Чтение 15–й страницы книги ~Строптивая любовь~

– В Мачико, в «Дом-Педро».

Ей хотелось поскорее уйти отсюда, остаться одной. Слезы застилали ей глаза, когда она вышла на площадь.

В такси у нее было время обдумать все подробности этого ужасного вечера. Но по мере того, как она прокручивала в голове недавние события, ее настроение менялось. Жалость к себе вновь уступила место гневу. Почему она должна оправдываться? Откуда взялось чувство вины? Ей не в чем винить себя. И как только Дэвид, который всегда был ей братом, мог быть таким? А Кил? За кого он ее принимает? Она вспомнила, как он с ней говорил, и разозлилась еще больше. Она могла бы дать ему резкий отпор, но не сделала этого, к сожалению. Да как он смел вести себя с ней так, будто она была ничтожеством, пустым местом! Оба они просто использовали ее. Кил – в качестве гида по этой дурацкой Мадейре и для удовлетворения своих сексуальных аппетитов, Дэвид – по-детски желая свести счеты с Килом и Катей. Черт побери, она не станет послушной игрушкой в их руках. Кил вел себя с ней как с продажной девкой. Что он себе позволяет? Неужели он думает, что она спустит ему эти оскорбления?

Когда они подъехали к отелю, Жюстина сунула опешившему таксисту все деньги, которые дал ей Дэвид, выбралась из машины и ворвалась в холл. Подлетев к стойке, она потребовала ключ от своего номера таким тоном, что у администратора сразу отшибло охоту пускаться с ней в светские разговоры. Затем она подошла к лифту и саданула по кнопке вызова.

Всю дорогу в лифте она кипела от мости. Подойдя к номеру Кила, она с такой силой распахнула дверь, что та с грохотом стукнулась о стену. Стоящий у окна Кил резко обернулся на ее столь бурное вторжение.

– Убирайся вон! – прорычал он.

– Ну уж нет! – Воинственно вздернув подбородок, она вошла в комнату и захлопнула за собой дверь. – Ты меня как-то обвинил в том, что я постоянно нуждаюсь в подтверждении чьей-нибудь любви, что для меня важно ее все время доказывать. Так вот, ты заблуждаешься. Все, что мне нужно, это честность! Неужели я требую слишком многого? Если тебе нужна была женщина на одну ночь, что ж, отлично, так бы и сказал. К чему же было все это притворство?

– Только к тому, что женщины только этого и ждут. Ведь это входит в их правила игры, не так ли?

– Я играю в другие игры! – отрезала Жюстина. – Я не ждала от тебя уверений в любви и вечной преданности, я еще пока в своем уме. Как ты совершенно правильно заметил, мы не настолько знакомы. Но ты мне нравился. Кил, ты казался мне честным, порядочным человеком. Ты действительно мне нравился! Я никак не думала, что ты способен глумиться над моими чувствами, способен относиться ко мне как к шлюхе. Это просто подло с твоей стороны. Даже если ты действительно ко мне относишься именно так, не очень достойно говорить мне об этом в лицо. Ты опошлил наши отношения – и я тебе этого не прощу, – но этим ты унизил себя, а не меня. У Дэвида были свои мелкие причины использовать меня, у тебя нашлись свои. Но я единственная из вас, кто вышел с честью из всего этого, – произнесла Жюстина с достоинством. Вглядываясь в его лицо и пытаясь найти в нем хоть проблеск понимания, она горько добавила: – Стройная фигура, красивая внешность – это прекрасно, но это не главное в жизни. Если мысли и чувства им не соответствуют, то это все только оболочка, Кил, и тогда человек становится просто уродом. Какой же я была дурой, что не поняла этого сразу!

Больше Жюстине нечего было сказать, и она вышла. У себя в номере она постояла некоторое время в темноте, стараясь собраться с мыслями. Внезапно она вздрогнула от неожиданности – в комнате Кила что-то упало с таким ужасающим грохотом, что его, казалось, услышали все обитатели отеля. Очнувшись таким образом от полузабытья, она, не раздеваясь, забралась в постель. Я права, мелькнула сонная мысль, мне нечего стыдиться. Слезы душили ее, и она, уткнувшись лицом в подушку, разрыдалась. Но сон вскоре одолел ее, и она заснула.

