начальников. Коноводы гнали лошадей прямо ко рву, и хазары, бросив осаду,
садились в седло.
пеших до пояса, упавших людей и коней не было видно. Поле еще казалось
ровным, нетронутым.
сшиты в длинную полосу. На ней два золотых треугольника, наложенных один
на другой, изображали звезду, символ Яхве, имеющий высокое значение.
дерзость, росскую доблесть, свою силу. Хан слушал, как медленно падали
капли мгновений в чашу вечности, как истекал неведомый людям срок жизни,
предначертанный волей Яхве. Непобежденными росские бежали с поля. Так же
поступил бы и сам Шамоэл-Зарол, встретив большую силу. Хан должен суметь
сохранить войско. Тогда в его руках останется власть. Только власть дает
полноту наслаждения жизнью. Тот настоящий победитель, кто умеет сохранить
власть. Будь он сегодня в степи, Шамоэл-Зарол помедлил бы и день и два. Он
вызнал бы нужное, он заморил бы пешего противника набегами конных. Лес
стеснял, в лесу конница теряет свою силу. Что сейчас делает хан ЭганСаол,
друг-соперник, что задумал старый Суника-Ермиа, который хотел идти прямо
на север от реки? Шамоэл-Зарол не знал. Они втроем решили поделить между
собой опустошение этой земли.
бережно ждал воли всадника. Конь родился в песчаной Аравии, около черного
шатра сарацина. Он был дымчатой масти с белой мордой от ушей до ноздрей.
Таких, лучших в мире коней, ромеи звали фалионами, степные народы -
баланами. Они носят в крови уменье вести себя в бою и верны всаднику.
Аттила* ездил на балане. Предки Шамоэла-Зарола ходили вместе с великим
сыном Мундзука к берегам неизмеримого Западного моря. Балану исполнилось
пять весен, хану - сорок. Зрелый воин на молодом коне есть сочетание силы
и мудрости.
жгучая боль. Хан махнул саблей, указывая. Балан рванулся, но, покорный,
замер. Шамоэл-Зарол остался на месте с отрядом избранных
телохранителей-сеидов.
из лесу. Не разрывая строя, будто скованные цепью, подобно железным полкам
бессмертных персов, лесные спешили на помощь своим.
в степи, где вольны и широки травянистые просторы! Вот и лесная конница.
Они перехитрили!..
воробьев с тока. Хан закрыл глаза. Не из робости. Но страшно смертному
встретить свершенье Судьбы.
Бессилие, бессилие... Они рычат, как тигры в камышах. Брызгами воды
всадники разлетелись по полю. В беглецах хан узнавал своих хазар. Лесные
бойцы казались кораблем. Вместе все, вместе. Кто же кричал, что на этой
реке ловят рабов, как зимних дроф, обледеневших во время джута!
как самый богатый, самый сильный, отмеченный богом за ум, за храбрость.
Отец обогащал род удачными набегами на аланов, булгаров, черных мадьяров.
Сам Шамоэл-Зарол, приняв новую веру в Яхве, был уважаем великим хаканом.
хана. Он, отмеченный богом, увидел Асроэля - ангела смерти.
плескало железо, капали огненные стрелы. Раз, два раза ударили молнии. Хан
отбивал угрозы грома. Разве можно отвести рок рукой человека?..
хозяина. Хан висел вниз головой, разбросав руки, полные земли. Балан не
шелохнулся, спасая господина, когда чужой человек с чужим запахом взял
брошенный повод. Ногу хана вырвали из стремени, и балан рванулся: чужой
был в седле. Невыносимая боль стиснула ребра, между ушей грянул удар
кулаком, как молотом, и балан едва не упал. Повод дернуло. Балан, спасая
нежный рот, задрал голову. Он подчинялся, подчинялся! Прежде у него не
было повелителя, теперь есть...
