на Петровке в игрушечный магазин, купил близнецам-бандитам по автомобилю и
вступил в свою квартиру уже вполне в духе. На кухне шуровала Катька. Мой
изголодавшийся нос пришел в восторг и немедленно сообщил этот восторг
всему моему организму: на кухне тушилось мясо по-бургундски.
щеку и, держа лоснящиеся от готовки руки, как хирург перед операцией, с
ходу принялась возбужденно мне рассказывать что-то о своих делах на
службе.
поразился: такая хорошенькая, такая, черт подери, пикантная молодая
женщина, этакая гаврица - и неудачница! Как это может быть? Нелепость
какая-то. Всегда я считал, что женщина с изюминкой просто обречена на
успех, и вот на тебе... Тридцать лет. Двое детей. Первый муж растворился в
воздухе. Второй муж барахло, слизняк какой-то непросыхающий. На работе
конфликты. Диссертация три года как готова, а защититься не может.
Несообразно все это, необъяснимо...
Катька какие-то странные вещи, непосредственно до меня касающиеся.
кадровик и устроил ей форменный допрос. Большей частью вопросы были
обыкновенные, анкетные, но между ними, как бы невзначай, проскакивали
вопросики, не лезущие ни к какие ворота. Чуткая Катька сразу же засекла
их, не подавая виду, запомнила их и сейчас добросовестно, один за другим
их пересказывала... С какого возраста она помнит своего отца, то есть
меня? Была ли когда-нибудь у него на родине, то есть в Ленинграде? Знает
ли кого-нибудь из довоенных друзей отца? Встречался ли при ней отец с
кем-нибудь из этих друзей? Рассказывал ли ей отец о судьбе дома в
Ленинграде, где вырос и жил до войны?..
выжидательно. Я тоже молчал, с ужасом чувствуя, как лицо мое заливается
краской, а глаза уезжают в угол самым подозрительным образом. Ощущал я
себя полным идиотом.
понизив голос.
Я же только сопел в ответ. Тысячи слов рвались у меня с языка, но все они,
как назло, были мелодраматические, фальшивые и предполагали жесты вроде
простирания дланей, задирания очей горе и прочей шиллеровщины. Потом вдруг
страшная мысль озарила меня: что, если "там" снова напечатали меня помимо
ВААПА? Ну что за сволочи, в самом деле! И меня прорвало:
ты на меня глаза вытаращила? Ну, настучала какая-нибудь стерва... Мало ли
что... Зачем он тебя вообще вызывал? Он тебе сказал, зачем он тебя
вызывал?
квартиру она сдает Щукиным, собрания сочинений буду выкупать я. Мне все
это дико не понравилось. Если бандиты будут у Клары, то как же я с ними
буду видеться? Не желаю я встречаться с Кларой и с ее генералом, не желаю
выкупать собрания сочинений... А потом - как же Альберт? Его тоже забирает
Клара? Ах, мужа все равно переводят в Сызрань? Прелестно! Поздравляю!
Опять двадцать пять по следам мамаши. Впрочем, дело твое. Но имей в виду,
что в Гане сейчас стреляют!
ловко навалила мне полную тарелку мяса с грибами, тушеного в красном вине,
и усадили за стол. Я крякнул, смягчился, бросил на нее последний взгляд,
полный родительского упрека, и взялся за вилку.
отклячив круглую задницу, упершись локтями в стол, очень довольная, стала
смотреть, как я ем.
просто кадровик уже и сам не знает, о чем спрашивать. Про мать спрашивал?
нарезая булку.
за свинство, какое его собачье дело? Но потом подумал: да провались они
все пропадом, мне-то что до них? А если Катьку в Гану не пошлют, так тем
лучше. Не хватало мне еще Катьки в Гане, где идет пальба и толпы фанатиков
поливают друг друга напалмом...
Необычные. Пап, у тебя в самом деле все в порядке? Ты не скрываешь?
