый дядька, правда?" - "Вузи!.." - укоризненно внушала
тетя Вайна.
Вузи представляет себе прилично одетого человека. До сих пор мне казалось,
что я одет вполне прилично. Вузины каблучки уже выбивали в кабинете
нетерпеливую чечетку. Ничего не придумав, я позвал ее.
Или лучше вот эту. Ну и одеваются у вас в Тунгусии... Давайте побыстрее.
Нет-нет, рубашку тоже снимайте.
Что это у вас под лопаткой?
черную листву.
хоть умеете?
кустов, в воротах группами по нескольку человек торчали какие-то
неприкаянные люди. Они остервенело курили трещащие синтетические сигареты,
гоготали, небрежно и часто отплевывались и громко разговаривали грубыми
голосами. Над каждой группой висел гомон радиоприемников. Под одним
фонарем стучало банджо, и двое подростков, корчась и изгибаясь, отчаянно
вскрикивая, плясали модный фляг, танец большой красоты, когда умеешь его
танцевать. Подростки умели. Вокруг стояла компания, тоже отчаянно
вскрикивала и ритмично била в ладоши.
днем.
прокуренные, оставляя на тротуарах россыпи плевков, окурков и бумажек от
конфет. Нервные и нарочито меланхоличные. Жаждущие, поминутно озирающиеся,
сутуловатые. Они ужасно не хотели походить на остальной мир и в то же
время старательно подражали друг другу и двум-трем популярным киногероям.
Их было не так уж и много, но они бросались в глаза, и мне казалось, что
каждый город и весь мир заполнены ими, - может быть, потому, что каждый
город и весь мир принадлежали им по праву. И они были полны для меня
какой-то темной тайны. Ведь я сам простаивал когда-то вечера с компанией
приятелей, пока не нашлись умелые люди, которые увели нас с улицы, и потом
много-много раз видел такие же компании во всех городах земного шара, где
умелых людей не хватало. Но я никогда и не смог понять до конца, какая
сила отрывает, отвращает, уводит этих ребят от хороших книг, которых так
много, от спортивных залов, которых предостаточно в этом городе, от
обыкновенных телевизоров, наконец, и гонит на вечерние улицы с сигаретой в
зубах и транзистором в ухе - стоять, сплевывать (подальше), гоготать
(попротивнее) и ничего не делать. Наверное в пятнадцать лет из всех благ
мира истинно привлекательным кажется только одно: ощущение собственной
значимости и способность вызывать всеобщее восхищение или по крайней мере
привлекать внимание. Все же остальное представляется невыносимо скучным и
занудным и в том числе, а может быть и в особенности, те пути достижения
желаемого, которые предлагает усталый и раздраженный мир взрослых...
вечер новая. Устроился так, старый хрыч, что они к нему сами ходят. Во
время заварушки ему оторвало ногу... Видите, у него света нет, радиолу
слушают. А ведь страшный, как смертный грех!
служит?
кусают в спину.
никогда не было знакомых рыбарей. Вы ведь мне что-нибудь расскажете?
пиджак.
ни при чем...
молчаливый.
- Я его и в глаза не видел.
выпьем.
магистраль. Здесь было светлее, чем днем. Сияли лампы, светились стены,
разноцветными огнями полыхали витрины. Это был, вероятно, один из кругов
Амадова рая. Но я представлял себе все это как-то иначе. Я ожидал ревущие
оркестры, кривляющиеся пары, полуголых и голых людей. А здесь было
довольно спокойно. Народу было много, и, по-моему, все были пьяны, но все
были отлично и разнообразно одеты, и все были веселы. И почти все курили.
Ветра не было ни малейшего, и волны сизого табачного дыма качались вокруг
ламп и фонарей, как в накуренной комнате. Вузи затащила меня в какое-то
заведение, высмотрела знакомых и удрала, пообещав найти меня позже. Народ
в заведении стоял стеной. Меня прижали к стойке, и я опомниться не успел,
как проглотил рюмку горькой. Пожилой коричневый дядя с желтыми белками
гудел мне в лицо:
годен. Это уже трое, так? А справа у них нет никого, Финни у них справа, а
это еще хуже, чем никого. Официант он, вот и все. Так?
- У меня желтуха. Слыхали про такое?
усиливался. Коричневый, надсаживаясь, выкрикивал историю про какого-то
типа, который на работе повредил шланг и чуть не умер от свежего воздуха.
Понять что-нибудь было трудно, потому что разнообразные истории
выкрикивались со всех сторон.
погрузила его барахло и велела свезти за город и там все вывалить...
Акунин Борис
Шилова Юлия
Махров Алексей
Контровский Владимир
Лукьяненко Сергей
Роллинс Джеймс