урчали, чуя запах пашей крови. И нет их более. Их - нет! - так воздавал
князь-старшина Келагаст славу победителям.
ляжет ответ перед Дажбогом, ты ответишь перед навьими, если не совершишь
того, что должен. Я вижу гибель росского языка. Имя наше отойдет в
предания. Впоследствии уйдет и из них. Останутся от нас безыменные могилы,
как от длиннопалых людей остались каменные боги, а как звали тех людей и
как звали богов - никто из живых не знает. Так совершится и с нами. Уже
нет у нас погоста, спалили богов. Земля разорена, поля потравлены, люди
побиты. Три наших рода погибли - твой род, Всеслав, Беляя и Тиудемира, мы
стали слабы, как каничи. Нет нам спасения, разрозненным. Еще и еще будет
терзать нас Степь, еще и еще будет истреблять детей наших: пока не соберем
мы силу такую, чтобы забыли они мечтать брать на Роси полон и добычу.
надо хазарскую кость.
Рось-реку. Отобраны они были не по обычному строю, в котором воины
привыкли ходить, зная передних, задних, крайних. Ратибор повел родовичей
Горобоя, Беляя, Тиудемира - тех, кто жил в слободе, тех, кто пришел в
ополчение племени от погибших родов.
нет победы, нет покоя человеческой душе, пока не поднимется его тело на
погребальный костер" - так думал Всеслав, вспоминая речи Келагаста. Завтра
не будет таким, как сегодня. Новый день приходит голодным, его не насытишь
памятью совершенного вчера.
Колот, глядя на Всеслава, - в гору он поднимется на слободских мечах".
как все, он не постарался спасти своих родовичей, свой град. Он вел войско
для победы, не для защиты. Где найти оправдание перед мертвыми!
воеводой звали его, а князем, тем выражая безграничность почета. Но никому
не знать мук чужой души, не понять со стороны томлений, сомнений, печали
того, в ком видят вождя и героя.
камни на перекатах, открываются скалистые гряды.
хазары растаскали ерши. Слобода была заперта, как щука в слепом протоке,
заплетенном забором. Хазары не любили нападать на крепкие места. Холм, на
котором сидела слобода, был крут и высок, еще выше поднимался вал с
прочным тыном. Слишком многих жизней потребует открытое нападение, лучше
пустить в дело старое средство - голод.
сосны. Щерб, на которого воевода покинул гнездо, усердно учил подростков.
Наука шла, как всегда, будто бы за тыном не стояли степные люди. Бились
мечами и саблями, кололи копьями, до изнеможения держали коленями тяжелые
камни.
слобожане льнули к тайным щелям тына. Безногий стрелок Горбый
перебрасывался на костылях, гудела и жестко хлопала тетива всей силой
турьей роговины тяжелого лука, и, коль не успевал укрыться хазарин,
молодые завистливо кричали:
бочку. Он счастлив, здесь он первый воин, мужчина!
делу.
того, что хазары перешли Рось, что слобода еще жива. По дыму, по зареву
слобожане знали, что погибли три града, угадали, чьи грады погублены. Где
же свои, где воевода?
сомнения. Погибли слободские с князем, побито ополчение. Щерб размышлял,
втихомолку от меньших советовался с несколькими старшинами. Хазары разорят
землю дотла, но не останутся в ней навечно. Что делать тогда? В слободской
крепости много припасов, есть колодезь. Если хазары пойдут на слом большой
силой, не жалея себя, тогда не отбиться. Не пойдут - крепкое место
уцелеет. Пойти вдогонку хазарам, отбить своих пленных, сколько будет силы,
или сберечь себя? Затворникам казалось, что они одни на росской земле.
играть славянскими головами, складывать их кучами, как распнут избранных
пленников для устрашения осажденных.
переправлявшихся в Заросье к востоку от брода. Подумалось, что это свои.
Иначе почему бы им идти вплавь, а не бродом? За все дни впервые появилась
надежда.