Наутро ее как бы в насмешку приветствовало яркое веселое солнце, но именно оно заставило ее воспользоваться солнечными очками, чтобы спрятать опухшие от слез глаза. Жюстина натянула легкие хлопчатобумажные брюки и майку и спустилась вниз.

Там ей вручили письмо – это была записка от Кила, в которой он извещал ее, что свободных мест на ближайший рейс нет. Это означало, что им придется провести здесь еще целый день. Жюстина смяла записку и бросила ее в первую попавшуюся урну. Затем она отправилась завтракать. За столиком она оказалась одна. Кил либо уже позавтракал, либо сидел, запершись, в своем номере. Так или иначе она была счастлива; что его нет. Ей больше никогда не хотелось его видеть.

Выходя из ресторана, она заметила, что к ней направляется отправляющий отелем. Она не хотела никого видеть, поэтому быстрыми шагами устремилась было к выходу, но все-таки сбавила темп под удивленными взглядами окружающих. Прогулка по городу и посещение местных магазинчиков не доставили ей никакого удовольствия, потому что все здесь напоминало ей о Киле. Она никак не могла прогнать мысли о нем. Она зашла в небольшую лавочку «Пещера Аладдина», бездумно повертела в руках какие-то безделушки, потом положила их на место, не заинтересовавшись ни одной. Да, дело тут было не только в Киле: она чувствовала какую-то ответственность за эти их чертежи. Как она ни напрягала память, никак не могла припомнить, чтобы Дэвид отдал их ей.

Жюстина апатично вышла из лавки и дошла до стоянки такси, все еще погруженная в свои невеселые мысли. Там ее радостно встретил тот же водитель, который ранее обслуживал их с Килом.

– Вот dia, senhoral.

С вымученной улыбкой она ответила:

– Вот dia. – Потом постояла в задумчивости, пытаясь ухватить какую-то мысль. – Пико-до-Ариейро? – сказала она неуверенно.

– Sim, – улыбнулся таксист.

Жюстина забралась на заднее сиденье. Всплывшее в памяти название наверняка означало какой-нибудь потухший вулкан. А если и нет, все равно это место находилось далеко от отеля, что вполне ее устраивало.

Едва она уселась, машина тронулась с места, да так резко, что Жюстину отбросило назад. Выругавшись сквозь зубы, она села ровно, уловив веселую искорку в глазах шофера в зеркальце заднего вида и поняв, что он просто пускает ей пыль в глаза. Вероятно, этот абориген считает, что у себя дома все англичане без исключения водят машину со скоростью улитки.

В подражание мотору своего автомобиля он без умолку болтал. Из его трескотни Жюстина не понимала ни слова, но это по крайней мере отвлекало ее от мыслей о Киле. По всей видимости, водителя совершенно не волновало ее молчание, ей же, однако, хотелось, чтобы он больше внимания уделял дороге. Тем более что остальные владельцы автомобилей были не лучше его знакомы с правилами езды. Машины шныряли там и тут, неожиданно выныривая прямо из-под носа. Когда они свернули с основной магистрали, она вознесла благодарственные молитвы Богу, но, как выяснилось, раньше времени далее их ждал крутой подъем в гору. Тут Жюстина положилась на волю Всевышнего и уставилась в окно на проносившийся мимо пейзаж, где деревья незаметно сменились невысокими кустами, потом и просто выжженной на солнце травой и пасущимися овцами.

– Sim, – кивнул он удовлетворенно. – Воггego. Дальше только горы. Он обернулся к ней, чтобы удостовериться, поняла ли она его правильно, и ухмыльнулся, увидев, что она в ужасе глядит перед собой. Ее сейчас уже не волновали встречные машины – их просто не было, – но теперь они с легкостью могли сверзиться в любую из окружающих лощин. – Borrego – это овцы по-вашему, так мне кажется. – На сей раз он, к счастью, общался с ней посредством зеркала заднего вида.