дочери хоть страничку прочитать из синей папки. Как обожгло ее страхом
после той статейки Брыжейкина о "Современных сказках", когда увезли меня с
первым моим приступом стенокардии, так и осталась она до сих пор словно
порченая. И сейчас вот - улыбается, острит, хвост пистолетом, а в глазах
все тот же страх. Помню я эти глаза, когда в больнице сидела она возле
моей койки...
близнецов-бандитов, я рассказал про Петеньку Скоробогатова и про собрание,
сделалось очень уютно, и неприятно было думать, что через четверть часа
Катька соберется и уйдет. Потом я спохватился, отдал ей автомобили для
бандитов и пригласительный билет на барда. Билет она приняла с восторгом и
стала мне рассказывать про этого барда, какой он сейчас знаменитый, а я
слушал и думал, как бы это поделикатнее дать ей понять, что про ателье и
шубу (опять шуба!) я совсем не забыл, помню я про шубу, хотя она, Катька,
мне о ней и не напоминает, просто с духом мне никак не собраться...
Забрезжила тут у меня надежда, что в связи с командировкой в Гану вопрос о
шубе увянет сам собой: в самом деле, ну зачем ей шуба в этой Гане?
наспех, и я взял трубку. Кирие элейсон! Господи, спаси нас и помилуй!
Звонил О.Орешин.
недвусмысленно выразил свое положительное отношение к справедливой его,
Орешина, борьбе против беспардонного плагиатора Семена Колесниченко.
Заручившись моим положительным отношением, а он не скрывает, что я не
первый, к кому он обращается за поддержкой, уже несколько авторитетных
членов секретариата обещали ему полное содействие в беспощадной борьбе
против плагиатчиков, без какового содействия, конечно же, немыслима
сколько-нибудь реальная надежда на успех в разоблачении мафии
плагиатчиков...
этой синтаксической спирали Бруно, я готов был пари держать, что он уже
забыл, с чего начался у него этот неимоверный период, однако не на
таковского я напал.
предстоящем заседании секретариата сумел бы поставить вопрос о мафии
плагиатчиков с той резкостью и остротой, которой так не хватает нам, когда
речь идет о людях, формально являющихся нашими коллегами, в то время как
они морально и нравственно...
сустак. Олег Орешин все бубнил. Я снова попытался понять его психологию.
Откровенно говоря, месяц назад, в момент возгорания сыр-бора, он показался
мне явлением скорее зоологическим. Но теперь я понимаю, что ошибся. Не был
он зоологическим явлением. Более того, не был он и политическим демагогом.
Он, по-видимому, искренне был потрясен тем, что вот он в муках, а может
быть, и в порыве неистового вдохновения создал морально-нравственную
ситуацию, пригвоздив к позорному столбу грубых и алчных медведей, а также
ловких и пронырливых зайцев, и вдруг - пожалуйста! - возникает какой-то
Колесниченко, ловкач, этакий мотылек, литературный паразит по призванию,
ни мук творчества у него не бывает, ни вдохновения, а просто зоркие глаза
да загребущие лапы - хватает то, что плохо лежит, тяп-ляп, быстренько
перелопачивает - и готово! А чтобы половчее концы в воду, выдает свою
стряпню за перевод с какого-то экзотического языка, уповая на то, что
читать на нем все равно никто не умеет...
смысле этого слова, а дурак, как представитель особого психологического
типа. Он среди нас как пришелец-инопланетянин: совершенно иная система
ценностей, незнакомая и чуждая психология, иные цели существования, а то,
что мы свысока считаем заскорузлым комплексом неполноценности, болезненным
отклонением от психологической нормы, есть на самом-то деле исходно
здоровый костяк его миропонимания.
большинство, колесниченки просто бросаются в глаза, а большинство все-таки
составляют такие люди, как мы с вами, для которых главное - честный труд,
тщательное изучение материала, идейно-художественный уровень...
произнес нерешительно:
поймите, Феликс Александрович, какое обстоятельство для меня здесь
является самым важным...
поближе: прочитаю басню, прочитаю повесть, побеседую с Колесниченкой, а уж
потом мы созвонимся и возобновим этот интересный и полезный разговор.