– Sim, – согласилась она, абсолютно в этом не уверенная.

– Они туда падают, туда, ниже. – Шофер рассмеялся собственной шутке.

Из всего этого она поняла, что эта местность самая пологая в округе, здесь могут пастись овцы, не срываясь с обрыва. Она кивнула. Мадейры она, конечно, не знала досконально, но ведь овцы не горные бараны и не могли забрести высоко в горы. Эта мысль внушила ей надежду. Тут ей внезапно представилась страшная картина, как эти бедные овечки, царапая когтями (нет, все-таки, наверное, копытцами) склоны гор, срываются вниз. Наконец они остановились.

Жюстина выбралась наружу, разминая затекшие мышцы и содрогаясь на ветру. Придерживая разлетающиеся волосы, она прошла чуть дальше по почти невидимой тропинке, покрытой густым слоем пыли. Вокруг не было ничего, кроме нескольких искривленных деревьев. И вообще местность вокруг напоминала скорее лунный пейзаж, тем более поразительный, если вспомнить о буйстве красок, царящих внизу. Как здесь холодно и пусто, подумала Жюстина. Словно прочитав ее мысли, оказавшийся радом водитель взял ее за руку и повел по дорожке. Тут вдруг перед ней открылась потрясающая панорама. Горы громоздились одна на другую, их пики заслоняли небо, а венчали их шапки величественных облаков. – Красиво? – радостно спросил шофер. – В его голосе сквозила гордость.

– Sim, – согласилась Жюстина. – Великолепный вид.

– Вы смотрите, я жду. – Он ткнул пальцем назад, где стояла машина.

Жюстина кивнула и еще раз огляделась кругом. Облака, рассевшиеся на верхушках гор, чуть-чуть передвигались, и от этого у нее немного закружилась голова. Жюстина подошла к краю дорожки и глянула вниз, туда, где, по всей вероятности, находился кратер вулкана, погасшего многие тысячи лет назад. Она мысленно представила себе огненную раскаленную лаву и то, как гора мощно выплевывает ее из своих недр. Страха Жюстина совсем не испытывала.

Поразмышляв некоторое время, стоя над жерлом вулкана, она перевела свой взор на облака. Какая же огромная первобытная силища вытолкнула из толщи земли эту громаду скал, камня, цепляющуюся за небо! В раздумье она пошла обратно, глядя себе под ноги, чтобы снова не возникло головокружения. Она шла так довольно долго, пока впереди не показалась их машина. Внезапно она застыла на месте – у автомобиля стоял Кил и спокойно болтал о чем-то с водителем. Она хотела с гордым видом пройти мимо, но из этого ничего не вышло – слишком узок был проход между машиной и пропастью, обрывающейся вниз.

В глазах Кила промелькнула злоба, но ее это нисколько не взволновало.

Она молча уселась в такси. Кил тут же занял место рядом с шофером. Внешне он казался совершенно спокойным.

– Ну и какого же дьявола тебя сюда занесло? – с насмешкой поинтересовался он, сдвинув на кончик носа солнечные очки. – В Мачико вернемся вместе?

– Если ты направляешься туда, будь добр, воспользуйся иным транспортом, хотя бы тем, на чем добрался сюда, – холодно промолвила Жюстина. -В моей машине тебе места нет!

– Ладно, будет тебе, – бесстрастно сказал Кил. Гладя прямо ей в глаза, он захлопнул дверцу.

Водитель, понимающе улыбнувшись им обоим, включил зажигание, и машина тронулась. Все протесты Жюстины, все подготовленные по адресу Кила бранные слова остались при ней. Ладно, подумала она, уж за это ты мне ответишь!

Едва такси притормозило у отеля, Жюстина выскочила и, не оглядываясь, пошла прочь. Если таксиста и шокировало ее поведение, ей это совершенно безразлично. Хотя он ведь не виноват, что Кил оказался таким подонком!

ГЛАВА VII

Жюстина зашла в небольшое кафе на открытом воздухе, которое приметила еще утром, и выбрала столик, укрывшийся в тени раскидистого дерева. Она заказала чашечку кофе, салат и омлет и съела все это без всякого аппетита, заставляя себя избавиться от мыслей о Киле. В конце концов она решительно запретила себе думать о нем. А боль пройдет со временем, должна пройти.

В подавленном настроении она расплатилась, вышла из кафе и направилась к отелю. Надо хоть немного отдохнуть, чтобы унять головную боль виски все еще стягивал какой-то тугой обруч. Но и этому желанию не суждено было сбыться. Когда она вошла в холл, к ней тут же метнулся управляющий. Ей даже стало жаль этого маленького человечка, он ведь так хотел заполучить лучшего клиента, а на сей момент она как раз таковым и являлась. Сама виновата – никто не дергал тебя за язык сообщать ему, что у тебя собственный туристический бизнес. Может, в дальнейшем это тебя чему-нибудь научит, впредь будешь держать язык за зубами.

– Bom dia, мисс Хардести, надеюсь, вы хорошо провели день?

– Да, спасибо, я ездила на какой-то потухший вулкан. Это было потрясающее зрелище.

– Вам нужно объехать весь наш остров на катере, мисс. Виноградные террасы, водопады, горячие источники. Вам понравится. Знаете, Мадейра очень красива.

– Да, конечно, но мне необходимо завтра вернуться в Англию.

Он стушевался и неуверенно произнес:

– Я бы очень хотел показать вам весь отель. Вас не затруднило бы осмотреть его прямо сейчас? Не хотелось бы отнимать у вас много времени, у вас и так его мало, но все же…

Жюстина улыбнулась ему.

– Хорошо, с радостью. Не обращайте внимания на мое настроение, это все из-за руки.

– О, конечно, такое несчастье. Очень беспокоит? – участливо спросил он.

– Да нет, просто ноет немножко, – пробормотала Жюстина, чувствуя неловкость оттого, что приходится лгать этому доброму человеку.

– Тогда начнем, если вы не возражаете?

– Ну конечно. – Отказываться было неловко, к тому же непредвиденный обход здания смог бы отвлечь ее от тяжких мыслей.

Экскурсия по отелю оказалась чересчур долгой и утомила Жюстину. Под конец управляющий пригласил ее к себе в кабинет на чашечку чая с пирожными, и у нее не хватило сил отказаться.

– Вы придете сегодня вечером на fado?

– Fado?

– Да, это похоже на ваши народные песни. Они такие грустные, призрачные. У нас будет петь Изабелла Авейра – она здесь пользуется колоссальным успехом. Ее песни – о любви и печали, о боли расставаний и тоске. Они поистине прекрасны.

Как раз то, что мне сейчас нужно, уныло подумала Жюстина.

– А где она будет петь? – Если концерт состоится где-нибудь далеко отсюда, у нее будет отговорка, что она плохо себя чувствует.

– Как где? Здесь, конечно, прямо в отеле, в диско-клубе, – произнес он с гордостью. – А еще приглашен танцевальный ансамбль, они будут выступать в национальных костюмах. Ну как? Придете?

О Боже!

– Когда начало концерта? – обреченно спросила Жюстина.

– В восемь вечера.

– Я с радостью принимаю ваше приглашение. – Она постаралась произнести эту фразу с восторгом, что получилось довольно плохо. Она взглянула на часики – было всего пять. – Пожалуй, мне следует немного отдохнуть. Благодарю вас за экскурсию, обещаю обдумать ваши предложения. Жаль, конечно, что поблизости нет поля для игры в гольф, но в будущем можно будет наладить автобусное сообщение или что-то в этом роде. Пока не могу сказать ничего определенного, мне нужно сперва осмотреть площадку для гольфа. Но я обязательно обо всем этом подумаю.

– Это превосходит мои ожидания. Вы очень добры. – Тепло улыбнувшись, он проводил ее до лифта. Прежде чем дверцы закрылись, он отвесил ей поклон.

Людям с такими утонченными манерами трудно в чем-нибудь отказать, а здесь все – от подметальщика улиц до банковского клерка – блистали учтивостью и благовоспитанностью.

Первое, что бросилось в глаза Жюстине, когда она вошла в свой номер, был лиловый спортивный костюм, аккуратно развешенный на стуле. Она чуть было в сердцах не выкинула его из окна, чтобы ликвидировать это напоминание о Киле, о проявленной им когда-то заботе. Остановило ее только то, что горничная позаботилась выстирать и выгладить его.

Немного освежившись сном, Жюстина в семь часов сошла вниз к ужину. Кила нигде не было видно, и она с облегчением вздохнула, хотя его дух как бы витал над столом. Ей снова подали espada, рыбу-меч, все так же украшенную ломтиком жареного банана. Фу, какая гадость, подумала она, нет уж, это она не станет есть, просто кусок в горло не полезет.

Из ресторана она направилась в диско-клуб. Как ни странно, он буквально ломился от публики. Наверное, следовало бы пересмотреть свое отношение к этой певице: Жюстина ничего раньше не слышала об Изабелле, но это не значит, что она недостойна внимания. Она заказала фруктовый сок и нашла себе местечко в дальнем конце зала, подумывая о том, что пройдет совсем немного времени, она вернется домой и сможет доставить себе удовольствие расслабиться – купить водки и напиться. Жюстина единственная пришла на концерт в одиночестве, все остальные были разбиты на группки, и она уже начала жалеть, что не осталась в номере. Ей показалось, что взгляды, бросаемые на нее окружающими, выражали не столько интерес к ее персоне, сколько жалость, и это было неприятно.

Когда притушили огни, Жюстина огляделась и вдруг встретилась глазами с Килом. Он стоял, привалившись к стене, и смотрел прямо на нее. Как он красив. Боже, как он невозможно красив, с тоской подумала она. Отведя от него взгляд, она решительно уставилась на сцену, где уже стояла опустив голову молодая женщина, вся в черном. Никакого аккомпанемента, даже простой гитары. То, что Жюстина услышала дальше, было сверх всяких ее ожиданий. Голос певицы поверг ее в трепет, дыхание перехватило, сердце забилось в волнении. Незнание языка совсем не мешало, все было понятно и так. Грубоватый, хриплый голос пел о любви, о боли потери, об ужасной пустоте без любимого. Жюстина готова была расплакаться от боли и страдания. Не за себя, нет, собственные переживания показались ей несоизмеримо ничтожными по сравнению с тем, о чем пел этот голос, заставляющий каким-то непостижимым образом полностью забыть о себе. На всю оставшуюся жизнь запомнит теперь Жюстина странные протяжные гортанные звуки, исходящие из уст этой удивительной женщины. Вдруг голос замер, вокруг воцарилась напряженная тишина, как будто все перестали дышать, как будто остановилась жизнь. И внезапно – гром рукоплесканий. Зал вскочил в едином порыве, люди в неистовстве кричали и топали ногами. Жюстина, потрясенная, как никогда раньше, еще какое-то время оставалась на своем месте, скрытая беснующейся публикой.

Аплодисменты постепенно стихали, и Жюстина поспешила уйти. После такого потрясения ей совсем не хотелось смотреть выступление местного танцевального ансамбля.

С затуманенными от слез глазами она пошла к лифту, и тут ее окликнул Дэвид. Она нехотя остановилась, невольно поразившись той мольбе, которая прозвучала в его голосе.

– Прости меня, девочка, – вымученно проговорил он. – Я не хотел, чтобы все так получилось. Знаешь, я все время думаю о твоих словах. Ты права, я действительно негодяй и ужасный эгоист. И поверь, мне бы очень не хотелось расстраивать тебя.

– Это не имеет никакого значения, – безразлично сказала она.

– Нет, имеет. – Явно встревоженный, он положил руку ей на плечо. – С тобой все в порядке? Выглядишь ты не ахти.

– Голова болит, вот и все. Это пройдет. Спокойной ночи, Дэвид. Жюстина снова повернулась к лифту, но он схватил ее за руку.